Если бы он не вошел по собственной воле, без приглашения, я бы поверила в то, что вампиры бродят по земле. Казалось, он постарел на тысячу лет с нашей последней встречи. Интересно, не выгляжу ли и я так же?

В прихожей возникло напряжение, словно оно явилось с холодной улицы вместе с Томасом. С его пальто на шестиугольные плитки пола капал растаявший снег, отчего принимавший одежду и шляпу дворецкий нахмурился.

Появление Томаса застало меня на полпути из приемной к парадной лестнице. Он сразу меня заметил. Мы на мгновение застыли, не зная, что сказать. Похоже, он не думал, что так быстро со мной увидится. У меня заныло сердце. Раньше нам никогда не приходилось подыскивать слова.

Молчание становилось неловким. Лицо Томаса было настороженным, вокруг рта залегло легкое напряжение. Я сглотнула, прогоняя наплыв чувств.

– Моя бабушка дома и хотела пожелать мне спокойной ночи. – Я подняла чашку чая в качестве объяснения, отчего неловкость ситуации только усугубилась. – Роза, гибискус и ложечка меда. Хорошо для зимнего вечера.

Томас даже не моргнул. На его лице не отражалось никаких эмоций, я ничего не могла прочесть. Я должна оставить его одного, ясно, что он этого хочет, но я не могла не задержаться рядом с ним еще хоть на мгновение.

– А где Дачиана с Иляной? – спросила я, стараясь говорить непринужденно.

Он дёрнул плечом, уставившись вниз и ковыряя пол носком ботинка. Я сдалась. И без равнодушия Томаса тяжело находиться в его присутствии.

– Ну что ж. Я… я рада, что ты вернулся. Ладно. – Я внутренне поморщилась. Нужно немедленно бежать. – Спокойной ночи.

– Одри Роуз, подожди. – Он вытянул руку, показывая на чай. – Можно?

Мне хотелось остаться наедине со своими страданиями, но я отдала ему чашку, глядя, как он слегка поморщился от горячего.

– Куда это отнести?

Я подождала полмгновения, прежде чем ответить. Наверняка мой Томас выдаст какую-нибудь колкость, какое-нибудь непристойное предложение. Намекнет на мою спальню или еще более неприличный закуток, чтобы сорвать там поцелуй. Выражение его лица оставалось абсолютно непроницаемым.

На глаза навернулись слезы. В голову по-прежнему лезли мысли о мисс Уайтхолл. Я представляла, как он провел с ней день, чтобы лучше познакомиться, расточал ей улыбки, как когда-то мне.

– В кабинет на втором этаже, – сказала я, медленно поднимаясь по лестнице. Вечер был особенно промозглым, холод проникал в кости, усиливая и без того постоянную одеревенелость. – Оставь там. Я скоро подойду.

Наверху послышались шаги – туда-сюда, открылась и закрылась дверь. Я прислушалась, надеясь, что это тетя Амелия ищет, чего бы выпить на ночь. И неожиданно осознала: если я хочу, чтобы тетя нам помешала, то у нас действительно все плохо. На втором этаже мы остановились, и я кивнула направо.

– Вторая дверь.

Томас открыл дверь. В камине потрескивал огонь. Я задержалась на пороге, восхищаясь комнатой, жар целовал мое лицо. Кабинет был старомодным и уютным, хотя мебель словно привезена из золотого дворца. Прогоняя даже намек на холод, весело пылал камин – самая чудесная вещь, не считая ванны. Мои мышцы начали расслабляться, хотя нога по-прежнему побаливала.

Я уселась на кушетку с подушками и взяла чай.

– Спасибо.

Вместо того чтобы выскочить из моей новой обители, Томас огляделся. Он был так холоден и неприступен, словно высечен из мрамора.

Я осмотрела все, на что падал его взгляд. От бронзовых обоев до замысловатого орнамента турецкого ковра. Все кресла покрывали насыщенные изумрудные узоры с восхитительными вплетениями золотых и серебряных нитей. Но самым эффектным предметом была кушетка, на которой я сидела. С потолка свешивался темно-синий бархатный балдахин. Его удерживала в центре золотая корона, от которой ткань расходилась во все стороны, словно я сидела посреди водопада.

Томас скользнул по мне взглядом, только усилив тяжесть у меня в груди. Хотелось, чтобы он заговорил либо ушел. Этот отрешенный Томас был почти таким же невыносимым, как мысли и вопросы, что продолжали роиться в моей голове.

«Где ты был? Почему не смотришь на меня?»

Он шагнул к другой стене, от пола до потолка занятой книжными полками, заполненными кожаными корешками с драгоценными камнями и золотым тиснением. Книги были расставлены по темам от науки и философии до любовных романов – все собраны бабушкой. Лиза уже выбрала несколько романов и заперлась в своей комнате, чтобы забыться в ненастный вечер за чтением. Я могла бы присоединиться к ней, но мне предстояло изучать гораздо более мрачные предметы, и я не хотела портить ей удовольствие.

– Сегодня дядя поделился довольно интересной новостью о Потрошителе.

– Наверное, твоя бабушка любит книги, – ответил Томас ровным голосом.

Формальным и бесчувственным. Тему о Потрошителе он полностью проигнорировал. А что, если он больше не будет помогать с этим делом? Мне словно всадили нож в живот.

– Дедушка дарил ей книги везде, где они путешествовали. Он не знал, что она сама дарила себе в десять раз больше, но никогда не жаловался, если приходилось везти один-два сундука, полностью забитых книгами. – Я показала тростью на полки, хотя это было бесполезно. Томас по-прежнему не смотрел на меня. – Здесь книги, которые не поместились в главной библиотеке внизу.

В кабинет проскользнул Сэр Исаак и подошел к подушке, которую я для него положила на полу. Он тщательно ее обследовал, и, плюхнувшись сверху, начал вылизываться. Я не хотела говорить этого вслух, но меня весь день успокаивало его кошачье присутствие. Он помогал заполнить жуткую пустоту, пока меня одолевали ужасные мысли о Томасе и мисс Уайтхолл.

Почесав Сэра Исаака за ухом, Томас подошел к полкам и потрогал корешки.

– Будешь расспрашивать, как я провел день? – поинтересовался он, не глядя на меня. – Тебе нисколько не любопытно? Меня долго не было.

Прямота его вопроса застала меня врасплох. Он настолько глуп и не верит, что я чуть не схожу с ума, теряясь в догадках? Чего я только не представляла: как он обличает мисс Уайтхолл, как они обсуждают совместное будущее, как он скрепя сердце смиряется с судьбой. Я почти забыла о том, что у нас еще один важнейший вопрос – убийства в стиле Потрошителя. Или новость о жестоком убийстве Роуз Майлетт, которой сегодня поделился дядя. Почти все мои мысли касались того, где сейчас Томас. И мне не нравилась такая рассеянность.

– Разумеется, Томас, мне любопытно! Я… Боюсь, если я узнаю еще что-нибудь неприятное… – Я сделала глубокий вдох, беря себя в руки. – У меня и так будто силой вырвали сердце. Разве мало того, что сорвалась наша свадьба? Мне еще нужно выслушивать о мисс Уайтхолл? – Горячие непрошеные слезы хлынули по моим щекам. – Если только ты не собираешь сообщить, что она отказалась от намерения выйти за тебя замуж, я не желаю обсуждать ни ее, ни твоего отца, ни выслушивать предложения любовной связи за спиной твоей суженой. Я не вынесу еще одного разочарования. Оно меня убьет.