Мои глаза умоляли его посмотреть на меня, ответить, но ничто не могло вывести его из транса, в котором он находился. Слезы разочарования подступили к моим глазам. Как они смеют так поступать с моим дядей! С моим отважным, умным дядей! Я вцепилась в его плечи, встряхнула его сильнее – мне было все равно, какой жестокой я кажусь Блэкберну. Я была ужасным созданием. Я была эгоистичной и напуганной, и мне было наплевать, кто об этом узнает.

Мне был нужен мой дядя. Мне нужно было, чтобы он помог мне оправдать его, чтобы мы могли остановить безумца и его череду убийств, которая, несомненно, еще не закончилась.

– Очнись! Ты должен бороться, чтобы выйти отсюда! – из моего горла вырвалось рыдание, и я трясла его так, что у меня самой стучали зубы. Я не в силах потерять и его тоже – после того как я уступила маму смерти, а отца – опиуму и горю. Мне было необходимо, чтобы кто-то остался. – Я не смогу сделать это без тебя! Пожалуйста!

Блэкберн протянул руку и мягко отвел мои руки.

– Пойдемте. Я приведу врача, который проследит за ним. Сегодня мы больше ничего не можем для него сделать. Когда наркотик выветрится из его организма, он сможет разговаривать с нами.

– Да? – спросила я, вытирая лицо тыльной стороной ладони. – Как мы можем быть уверены, что этот ваш врач – не тот самый, который дал ему эту… отраву?

– Прошу прощения, мисс Уодсворт. Я совершенно уверен, что это была обычная процедура. Знайте: я прослежу, чтобы все поняли, что, если вашему дяде опять дадут наркотик, последует суровое наказание.

Его тон и выражение помрачневшего лица были достаточно угрожающими, и я ему поверила. Несколько успокоившись, я позволила Блэкберну увести меня из камеры, но перед этим я поцеловала на прощание дядю в макушку. Мои слезы уже высохли, и я прошептала:

– Клянусь жизнью, я это исправлю или умру.

Когда мы вернулись в экипаж, Блэкберн дал кучеру мой адрес на Белгрейв-сквер. Мне надоело, что мужчины говорят мне, куда мне ехать, и я постучала костяшками по стенке кареты, удивив обоих. Мне было все равно, чего хочет Натаниэль, что скажет тетушка Амелия и что подумает обо мне Блэкберн.

– Собственно говоря, вы можете высадить меня на Пикадилли, – сказала я. – Мне там нужно кое с кем срочно поговорить.

Я пряталась примерно в середине квартала, недалеко от дома Томаса, когда он открыл дверь своей квартиры и огляделся. Вид у него был таким бодрым, будто сейчас девять часов утра, а не почти десять вечера.

Интересно, выглядит ли он когда-нибудь неприбранным или измученным? Вероятно, его волосы просто всегда приклеены к одной стороне головы, чтобы меньше растрепались. Моему брату стоит у него поучиться.

Я молча смотрела, собираясь с духом, чтобы подойти к нему, но какой-то внутренний голос нашептывал мне оставаться в укрытии. Я почти ожидала, что он подойдет прямо ко мне, но он не заметил меня, прячущуюся в тени в нескольких ярдах от него. Я солгала: сказала Блэкберну, что Томас живет на два дома дальше, а потом медленно прошла до нужного места.

Я не совсем понимала, что делаю здесь так поздно ночью, и пыталась собраться с мыслями. Глупые страхи вскипали во мне. Что, если девушки тогда за чаем ошибались и он действительно живет с семьей? Их бы шокировало мое появление без сопровождения в такое время.

Ведь он не давал мне свой адрес. Я нашла его в одном из дядиных журналов и теперь подумывала о том, не уйти ли мне просто домой. Но я колебалась, потому что он вел себя… подозрительно.

Я затаила дыхание, уверенная, что Томас каким-то образом меня заметил или догадался о моем присутствии, но он даже не посмотрел в мою сторону. Он поднял воротник своего пальто и зашагал по освещенной газовыми фонарями улице, стараясь двигаться бесшумно.

– Куда это ты направился? – прошептала я.

Туман висел отдельными пятнами, похожими на клубы пара; в них тонуло почти все, что находилось над уровнем земли. Холодные пальцы страха скользнули вдоль моего позвоночника, по коже пробежали мурашки. Хотя в дневное время это был фешенебельный район, я не хотела оставаться здесь одна, когда все уже заперлись в домах на ночь.

Подхватив юбки, я кралась за Томасом, стараясь держаться в тени между фонарями.

Через минуту я догнала его почти в конце квартала. Он остановился, посмотрел в одну сторону, потом в другую. Мое сердце сильно стучало, и я молилась, чтобы он не оглянулся. Я быстро шагнула назад, в туман, меня поглотила стена леденящего холода.

Томас склонил голову набок, потом пошел дальше по следующей дороге, бесшумными, но быстрыми шагами. Я сосчитала до трех, потом двинулась следом, еще более осторожным шагом.

Мы шли по пустынным улицам и встретили только одну повозку, запряженную лошадью, которая возвращалась из парка. За ней тянулся запах навоза, и я подавила желание чихнуть из опасения выдать себя.

Томас больше не останавливался: длинные ноги несли его широкими шагами по направлению к Вестминстерскому мосту и Темзе. В отдалении я разглядела каменную арку железнодорожной станции «Лондонский некрополь».

Эту станцию построили тридцать лет назад, чтобы перевозить покойников из Лондона в графство Суррей, где находилось кладбище в Бруквуде. Из-за распространения болезней, таких как скарлатина и другие инфекционные заболевания, возникла необходимость в новых могилах, а большое расстояние от города помогало уберечь живых от заражения.

Чем ближе мы подходили к воде, тем холоднее становилось. Я не забыла, что берег реки был одним из тех мест, где, по предположениям Томаса, наш убийца совершал свои мерзкие деяния. Так почему же тогда он шел именно туда так поздно ночью? Не успела я как следует задуматься над этим, как вторая фигура вынырнула с боковой дороги внизу, у реки, куда повозки доставляли тела, отправляемые в некрополь.

Меня не смущали трупы, я больше боялась живых, дышащих тварей, которые бродили в таком месте. У меня возникло ужасное подозрение, что это не одна из тайных встреч «Рыцарей Уайтчепела». Нырнув в переулок рядом с этим зданием, я вытянула шею, надеясь лучше разглядеть Томаса и его неизвестного партнера.

Они говорили очень тихо, поэтому я не смогла разобрать никаких подробностей. Тем не менее мне легко удалось понять общий смысл. Просто так никто не станет слоняться возле того места, откуда сотни покойников увозят по железной дороге на кладбище в Бруквуд.

Особенно когда человек изучает внутренние органы человеческого тела и нуждается в большем количестве материала для исследований, чем ему добровольно предоставляют. Словно уловив мои мысли, Томас внезапно повернулся и посмотрел в мою сторону, и я чуть не упала на землю.

Я зажмурилась и представила выросшую вокруг меня стену, посылая Томасу приказ оставаться слепым и не замечать моего присутствия, если он вдруг решит проверить этот переулок. Я напряженно прислушивалась, но не услышала никаких звуков погони. Затем я снова прокралась к углу.