Америстан выглядел абсолютно не так, как в кино или компьютерных играх. Том и Кевин заподозрили какую-то угрозу. На ее природу намекала самодельная табличка. Может быть, у них есть доступ к каналу геоданных, где показаны места перестрелок либо пробки перед блокпостом. Но в любом случае то, что их насторожило, никак не проявлялось зримо. Никакой центральной базы, никакого нервного центра, к которому сходятся дороги и провода. Вполне достаточно обычного амбара.

А может, Кевин просто заскучал и решил для развлечения запустить коптер.

В целом они держали путь наискосок, но из-за прямоугольной сетки дорог ехали то на запад, то на север. Это было удобно в средней, почти неприлично плоской части штата. Однако все большие реки текли с чуть более высокого северо-запада на чуть более низкий юго-восток. В итоге прямоугольный зигзаг заставлял караван снова и снова пересекать реку, а вблизи рек был занятный рельеф – настоящие долины среди холмов, леса, безошибочно маркирующие участки, слишком крутые для сельского хозяйства. На холмах повыше, в которых София заподозрила моренные гряды, стояли огромные ветряки. Чем больше они были, тем медленнее вращались, к счастью для птиц. Некоторые не вращались вовсе – то ли их ремонтировали, то ли еще не достроили. Через некоторое время она перестала обращать на них внимание.

В результате исполинский Горящий крест левитиан застиг ее врасплох, хотя строящие его люди, вероятно, сказали бы, что это она застигла их врасплох. Вообще-то он не горел и даже не мог гореть, поскольку был еще не достроен. Размерами и общей формой он не особо отличался от ветряков и тоже стоял на холме – но не для того, чтобы ловить ветер, а для того, чтобы ночью, когда он будет гореть, его видели издалека. Так или иначе, к тому времени, как София окончательно уверилась, что это именно Горящий крест, до него оставалось меньше мили. Она видела пикапы у подножия креста, столы и тенты для отдыха рабочих. Рядом с офисным трейлером выстроился ряд переносных туалетов.

София не удержалась и открыла канал связи с Томом. В обычных обстоятельствах их редпространства никак не пересекались; они не могли встретить друг друга онлайн, никогда не читали одни и те же новости. Всё исходящее от таких, как Том, тщательно отсеивали алгоритмы Софииного редактора еще до того, как это попадет на глаза человеку, а что-нибудь из Принстона или Сиэтла могло проникнуть в Томову ленту лишь через пропаганду, чья цель – напугать его и разозлить. Однако для сегодняшних целей у них был прямой канал, нередактируемый и нефильтруемый.

– Как, по-вашему, отнесутся эти люди, если мы к ним заглянем? Чисто как туристы?

– Понял. Ждите.

Голос Софии вывел ее спутников из сетевого забытья. Они подняли очки, увидели крест, изумились, заговорили о нем, вновь опустили очки – поискать дополнительные сведения.

– Там есть информационно-туристический центр, – сообщил Том. – С комнатами для переодевания. Возможно, это проще, если вы не хотите, чтобы всю вашу одежду проверяли.

– Раз есть туристический центр, значит, они не против туристов, – сказала София.

Фил, Джулиан и Анна-Соленн не слышали, что говорил Том по каналу связи, и комнаты для переодевания стали для них неожиданностью. Женщины переодевались в одном трейлере, мужчины в другом; принстонцы понимали, что лучше не нарываться и не спрашивать, а как же третий пол. Однако сама мысль сменить одежду, прежде чем куда-то войти, была для них в новинку.

– Если мы не переоденемся, им придется забить нас камнями, – объяснила София. – А согласно их толкованию Книги Левит, современное побивание камнями – это расстрел.

– Понял, – сказал Фил. – Потому что пули – это как маленькие камушки.

– Совершенно верно. А винтовка – современное сберегающее силы устройство для очень быстрого бросания камней. По сути, для левитиан каждое место в Библии, где говорится о побивании камнями, просто завуалированный намек на винтовки.

Фил и это сумел разобрать.

– Бог всемогущ и знал, что в будущем изобретут винтовки, но не мог прямо говорить о них в Библии. Для публики бронзового века это было бы спойлером. Поэтому Он везде заменил «винтовки» на «побивание камнями».

– А наша одежда что, нескромная? – спросил Джулиан.

– Вовсе нет. – София потянулась к Джулиану, как будто хотела схватить его за шиворот, а на самом деле только отогнула воротник его рубашки, где был ярлычок. – По большей части хлопок, но есть немного спандекса. Для эластичности, как я понимаю. Если ты пройдешь туда в этой рубашке, им придется побить тебя камнями – то есть расстрелять.

– Они что-то имеют против спандекса?

– Против смешанных волокон.

София указала на табличку над столом, где лежали стопки аккуратно сложенных бумажных комбинезонов, по размерам. На табличке была цитата из Библии, напечатанная комик сансом:

Фил не мог пропустить первое указание:

– Это запрет на скотоложество между разными видами животных?

– Тсс, – сказала Анна-Соленн.

В пределах слышимости сидела айовская дама лет шестидесяти, присматривая за кофе и печеньем. Их можно было брать бесплатно, но в классическом среднезападном пассивно-агрессивном стиле рядом стояла банка для пожертвований.

– Думаю, они были мулофобы. Послушай. Суть в том, что мы должны или раздеться догола и дать им прочесть все ярлычки на нашей одежде, а она бяка, или просто переодеться в бумажные комбинезоны.

– А как насчет него? – Джулиан указал на Тома, который только что вышел из мужского туалета. Потом, сообразив, что это невежливо, обратился к самому Тому: – А вы будете переодеваться?

– Незачем, – ответил Том и зачем-то принялся похлопывать себя по разным частям тела. Все на нем было Тактическое, Повышенной прочности, Военного образца и Рассчитанное на экстремальные условия, вплоть до носков и подтяжек. И все ярлычки были пришиты снаружи – не упрятаны под поясом и воротником, как обычно. Что не бросалось в глаза, поскольку ярлычки были тактически-камуфляжные, хаки, или какие там еще, чтобы не сверкать звездами в оптическом прицеле снайпера.

Принстонцы сочли, что получили разрешение подойти и приглядеться. Надписи и логотипы на ярлычках были приглушенных тактических цветов, так что издали не читались. Но на всех – включая те, что с логотипом производителя и загадочными значками насчет стирки, – имелся один и тот же символ: печатная L с перекладиной ближе к верху и языками пламени на ней.

– Проще ходить в левитско-одобряемом барахле, – объяснил Том, – как мне приходится бывать тут по делам.

– Так вы в это не верите? – спросил Фил.