— Я вижу, что намерение твое серьезно и только любовью оправдано. И вот что теперь скажу я тебе. Ежели Карина не против будет, я сегодня же от имени твоего пошлю, к императору гонца, дабы известить его о предстоящем событии. Ты понимаешь, к чему такие церемонии?

— Да, конечно.

— А после отъезда гонца на празднике я официально объявлю тебя своим зятем! Идет?

Никита чувствовал, что все именно так и случится, но боялся до конца в это поверить. Горящие радостным светом глаза были ответом Милану.

Никите еще надо было непременно поговорить с матерью Карины. Когда он вошел в столовую, служанки тихо вышли, оставив их одних. Он рассказал о своем разговоре с Кариной и Миланом.

— Я надеюсь на ваше благословение и честно клянусь, что сделаю вашу дочь самой счастливой!

— Недавно Карина прочитала мне фразу одного великого писателя, — начала говорить Мери, — ты не против, если я ее процитирую?

— Нет, что вы!

— Так вот он сказал так: «Каждая мать надеется, что ее дочь получит лучшего мужа, чем она, и убеждена, что ее сын никогда не получит такую жену, как его отец».

— С ним, возможно, многие согласятся, — ответил Никита.

— Возможно. Но только не я и, надеюсь, не твоя мама, — сказала Мери. — По тому, как сложится ваша судьба, можно будет судить, правильно ли мы воспитали наших детей и были ли для них хорошим примером в этой жизни. Будьте счастливы и да хранит вас Бог! — она всплакнула и впервые обняла своего будущего зятя. Никита был тронут.

Эти два дня вихрем пронеслись для Никиты и Сашки. Никита торжественно был объявлен будущим мужем Карины. И он с особой торопливостью готовился к отплытию в Швецию, чтобы вернуться как можно быстрее и объявить себя мужем Карины Паас.

Корабль уже должен был вот-вот поднять якоря и пуститься в дальний путь. Айве с близнецами и Иво стояли на крутом яру, служившем прекрасной смотровой площадкой, когда к ним подошли Никита с Сашкой. Иво тотчас испарился. Аксель стоял на корме корабля с Каролиной и отдавал последние приказания.

Карина с отцом вот-вот должны были подъехать.

— Мы хотели бы поблагодарить вас за гостеприимство и за все, что вы для нас сделали, — говорил Никита, чувствуя свою вину перед ним.

Айве, узнав, что ребята остались в Палдиски еще на два дня, послал за ними карету, которая вернулась пустой. Их нигде не могли найти и это привело старого вояку в волнение. И только после того, как до него дошла весть, что они гостят у его старого знакомого, он успокоился.

Волосы Никиты ласково трепал прохладный морской бриз. Он уже собирался отойти в сторону, чтобы дать попрощаться Сашке, как на него с яростью накинулся Иво. Площадка оказалась слишком малой для таких действий, и они вместе свалились в холодную зеркальную гладь моря.

Холодная вода моментально сковала все члены. Казалось, что поверхность где-то далеко-далеко. Никита открыл глаза. Подводный мир удивил его своим великолепием. Он даже на миг забыл о несчастье, приключившемся с ним. Он рассматривал блестящих рыбок, грациозно снующих между водорослями. Небольшой камень, лежащий на дне, так очаровал Никиту световыми бликами, играющими на его поверхности, что он не мог оторвать от него взгляд. Вдруг на этот камень упало тело.

«Иво?! Но почему только сейчас?» — пронеслось у Никиты в голове, и он понял, что вот-вот задохнется, и неведомая сила вытолкнула его на поверхность.

Крики радости встретили обессилевшего Никиту. Он заметил, как после его всплытия несколько моряков кинулись в воду за Иво, но совсем в другую сторону от него.

«Он, верно, упал там, где и я, но потом немного проплыл под водой и, потеряв сознание, свалился на этот камень», — подумал Никита. Он ведь хотел схватить его за руку и попытаться вытащить, но тут почувствовал, как что-то выталкивает его наружу.

«Зачем такой хорошей семье этот недоумок? Пусть остается там, где хотел оставить меня!» — пронеслось в затуманенном мозгу Никиты.

* * *

Им пришлось еще на некоторое время задержаться в Палдиски, чтобы похоронить Иво и подлечить Никиту. Карина ни на шаг не отходила от жениха, а Каролина, вопреки всем правилам, уже более десяти часов сидела у гроба Иво и тихонько плакала. Никому не удалось увести ее от гроба, и Милан попросил не тревожить девочку, пока прах Иво в доме.

Никита сделал было попытку отвлечь ее. Она сидела, гордо выпрямив спину, и только спросила Никиту, не оборачиваясь:

— Почему он набросился на тебя?

И пришлось Никите передать слова Акселя, сказанные им еще в тот день, когда Иво разбил окно.

— Мой муж никогда не будет солдатом! — серьезно ответила Каролина. — Иво правильно сказал. Они жестокие люди.

И девочка со слезами выбежала из комнаты, испугав входивших в дом людей, которые пришли попрощаться с Иво.

Никита понял вдруг, что его душевные силы на исходе. Хотя сам он чувствовал себя превосходно, он не хотел своим богатырским здоровьем внушать остальным недоверие. В семье Гроске была беда, и состояние Никиты, по его разумению, должно было соответствовать данной ситуации.

Иво похоронили рядом с женой Акселя. Айве сильно постарел за эти два дня: Казалось, смерть младшего сына отобрала половину жизни отца. Печаль не сходила и с лица Акселя. Никто не видел, как он страдает, но никто и не сомневался в том, что смерть Иво потрясла его. Только Каролина была свидетелем той печальной исповеди, которую поведал Аксель о своем брате, о горе, которое поселилось в сердце его после кончины брата.

Все это время близнецы оставались в стороне. Хотя Карина, будущая жена Никиты, опекала их материнской и нежной заботой, но она не могла заменить им Иво. Им гораздо веселее было гонять с Иво голубей на покатой крыше замка, собирать ежевику, ободрав колени и одежду, прыгать с небольших скал в залив или ловить рыбу.

Притихшие, они лишь по-взрослому печально вздыхали, сидя на длинной лавке. Чайка, спасенная Иво, уже поправилась, и Сашка решил немного отвлечь мальчишек, предложив им выпустить ее на волю.

Глаза их загорелись, когда Сашка, опустившись на колени, высказал им свою идею. Яромир и Ярослав знали, что теперь ни отцу, ни деду не до них, и согласились.

Сашка предложил пойти выпускать чайку и Никите, но тот вежливо отказался, предпочтя компанию Айве и Акселя.

— Отец, как мне теперь быть? — спросил Аксель. — Я не могу уехать, зная, что ты здесь один.

Айве строго посмотрел на сына и произнес:

— Я не один. У меня есть друзья и внуки! Если ты боишься за своих детей, ты зря беспокоишься! Я буду жить только ради них! А ты должен работать, чтобы обеспечить им достойное будущее и доброе имя!

Аксель опустил голову. Никита понимал, какую боль сейчас испытывали Аксель и Айве.

А недалеко от залива весело резвились близнецы с Сашкой, которого они постоянно называли по имени своего дяди. Когда чайка взлетела, широко размахивая крыльями, Сашка схватил близнецов и, показывая на чайку, произнес: