– Да, – согласился Корваллис. – Что-то такое я себе представлял, говоря о втором ботинке.

– Это видео было подготовлено, – сказал Синджин.

– Серьезно?!

– Я вас не обманываю, Корваллис. Я при этом присутствовал. Проверил сценарий и сидел за кадром, когда Эл читал текст с телесуфлера. Видео было подготовлено до запуска проекта.

– Но Эл передумал.

– Мало-помалу.

– Что?

– Эл передумал мало-помалу. В течение следующих недель. Он переехал в Зет-А, чтобы избежать возможной экстрадиции.

Корваллис знал, что «Зет-А» – это Зелрек-Аалберг, фламандское наногосударство и офшорная зона, где Эл жил последние годы.

– Так что определенная защита от юридических последствий была – и все равно его смущало, насколько эффективно все получилось. То, что погибли люди.

– Да, это могло немного смутить, – не без ехидства заметил Корваллис.

Синджин не клюнул на наживку.

– Итак, демонстрация видео все откладывалась, покуда Эл обдумывал следующий ход. А потом случился ПРОГРЭСС и перехватил инициативу. Эл такого не ожидал.

– ПРОГРЭСС бил в ту же точку, – кивнул Корваллис.

– В той мере, в какой ПРОГРЭСС достиг цели, Моав утратил смысл. Теперь он выглядел топорной работой. В той мере, в какой у ПРОГРЭССа ничего не вышло, Эл засомневался в осуществимости своей мечты о надежном интернете.

– Когда вы говорите, что у ПРОГРЭССа ничего не вышло, вы имеете в виду…

– Что миллиарды людей по-прежнему верят всему, написанному в интернете.

– Тут не поспоришь, – сказал Корваллис.

– В таком случае вы можете отчасти почувствовать то, что чувствовал Элмо Шепард.

– «Зачем бороться?»

Синджин кивнул:

– Какой смысл? Люди так глупы, так легко ведутся на обман, потому что хотят быть обманутыми. Их не переделаешь. Надо работать с тем человечеством, какое есть. Взывать к разуму – бесполезная трата времени.

– Мрачноватый взгляд. Можно вкладывать средства в образование…

– Незачем, если главная ваша цель – готовиться к будущей жизни.

– Вы хотите сказать, к тому, что будет после смерти.

Синджин кивнул.

– Я видел посты Эла в соцсетях. Он утверждает, что Моав и впрямь разбомбили. Типа как льет воду на мельницы тех, кто по-прежнему в это верит, – сказал Корваллис. – Не понимаю, зачем ему это. Безумие какое-то.

– Вот именно! – обрадовался Синджин. – И это подводит нас к главной теме беседы.

– Какой? – Корваллис в недоумении вскинул руки.

– Эл сходит с ума.

Корваллис повернулся и поглядел Синджину в глаза. Тот не шутил.

– Элмо Шепард страдает – всю жизнь страдал – неизлечимым генетическим заболеванием. Я вам потом скажу, как оно называется, вы, если захотите, сможете его загуглить и узнать жуткие подробности. Оно разрушило его семью. Он узнал о своей болезни еще в колледже. Одно из ее последствий – деградация мозга, которая обычно начинается после сорока-пятидесяти лет. Мистеру Шепарду пятьдесят два.

– Ясно, – сказал Корваллис, переварив услышанное. – Теперь я понимаю, что вы имели в виду, говоря о главной теме беседы. «Эфрата лайф шеринг», сохранение и сканирование мозга – всё связано с этим.

– Все мы смертны, – важно проговорил Синджин, – просто в разной мере закрываем на это глаза. Мистер Шепард никогда не мог закрыть на это глаза и потому готовится к смерти тщательнее большинства.

– И как сюда вписывается Моав?

– Хотел бы я знать, – вздохнул Синджин. – Вдобавок к тому, о чем мы с вами говорим – сканированию мозга, – у мистера Шепарда есть много других начинаний. С секретностью у него налажено очень хорошо, так что я часто не знаю о новых проектах, пока он сам не введет меня в курс. Однако в последний год-полтора я заметил ускорение.

– Вы хотите сказать, что болезнь прогрессирует быстрее или что он форсирует эти проекты?

– И то, и то. И поскольку «болезнь» в данном случае эвфемизм для сумасшествия, вы, возможно, понимаете, какая у меня интересная работа. Когда на свет выходит очередной его оригинальный проект, я порой искренне не могу сказать, развивает мистер Шепард некую глубокую стратегию или теряет рассудок. – Синджин ненадолго замолчал, подбирая слова, что вообще-то было ему несвойственно. – Поймите, Эл очень высокого мнения о вас и Зуле Фортраст. По моему убеждению, он никогда сознательно не причинит вред вам или ей.

– «Сознательно» тут ключевое слово, – заметил Корваллис.

– Да, Корваллис. Ровно как ваша замечательная семья – непредвиденный побочный результат одного из самых оригинальных проектов моего клиента, точно так же невозможно угадать, что будет, когда болезнь мистера Шепарда достигнет неотвратимого финала и его дела перейдут не только ко мне, но и к тем, кому он поручит ту или иную задачу. Впрочем, пока он не передумал, по всему, что связано с мозгом, можете обращаться ко мне.

– Когда он хочет это сделать? – спросил Корваллис.

Некоторое время Синджин не отвечал, притворяясь, будто внимательно смотрит на встречную моторку.

– Это же его дилемма, да? – продолжал Корваллис. – С одной стороны, ему надо подождать, когда технологию достаточно опробуют. С другой стороны, его мозг деградирует, и он это знает. Что толку тщательно сохранять мозг, который уже ни хрена не фурычит?

– Этот вопрос мы все можем себе задать, – ответил Синджин. – Просто Эл вынужден задавать его себе ежедневно и даже ежеминутно.

12

Семнадцать лет после смерти Ричарда Фортраста

Родовое гнездо Фортрастов располагалось в северо-западном квадранте Айовы – четырехугольнике со стороной двести миль, ограниченном с севера и с юга федеральными автомагистралями 80 и 90, а с запада и востока – 29 и 35. Сейчас он в миниатюре был наложен на кофейный столик в одном из принстонских обеденных клубов. Видели его только София и друзья, с которыми она поделилась: Фил, Джулиан и Анна-Соленн – и только через очки.

Они планировали летнее автопутешествие. Пока проложили маршрут только до Де-Мойна по федеральным магистралям. Дальше София предлагала срезать до Сиу-Сити по двухполосным шоссе. Ее друзья сперва оторопели, потом почесали в затылке, потом нахмурились. Разговор совершенно увял, и сама поездка оказалась на грани срыва. Спасительное решение родилось в самом бойком мозгу и было озвучено идеально очерченными губами Софииного парня Фила:

– Послушайте, я просто не скажу родителям – и вообще никому, – что мы временно исчезнем с радаров.

Все молчали, ошарашенные его смелостью. София тут же пообещала себе не бросать Фила, по крайней мере в ближайший месяц. Джулиан и Анна-Соленн, которые полулежали в обнимку на диванчике напротив, отлипли друг от друга и включили мозги.