— «Орион» не умрет, Ева, — со всей серьезностью заявил он.

— Но…

— Никаких «но»! — снова хлопнул ладонью по столу он. — Я работаю на износ, чтобы этот отель встал с коленей, и он встанет. Ты разве не видишь, сколько всего здесь изменилось? Новый персонал, внешний вид, качество обслуживания.

— Я дальше кухни «Сахарной» вообще ничего не вижу… — призналась Ева.

— Так вот, положительных изменений масса, — ответил Арам угрюмо. — На самом деле ты мне можешь здорово помочь, предоставляя постояльцам вкусные и качественные десерты.

— Почему ты так уверен в успехе «Ориона»? — спросила Ева, прищурившись. — У тебя есть какие-то гарантии?

— Просто уверен, и все, и тебя прошу: поверь мне, пожалуйста. Поверь в меня, — заявил Арам со всей серьезностью.

— Я уже один раз поверила... — Уголки ее губ опустились.

«Неужели не уговорю? А еще взял самый высокий бал на курсах по переговорам!» — хмыкнул про себя Арам.

И пошел напролом:

— Что мне сделать, чтобы ты согласилась?

Ева хитро на него посмотрела:

— Не догадываешься?

— Много чего умею, но вот мысли читать не научился, — покачал он головой.

— Я хочу, чтобы ты извинился! — заявила она, сложив руки на груди

— За что? За то, что восемь лет назад завел какую-то мифическую девчонку с серебряными волосами? За это извиняться точно не буду.

Сразу понял: зря ляпнул. Ева вся подобралась, посерьезнела, в глазах появился лед. Араму даже показалось — пошлет к черту на кулички.

Но она удивила своей разумностью:

— Давай оставим прошлое в прошлом. Извинись за то, что украл телефон, пакостил моей «Сахарной», грозил судом по поводу Нади, назвал меня девкой легкого поведения…

По мере того как Ева перечисляла все его прегрешения, сердце Арама сжималось, нутро сводило судорогой. И правда натворил немало. Ни одной девчонке раньше не доставлял неприятностей — брал, если хотел, и уходил, получив свое. На этом все. А вот с Евой душа пошла в разнос.

Пока юрист готовил документы, у Арама было время как следует покопаться в мобильном дорогой женщины. Все мессенджеры прошерстил, все контакты… но ни одного любовника так и не нашел. Причем, если верить СМС, получалось, что телефон этот у Евы уже три года. И за три года ни одного мужика.

Не тянула она на слабую передком. Никак не тянула. Это и примирило его окончательно с мыслью, что пора было в отношении Евы пойти другим путем.

— Прости меня, — проговорил он со всей серьезностью.

Ева замерла на мгновение, внимательно на него уставилась:

— Ты вот сейчас серьезно, да?

— Абсолютно, — кивнул он.

С минуту она изучала его взглядом, а потом, наконец, сказала удивительное:

— Ну хорошо, давай ручку…

В эту самую секунду у Арама в душе грянул залп фейерверков. Ура!

Он дал ей ручку, дождался подписи, подписал документ сам и поставил печать.

— Я пошла распаковываться… — улыбнулась Ева.

Встала и важно направилась к выходу. Арам невольно залюбовался ее филейной частью, обтянутой синими джинсами, как вдруг Ева обернулась и с ехидной улыбкой проговорила:

— Но учти, что бы ты там себе ни думал, спать с тобой я не буду!

И гордо отвернулась, продолжила путь.

— Будешь… обязательно будешь! — бросил он ей в спину.

Баграт Барсегян очень полюбил свою внучку, Назели. Пусть мать зовет ее по-другому, пусть девочка с ним не знакома, пусть он сам с ней еще как следует не пообщался. Это все детали!

Как появляется любовь к внукам? Вот вроде бы не было ее, и сердце полнилось любовью к детям. Казалось даже, что невозможно вместить в грудь еще хоть немного любви. А потом раз — и что-то внутри ломается, появляется новое место и немедленно заполняется жгучим чувством к новому маленькому члену семьи. А тут еще и девочка! Первая внучка, дочь Арама!

Большая любовь границ не знает, не может быть для нее никаких преград.

И, уж конечно, дедушкино сердце найдет подход к девочке. Еще какой девочке — сказка, а не ребенок, все-то в ней ладно. Баграт с ней еще не поговорил, а уже почувствовал ум, еще не загадал ни одной задачки, но уже увидел в глазах смекалку, еще не наслушался детского голоска, а был уверен: запоет соловьем.

Просил Арама — познакомь, приведи в гости, а сын уперся: дай ему время и дай. Сколько ж ему надо времени? Неделю? Месяц? Год?

Баграт больше не мог ждать.

— Давай, давай, собирайся скорее, — заворчал на жену, припарковавшись возле дома, где жила Ева.

— Так пакетов много, ты помоги… — ответила Карина.

— Все тебе не так, — тут же пробурчал Баграт, но подбежал помогать.

Жена сгрузила на него все, что только можно. Потом поправила прическу, одернула нарядное красное платье, подхватила коробку с тортом собственного приготовления и скомандовала:

— Теперь пошли.

Как будто он нуждался в этой ее команде. Однако послушно пошел следом.

— Мне не нравится, в каком доме живет девочка, — подметил, подходя к подъезду. — Тут, конечно, не клоповник, но близко к тому.

— Баграт, ты хоть хозяевам это не ляпни, — покачала головой Карина и нажала на домофоне нужные цифры.

А когда в динамике раздался голос Евы, елейным тоном попросила:

— Евочка, это мама Арама, Карина Артуровна. Не сочти за труд, открой дверь, нам бы поговорить по-хорошему. Очень надо… Мы тут с Багратиком заехали с тортиком.

— Э-э-э… ладно… — раздалось в динамике. — Поднимайтесь.

Ева встретила их на лестничной клетке, наградила крайне озабоченным взглядом:

— Я немножко не поняла, о чем вы хотели поговорить и зачем взяли тортик?

— Так о Наде поговорить, — развел руками Баграт. — С внучкой пообщаться хотим, что же тут непонятного?

— Но… — Ева замерла на месте, вглядываясь в его лицо, а потом ляпнула: — Вы же сами обвинили меня в том, что я подделала тест. Я так поняла, внучка вам не нужна, так чего пришли?

— Евочка, — всплеснул руками Баграт, — ты послушай старика, что тебе старик скажет: обидеться — это как назло другому яду выпить. Очень плохая привычка — обижаться. Поэтому ты на меня зла не держи. А то, что я не прав был, и Надя — Арама дочь, так я признаю! Как ушко увидел, так сразу все понял.

— Какое такое ушко? — удивилась Ева.

Баграт хитро ухмыльнулся.

— А еще мать… Ушко правое чуть скошено! У Арама в детстве точно так же было, я когда это увидел, сразу понял, чья дочь.