– Я думал, что в этом виноваты вы. Я сделал это для вас, чтобы сказать… – Его голос дрогнул, и он слегка потряс протянутую руку.

Я взяла предмет из его рук, подняла его на свет и ахнула. Резная фигурка была меньше пяти сантиметров в высоту и десяти в длину, но была идеальной копией Ватсона. Фигурка не была покрашена, но покрыта блестящим золотисто-коричневым лаком.

Когда Персиваль и Гари принесли мебель, они рассказали мне последние сплетни. По завещанию Деклана все его имущество переходит Пег. Но, учитывая обстоятельства, Джо и Джеральд Джексон отсудили все в пользу Дункана. Джеральд занимался оформлением документов, поэтому, конечно же, Персиваль и Гари почему-то думали, что он совершил чудо.

Я смотрела на красивую статуэтку корги в моей руке и чувствовала, как горят мои глаза. Я этого не заслужила. Понятно, что они хотели выразить мне благодарность.

Но это того не стоило.

Я знала, что если скажу что-нибудь Дункану, то он по-настоящему расплачется, поэтому я встала на колени и протянула статуэтку Ватсону.

– Посмотри-ка, приятель. Это ты.

Он понюхал ее, затем быстро лизнул. Это означало, что для него это было верхом удовлетворения.

Я встала и прижала фигурку к сердцу. Благодаря Дункану, что бы ни случилось в будущем, Ватсон всегда будет со мной. Я посмотрела ему в глаза и попыталась сказать спасибо, но не смогла.

Он слегка улыбнулся. У него была грустная улыбка.

Он понял.

Я шмыгнула носом и посмотрела на Дафну и Долана. В этот момент я увидела, как Долан убрал руку с чуть выпирающего живота Дафны. И хотя это была всего лишь догадка, я бы поспорила на все, что у меня есть, что отец ребенка Дафны находился прямо здесь, в этом магазине.

В тот момент, когда я подумала, что вот-вот потеряю самообладание и заплачу, заиграла версия «Jingle Bells» со встроенным под мелодию лаем собак. Ватсон залаял, громко и совершенно не попадая в ноты.

И чары рассеялись, что было немного грустно, но одновременно с этим и облегчением.

Дафна улыбнулась, и ее голос звучал мягко и счастливо.

– Кажется, вы сказали, что хотели бы приобрести у нас рождественские подарки?

– Придется отзывать гирлянды из магазинов. Ожидается более пятнадцати судебных процессов.

Ною хватило смелости говорить так, словно он озадачен. Он жаловался Барри, пока мужчины накрывали на стол рождественские блюда. Мама и близнецы готовили еду на кухне. Они выгнали меня оттуда больше часа назад. Так что, как обычно, я сидела с парнями.

Джо говорил так же, словно он в полном смятении.

– У нас даже на упаковке нарисованы перчатки. Как будто люди не умеют читать.

– Да, это меня больше всего шокировало. – Персиваль закатил глаза и шепнул Гари: – Кто бы мог подумать, что рождественские украшения, которые легко могут сойти за орудие убийства, приведут к судебному разбирательству?

Обидевшись, Ной открыл было рот, но я успела прервать его:

– Могут ли судебные процессы как-то повредить вам? Забрать дома или еще что-нибудь?

Как я ни ненавидела эту гирлянду, я знала, что у них никогда не было никакого злого умысла.

Джон усмехнулся и отмахнулся, как будто это пара пустяков:

– Не-а. У нас хорошая страховка. И линейка продуктов, которую мы запускаем в январе, должна неплохо продаться. Даже если судебные процессы превзойдут ожидаемые траты, у нас все будет хорошо.

– Мне гирлянда нравилась. – Барри сочувственно покачал головой. – Но пришлось ее выкинуть. Все, что может причинить вред Ватсону, должно пойти на помойку.

Он повернулся и присел на корточки, глядя в глаза Ватсону, который развалился на полу в комнате.

– Правда, мальчик? Для тебя все только самое лучшее, да, малыш?

Рождественский наряд Барри состоял из красно-зеленой майки с пингвином в оленьих рогах и мешковатых штанов для йоги цвета фуксии и апельсинов. Не знаю точно, от чего у меня вспыхнул пожар в глазах. То ли от этого убийственного сочетания цветов, то ли от того, что, когда он наклонился к Ватсону, показалась его волосатая спина.

Кажется, собаки действительно дальтоники, потому что Ватсон тут же вскочил и бросился со скоростью ракеты в руки Барри.

В углу комнаты у елки, украшенной теперь скучной повседневной гирляндой, мои четыре племянницы и племянника играли со своими новыми игрушками, каждая из которых была электронная. Когда они при еха ли, им разрешили открыть по одному подарку, остальные после праздника. Я практически ненавидела их за то, что им придется открыть то, что я принесла. Я не надеялась, что кому-то из них понравятся игрушки ручной работы. Может быть, когда они вернутся домой, забросят их в чулан и забудут, а через тридцать лет снова найдут их и посмотрят на эти вечные реликвии. Может быть.

Мама высунула голову из кухни, огляделась и увидела меня.

– Милая, ты бы позвонила Кэти еще раз. Если она будет позже, ужин остынет. У нас почти все готово.

– Я звонила ей пять минут назад, мам. Сказала, что скоро придет.

Мама обычно была до безумия спокойной, за исключением тех случаев, когда она готовила. Есть надо, как только еду достали из духовки. Еда должна быть горячей и свежей, иначе это не еда.

– Если что, мы можем начать, а она потом подойдет.

– Никогда. Ни за что на свете мы не поступим так с прекрасной Кэти, – возмутилась мама.

Она исчезла на кухне, но ее голос прозвучал на фоне играющих рождественских песенок:

– Но ты позвони ей еще раз, ладно?

Да, и это я вернулась обратно, чтобы быть ближе к семье.

Неохотно согласившись, я взяла телефон. В этот момент раздался стук в дверь. Я побежала открыть ее.

– Слава богу. Мама почти превратила меня в маньяка-преследователя.

– Прости. Я просто украшала десерты утром и не смогла остановиться.

Кэти подняла поднос, покрытый серебряным куполом, на котором растаяли снежинки, стекающие по его травленой поверхности. Она протянула его мне:

– Возьмешь? Но только не опускай резко и держи ровно, я несколько часов на это потратила.

– Какая ответственность!

Я взяла поднос, он оказался легче, чем я думала.

Кэти закрыла за собой дверь и поспешила за мной. Я несла поднос на кухню, но она остановила меня в середине гостиной.

– Вот, не могу дождаться, когда ты увидишь.

Без предупреждения она резко подняла крышку и показала свой десерт.

– Пряничный домик! Это…

Я смутилась, а потом поняла. Во второй раз за день у меня перехватило дыхание, и я почувствовала, что у меня защипало глаза.