Потом они долго гуляли по Лермонтовской. На небе засверкали звезды, задул легкий ветер, тихо шелестели на деревьях листья. Все главное было уже сказано, поэтому шли молча, каждый думал о своем.

Проводив Леру домой, Павленко направился в ночной бар. Он был возбужден, понимал, что просто так не успокоится, долго не сможет заснуть. В «Эдельвейсе» в переулке Соколова посетителей оказалось немного. Павленко сел у стойки, заказал бармену с тонкими усиками и небольшими бакенбардами коктейль с ромом Bacardi. Тот понимающе улыбнулся, долго смешивал ингредиенты, а поставив бокал перед Юрием, сказал многозначительно:

— Если вам немного одиноко, то скоро появятся красивые девушки.

— Да нет, любезный, мне это совсем ни к чему, — резко ответил Павленко.

— Понимаю, — ничуть не обиделся нагловатого вида парень, — посетитель всегда прав, больше беспокоить не стану.

Юрий медленно, через соломинку, пил терпкий, золотистого цвета алкоголь. Ну, вот и свершилось, он завоевал Леру, о чем мечтал много лет. Но неспокойно было на сердце, что-то тяготило Павленко. Может быть, слова Листницкой о покойном муже. Неужели она действительно никогда не забудет Пашу?

«Поживем — увидим», — подумал Юрий. Он был рад, что все-таки добился своего. Через какое-то время Лера обязательно поймет, что жить с простым смертным гораздо легче, чем с человеком талантливым, но при этом увлекающимся, беспокойным, непостоянным. Павленко собирался доказать Листницкой, что она сделала правильный выбор, о котором никогда не пожалеет.

А Валерия, придя домой, уселась в мягкое кресло, включила плеер и задумалась. Разговор с Павленко означал начало перемен. И Листницкая, максималистка в душе, хотела поменять теперь все и сразу. Нечего ей делать в этой квартире и в родном городе, где все будет напоминать о Горелове, об их некогда счастливых днях. На полученные от ДМБ средства им с Юрием можно будет переехать в Москву, купив там приличную квартиру. А позднее, немного попутешествовав по миру, набравшись позитивных впечатлений, определиться с дальнейшим — открыть свое новое дело или найти высокооплачиваемую должность.

Южноградскую жилплощадь, весьма не дешевую, Лера решила безвозмездно передать Инне Гореловой. Это будет правильно, это будет справедливо — ведь квартиру на Лермонтовской в свое время получил от государства ее дед-академик. А у Листницкой в Южнограде остались только три могилы — мужа и родителей. Все остальное — в прошлом.

«В Москву, в Москву, в Москву!» — вспомнила она слова из «Трех сестер». И тут зазвонил городской телефон. Лера сняла трубку и услышала незнакомый голос. Человек, набравший ее номер, говорил на русском языке с небольшим акцентом, как когда-то говорили на нем жители Прибалтики. Незнакомец назвался канадцем Норманом Джексоном, приехавшим в Россию по туристической визе. Он выразил соболезнования в связи со смертью Павла Горелова, о которой он узнал из соцсетей.

— Вы были знакомы? — уточнила Листницкая.

Джексон пояснил, что является таким же любителем кельтской культуры, как и ее покойный муж, с которым он общался как посетитель сайта Горелова. И в этой связи у него есть к Лере деловое предложение.

— Если это возможно, я хотел бы обсудить его в личной беседе, не по телефону.

— Хорошо, — согласилась без особого интереса вдова, — жду вас завтра в полдень в своей квартире, записывайте адрес.

…Джексон оказался мужчиной средних лет, с невыразительным бледным лицом. Он заявил с порога, что приносит извинения за причиненное беспокойство, но просто не мог поступить иначе.

— Вы уж простите меня, мадам Валери, но все фанаты немного сумасшедшие, — улыбнулся гость.

— Да, отчасти это так, — улыбнулась в ответ Лера, — но что же вам, собственно, нужно?

— Вы, как я понимаю, не разделяли увлечения покойного супруга кельтами?

— Нет, совсем не разделяла, это было его личное хобби.

— Тогда я постараюсь объяснить свой интерес. На сайте мистер Горелов представил в виде фотографий и видео свои кельтские артефакты, приобретенные за несколько лет, в том числе во время последней в его жизни зарубежной поездки в Эдинбург. Поверьте, они не представляют большой ценности в денежном отношении, но важны для таких же собирателей, как Павел и я. Поэтому хочу предложить вам за всю коллекцию десять тысяч долларов наличными, это вполне достойная цена.

Валерия в первый момент хотела отказаться продавать сувениры, сохранив их как память о муже, но потом подумала, что все равно сжигает мосты за собой, а последние сувениры Паша привез из тура, во время которого влюбился в актрису. Так стоит ли оставлять их себе?

— Я согласна, — ответила она, — приходите послезавтра, предварительно позвонив. Мне нужно будет найти в его столе и в шкафах все те вещички, о которых вы говорили. Между прочим, мистер Джексон, где вы так хорошо научились говорить по-русски?

— Я вовсе не шпион, мадам, если вы об этом, просто моя покойная бабушка родилась в Торонто в семье эмигрантов из России, мать тоже хорошо знает язык предков, да и меня научила, чтобы мог читать великие романы Толстого и Достоевского в оригинале, — пояснил канадец.

— Вам понравилось в Южнограде? — из вежливости спросила его Листницкая.

— Да, красивый город, чем-то похожий на Марсель и Неаполь. Итак, до скорой встречи.

Проводив гостя, Валерия тут же забыла о нем, своих проблем хватало. Она лишь написала на стикере о необходимости собрать в ближайшее воскресенье кельтские артефакты и приклеила желтый листочек на книжную полку. Десять тысяч долларов никогда не помешают, а искать антикваров и торговаться с ними за большую сумму Листницкой было и некогда, и неинтересно.

Повторная встреча с Валерией Листницкой поставила, как полагал Легионер, последнюю точку в его миссии в России. За час до выезда из гостиницы киллер сидел в баре на первом этаже, с удовольствием пил коньяк и обдумывал свои дальнейшие действия. Очередное задание успешно выполнено, все прошло отлично, никаких неожиданностей и осложнений. Легионер нисколько не опасался ни французской, ни тем более местной полиции — о его скромной персоне ни тем, ни другим явно ничего не известно, раз до сих пор никто из оперативников не появлялся в гостинице, скрытого наблюдения за собой он тоже не заметил, хотя несколько раз проверялся на разных маршрутах. Нет, Бонье где-то успешно прячется или уже давно зачищен по приказу Филиппа, или как его там зовут на самом деле…

Но Легионер пришел к выводу, что зачистка от руки заказчиков ждет и его самого. Пора сделать то, о чем киллер начал размышлять с прошлого года. Слишком много важных персон устранено в последние месяцы, слишком сильные противники у Организации, которые рано или поздно смогут все-таки его задержать и заставить давать показания. Для кукловодов, незримо управляющих марионетками вроде Легионера, он стал отработанным материалом, отходом, который необходимо поскорее утилизировать. И не платить последний гонорар. А значит, в очередном кейсе, который ждет его в ячейке камеры хранения парижского Восточного вокзала, будут не деньги, а в лучшем случае пачки резаной бумаги, сверху замаскированной несколькими банкнотами. Может быть, он ошибается, но в таком деле перестраховка жизненно необходима, в прямом смысле этого слова. Что же, необходимый Филиппу документ Легионер решил оставить в условленном месте, как ему было заранее предписано. За ним с момента выхода из самолета в аэропорту Шарля де Голля будут следить, пусть же думают, что все происходит, как обычно. А потом — оторваться от расслабившихся наблюдателей, добраться в маленький городок в Бретани, где в снятой до конца года квартире хранятся купленные по своим каналам документы. Далее поездка в Бордо, авиарейс в одну восточноевропейскую страну, частная клиника, в которой опытный пластический хирург полностью изменит его внешность. Снова приобретение документов — с новым лицом и новым именем, перелет на Британские Виргинские острова, где на счетах в надежных банках хранятся немалые гонорары за несколько лет безупречной службы, доступные безымянному вкладчику по специальным кодам.