Во Франции в это время местом чудесного исцеления был Лурд –небольшой городок, где, по преданию, несчастной и больной девочке Бернадеттеявилась Пречистая Дева. Бернадетта стгц после этого счастливой и здоровой, а кисточнику, у которого произошла эта историческая встреча Бернадетты иБогородицы, потянулись толпы паломников, желающих обрести здоровье и счастье.Вообще говоря, Бернадетта, как следует из повествования, была слегкасумасшедшей – разговаривала с дьяволом и видела Богородицу, но в XIX веке этомало кого могло смутить. Парализованная Мари и платонически влюбленный в неесвященник Пьер пребывают в Лурде.

Любя женщину, человек любит в ней, собственно говоря, своинаслаждения; но, объективизируя их, он считает все причины своего наслаждениянаходящимися в этой женщине, и, таким образом, в его сознании рядом спредставлением о себе стоит сияющий всякими красотами образ женщины. Он долженлюбить ее больше себя, потому что в свой идеал я никогда не внесу изсобственных страстных ощущений те, которые для меня неприятны. 6 любимуюженщину вложена только лучшая сторона моего наслаждения.

И. М. Сеченов

Там у них далеко не сразу все складывается, и Золя подробнорассказывает нам о всяческих перипетиях пребывания в Лурде этой странной пары.В конце концов, после длительных душевных терзаний, случается чудо – вкульминационный момент празднования дня Бернадетты Мари встает со своейинвалидной коляски! Чудо, чудо, чудо! На глазах у Пьера слезы, на глазах у Марислезы, и все счастливы. Но это вовсе не развязка сюжета. На следующий деньнашей паре пора собираться и отправляться домой – в Париж. В поезде Пьер решаетсярассказать Мари о принятом им решении, он, влюбленный в нее мужчина, осознал,что более не хочет томиться обетом безбрачия, и если все так счастливоскладывается, он снимет с себя сан, чтобы предложить излечившейся Мари выйти занего замуж.

И вот Пьер собирается сообщить об этом Мари, но тут... ТутМари рассказывает Пьеру, в чем истинная причина ее излечения. Тот, кто хотьнемного разбирается в природе истерических параличей (которые вполне могутизлечиться «чудесным образом», поскольку, кроме психических причин, у этихпараличей нет никаких других оснований), может без всякого труда разгадатьобстоятельства произошедшего с Мари «чуда». В темном купе ночного поезда,прижавшись к Пьеру, Мари, «целомудренно краснея, вся в слезах», рассказывает:

«Послушайте, мой друг... У меня со Святой Девой большаятайна. Я поклялась ей никому об этом не говорить, но вы так несчастны, вы такстрадаете, что она мне простит, если я доверю вам эту тайну. В ту ночь,помните, что я в экстазе провела перед Гротом, я связала себя обетом, я обещалаСвятой Деве отдать ей в дар мою девственность, если она исцелит меня... Онаменя исцелила, и я никогда, слышите, Пьер, никогда не выйду ни за кого замуж».

Вот такие пироги... А начинка у этих пирогов такая: Марииспытывает патологический страх перед собственной сексуальностью («страхотдаться»), а потому, чтобы предотвратить возможность своей «сексуальнойрасторможенности», она, на уровне подсознания, решает, что уж лучше бытьпарализованной (благо в таком состоянии достаточно трудно стать «распущеннойдевчонкой»). Но быть парализованной – неудобно, а потому мозг Мари настойчивоищет иной способ решения этой проблемы. И в Лурде это решение наконецотыскивается: если Мари «дарит» Богородице свою девственность, т. е.отказывается от своей будущей сексуальной жизни под страхом возвращения своего«паралича», то можно смело вставать на ноги – они все равно не понесут еетеперь «куда не надо»!

Такова, собственно, классическая формула прежней истерии. Нос тех пор произошли эмансипация и сексуальная революция, наступила эранаучно-технического прогресса, человек слетал в космос, так что всякие запретыс женской сексуальности были сняты, более того, теперь женщине, в каком-тосмысле, даже вменяются активность и нахрапистость в интимных делах. Стользначительная трансформация массового сознания делает проблему «сексуальнойраспущенности», мягко говоря, неактуальной. «Распущенность? И слава богу!» Такчто «патологические страхи» перед сексуальными действиями стали большойредкостью.

Однако же истерия никуда не исчезла. Правда, теперь онапроявляется не параличами и прочими вычурными симптомами якобы телесныхнедомоганий, а чаще всего – общими симптомами: перепадами настроения, вспышкамираздражения, чрезмерной впечатлительностью и переживаниями, способностьюсделать из мухи слона, а из слона – муху. И причины у этих состояний теперьсовсем иные, современная истерия выражает конфликт между желанием отдаться(препоручить себя кому-то, ввериться ему) и страхом сделать это, а также частопростои невозможностью этого. Женский крик души: «Мужчины, где вы?!» – звучитсейчас почище плача Ярославны. Мельчает мужчина, а точнее сказать, не умееткрупнеть. Когда женщина была слабее и зависимее, мужчине легче было быть«сильным», когда же и сами женщины стали – «Ух!», от мужчин потребовались такиемощности, которых в них природа и не закладывала.

Природа отказала женщине в физической силе, ограничила еесексуальные возможности, поэтому женщина в совершенстве овладела искусствомпсихологического насилия, опередив в этом мужчину. Снижение роли физическойсилы в современном мире пропорронально успеху, которого добиваются женщины ввойне полов. Мужчин, оскорбленных и униженных женщинами – матерями, женами,дочерьми, – гораздо больше, чем женщин, подвергшихся физическому насилию состороны мужчин.

Адольф Гуггенбюль-Крейг

Упомянутый страх перед желанием отдаться (ввериться,довериться, положиться) продиктован двумя основными причинами: с одной стороны,подобный поступок воспринимается как недостойный, человеку может казаться этостыдным, он может бояться положения зависимости; с другой стороны, подобноежелание ввериться другому человеку сопряжено с риском неудачи в этомпредприятии. Действительно, ввериться кому-то, отдаться кому-то, препоручитьсебя кому-то в современном обществе очень непросто, поскольку подобным желаниемстрадают теперь все – и женщины (что обусловлено спецификой женственности), имужчины (что обусловлено подчиненным положением мужчины в нашем обществе, егопривычкой слушаться и подчиняться женщине).

Мы чем дальше, тем больше двигаемся к обществу, в котором,исчезают, размываются границы пола, но в результате же мы получа-} ем не«Человека», как это многим хочется думать, а истеричного субъекта, чей полпросто не определяется...

Истинная любовь похожа на привидение: все о ней говорят, номало кто ее видел.

Франсуа де Ларошфуко

Часто сильные, успешные женщины обращаются к психотерапевтус одним-единственным вопросом: «Почему за мной всегда увиваются только какие-тослабые и несостоятельные мужчины?» При этом мужчины если и обращаются кпсихотерапевту по вопросу любовных дел, то именно из-за этих успешных и сильныхамазонок: те ими «крутят», мучают их, вводят в полное недоумение, а потому ещеболее восхищают. Эта странная и причудливая игра братца Амура являетсяестественным следствием девальвации мужского начала и женскими бедами,следующими за этим падением котировок.