убедиться, в городе девушка или нет? Как?.. Она представила, как каждый вечер Титженс возвращается к ней домой… Однако эту ночь ему предстояло провести с ней самой… Она это знала… Под этой самой крышей… От одной сразу к другой…

Она представила, как в этот самый момент он сидит у нее дома… В гостиной небольшого особнячка на возвышающемся над городом холме, который так хорошо виден из окошка трамвая… Да, они наверняка сейчас там… Обсуждают ее… От этой мысли она сжалась в кресле, все ее тело, мышца за мышцей, скорчилось от боли… Надо все узнать… Но как тут узнаешь, когда вокруг все вступили против тебя в заговор?.. А сама эта война напоминала собой секту агапемонитов, проповедовавших свободную любовь… Мужчина отправляется на войну из желания без конца насиловать самых разных женщин… Войны ради того и затеваются… Сколько мужчин, теснившихся на небольшом участке земли… Сильвия встала и сказала:

– Мне пора. Скоро прием у леди Сакс, и я должна припудрить личико… Если не хочешь, можешь не оставаться.

Ее переполняла решимость вглядываться в лица окружающих до тех пор, пока одно из них не выдаст тайну и не ответит на вопрос, прячет Кристофер эту девицу Уонноп в городе или нет… Она представила, как Валентайн прижимается к его щеке своим веснушчатым, курносым личиком… А как на ее взгляд, так и вовсе расплюснутым… Ну ничего, она все узнает…

2

Возможность провести следствие представилась быстро. Вечером за ужином, когда Титженс отошел поговорить по телефону с младшим капралом, напротив нее за столом оказался офицер, с виду больше похожий на мелкого лавочника, с румяным лицом и седыми, величественными, торчавшими вперед усами и таком мятом мундире, что его складки здорово смахивали на прожилки листика… Сей мелкий лавочник всецело заслуживал доверия, потому как торговал за углом бакалеей, время от времени получая заказы на поставку парафина…

– Мэм, – говорил он ей, – если умножить две тысячи девятьсот на десять, то получится что-то около двадцати девяти тысяч…

На что она восклицала:

– Вы действительно хотите сказать, что мой муж, капитан Титженс, вчера после обеда инспектировал двадцать девять тысяч обувных гвоздей и две тысячи девятьсот зубных щеток…

– А я ему говорил, – с самым серьезным видом отвечал собеседник, – что поскольку речь идет о колониальных войсках, то проверять их, эти зубные щетки, совсем не обязательно… Имперские войска будут чистить зубы теми же щетками, которыми надраивают пуговицы, чтобы те, которые они демонстрируют офицерам медицинской службы, оставались чистыми…

Сильвия слегка вздрогнула и сказала:

– Вы все здесь производите впечатление школяров, затеявших какую-то игру… По вашим словам выходит, что мой муж забивает себе голову такой ерундой…

Второй лейтенант Коули с ужасом осознавал, что новенькие офицерские погоны и портупея, купленные им сегодня на складе вещевого снабжения, не соответствуют ремню, великолепному куску кожи, который он носил вот уже десять лет, но это ничуть не помешало ему решительно ответить:

– Мадам! Некоторые говорят, что мозги армии в ее ногах, но это не так… В ногах не мозги армии, а ее жизнь… А в наши дни, по заверениям офицеров медицинской службы, в ее зубах… Ваш супруг, мэм, удивительный офицер… Он говорит, что каждый набор, прошедший через его руки, будет…

– Он целых три часа проверял… Как вы там говорили… Ах да, обмундирование и снаряжение… – сказала она.

– В этом ему, конечно же, помогали и другие офицеры… – ответил Коули. – Но вот что касается обуви, капитан все проверил лично…

– Этим он занимался от двух до пяти… Затем, надо полагать, попил чаю… А потом?.. Стал возиться с… как же это… С бумагами новобранцев…

– Если капитан и проявляет некоторое нерадение в написании писем, то… – приглушенным усами голосом сказал на это второй лейтенант Коули. – Мадам, я слышал, что… В общем, вы могли… Понимаете, я тоже женат… К тому же у меня есть дочь… А армия не самое подходящее место для того, чтобы писать письма… В этом отношении, мэм, нам остается лишь возблагодарить Господа, что у нас есть Военно-морской флот…

Не думая его перебивать, она выслушала из уст Коули еще пару предложений, полагая, что в состоянии охватившего его замешательства он выведет ее на руанский след мисс Уонноп. После чего мило произнесла:

– Мистер Коули, вы все мне объяснили, за что я вам чрезвычайно обязана… У моего супруга действительно нет времени писать подробные письма… Он ведь не юный и ветреный младший чин, не пропускающий ни одной…

Собеседник оглушительно захохотал и воскликнул:

– Капитан не пропускает ни одной юбки… Какого черта! После того как ваш супруг принял командование батальоном, он постоянно у меня на виду и случаи, когда он куда-то отлучался, можно по пальцам пересчитать.

Сильвию накрыла волна бездонной депрессии.

– Между собой мы даже шутим, что он носится с нами, как наседка со своими яйцами… – со смехом продолжал лейтенант Коули. – Ведь сколько эту армию ни хвали, от этого, как говорят, она не перестанет состоять из одних лишь оборванцев… А посмотрите, какие у нас были командиры до него… Взять хотя бы майора Брукса… Он никогда не вставал раньше полудня, а то и позже, а в лагере появлялся только к половине третьего… К этому времени ему надо было предоставить все рапорты, иначе он их вообще не подписывал… А полковник Поттер… Да благословит Господь мою душу… Тот вообще никаких чертовых бумаг не визировал… Жил в городе в отеле, а в лагере не показывался совсем… В то время как капитан… Мы всегда говорим, что… В общем, будь он адъютантом Челси, набирающим пополнение для Второго Колдстримского полка…

Красивая холодной, грациозной красотой – Сильвия знала, что источаемая ею красота действительно была грациозной и холодной, – она склонилась над скатертью, выслушивая пункты ужасного обвинения, которое теперь намеревалась выдвинуть против Титженса… Потому как мораль всего этого была такова: если у тебя на руках прекрасная женщина, не знающая себе равных, то заниматься ты должен единственно ею… Этого от тебя требует сама природа… до тех пор, пока ты не изменишь ей с курносой, веснушчатой девчонкой… хотя даже это, в качестве реакции, тоже означает заниматься той самой женщиной!.. Но изменять ей с батальоном… Это противоречит приличиям и самой природе… Да как он, Кристофер Титженс, мог опуститься до уровня тех мужланов, которых она здесь встречала!..

Когда Титженс, выйдя из телефонной будки, заковылял между столиками, вид у него был еще равнодушнее обычного. Он устало опустился на полированный стул между ней и лейтенантом