Томас теперь смотрел в противоположном направлении, погруженный в беседу.

Некрополь окружала зловещая аура, несмотря на то что затейливые кованые железные ворота и каменная резьба были предназначены для того, чтобы оплакивающие близких люди могли воздать им последний долг в спокойной обстановке.

Прошло несколько минут, потом эти две фигуры исчезли, спустившись на подъездную дорогу. Черт! Я топталась на месте, раздираемая между желанием побежать вслед за ними и пониманием того, что там негде спрятаться, если меня заметят в этом подземном проходе.

Если я решу подождать, то могу простоять здесь до рассвета. Невозможно угадать, хочет ли Томас сесть на поезд и поехать на кладбище, или он просто пошел в один из моргов или в помещение для прощания. Я два раза бывала в этом здании: когда получала труп для дяди этим летом и в тот раз, когда умерла моя мать.

Я почти не помню, как она выглядела, но помню все подробности того помещения, где она лежала до того, как отправилась в последний путь на поезде к кладбищу. Я не смогла заставить себя поехать с отцом и Натаниэлем к ее могиле в то ужасное утро.

По приказу отца мистер Торнли отвез меня домой, в своих надежных объятиях спасая от жестокой реальности этого мира.

Я смотрела в темноту; мне хотелось, чтобы там материализовался Томас и отвлек меня от воспоминаний. Потом я вздохнула.

– Ох, чудесно. Тогда я пойду к тебе.

За моей спиной зашуршал листок. Мне показалось, что в моей крови мгновенно возник миллион смертоносных игл, и они вонзились в меня. Я резко обернулась на каблуках, готовая бежать без остановки до самого дома, потом прислонилась к зданию, держась рукой за сердце.

– Господи! Как вы меня напугали.

Томас прислонился к стене рядом со мной, слишком близко, ближе, чем требовали правила приличия.

Я не смела пошевелиться. Я даже забыла, что надо дышать, так как его лицо было всего в нескольких дюймах от моего. Он барабанил пальцами по стене, не отрывая от меня глаз, его губы изогнулись в улыбке.

– Ну, а вы приводите в ужас меня, Уодсворт. Кажется, мы квиты.

Я немного оправилась от шока, но язык и мышцы еще не способны были шевелиться. То, что он по-воровски подкрался в темноте, меня встревожило.

Я хотела накричать на него, сказать ему, как это дурно – подкрадываться к человеку, но могла лишь смотреть на него в упор, тяжело дыша. Было нечто волнующее в том, как он смотрит на меня в темноте.

Скрип повозки, везущей тяжелый груз, нарушил напряженную тишину; Томас смотрел на нее, пока она не миновала переулок. Когда копыта лошади зацокали по булыжникам в отдалении, он опять повернулся ко мне.

– Я надеялся, что вы осуществите свои угрозы и проследите за мной, – он окинул взглядом мой костюм. – Возможно, ваша прическа оказала положительное воздействие на ваш мозг. Красота и практичность.

Я прищурила глаза, отложив для дальнейшего обдумывания то, что он назвал меня красивой.

– Откуда вы узнали, что я здесь?

Дьявольская улыбка приподняла уголки его рта.

– Скажите мне кое-что, Уодсворт. Почему вы ерзали на своем стуле, когда мы сидели в вашей гостиной, хотя ваша тетушка находилась наверху, – он придвинулся ближе и осторожно провел пальцем по моей щеке сверху вниз. – Вы пошли за мной поздно ночью, не имея надежды на то, что вмешается какая-нибудь ваша компаньонка, если я попробую сорвать поцелуй?

Он сосредоточил взгляд на моих губах, и меня охватил ужас, что пластины корсета сломаются от моего тяжелого дыхания. В каком-то смысле он выглядел таким же испуганным, какой чувствовала себя я, его взгляд снова переметнулся вверх, чтобы оценить мою реакцию. Он, несомненно, хотел поцеловать меня. В этом я была уверена. Я не могла отрицать, что мое предательское сердце тоже стремилось к этому.

– Ваши родные предупреждали вас о том, что нельзя бродить одной ночью по улицам? – спросил он. – Опасности таятся в темноте.

Теперь мое сердце глухо стучало по совершенно другой причине.

Он подался вперед, нежно взял мое лицо в свои ладони, но не успела я прийти в себя, как Томас тут же отдернул руки. Если он хотел поцеловать меня, то мог бы придумать более романтичное место, чем переулок возле похоронной станции.

– Что вы здесь делаете?

С большим усилием он оторвал свой взгляд от моих глаз и отступил на шаг.

– Добываю труп для своей личной лаборатории. Что еще мне тут делать – искать красивую девушку, чтобы поухаживать за ней в некрополе?

Я заморгала.

– Неужели? Вы крадете труп и откровенно признаетесь в этом?

– Кто сказал, что я его краду? – Томас посмотрел на меня, будто я сошла с ума. – Этот труп был не востребован. У меня есть разрешение исследовать невостребованные тела, а потом их возвращать обратно.

Я скрестила руки.

– И поэтому вы тайком бродите по ночам?

Томас вздернул подбородок и показал в сторону удаляющейся повозки.

– Я бываю здесь тогда, когда заканчивается смена Оливера, – он рассмеялся, увидев мое недоумевающее лицо. – Честно, ваше воображение завораживает, Уодсворт. В следующий раз вы обвините меня в этих убийствах.

Я заметила, что его взгляд опустился на мои губы, и в ответ поджала их.

– Никогда раньше не слышала о подобной договоренности.

– Хотя очень увлекательно стоять в темном пустынном переулке вместе с вами и спорить о фактах, – сказал он, – у меня есть занятия получше. – Он помолчал, глядя на мое обиженное лицо. – Позвольте мне поправить это утверждение. У нас есть занятия получше. Тем не менее, если вы предпочитаете, мы можем остаться здесь. Мне доставляет большое удовольствие слоняться по темным углам вместе с вами.

Я невольно улыбнулась. Вот озорник.

– Ну, так вы идете? Труп славный и свежий.

Он потер ладони, не в силах сдержать свой мрачный восторг. Если бы я была хорошей девушкой, я бы пошла домой и сделала вид, будто понятия не имею, что задумал Томас. Я бы легла в свою постель и вышла к завтраку вместе с тетушкой и кузиной. Мы бы обсуждали цирк и планировали еще одно чаепитие за шитьем и вышивкой салфеток для наших будущих супругов. Но я не была такой, как моя кузина и тетушка. Я не была испорченной – просто любопытной.

Мне хотелось изучить этот труп не меньше, чем Томасу, даже если это вскрытие и возвращение домой вместе с молодым мужчиной означало бы мою позорную гибель в глазах общества.

Через полчаса мы уже стояли перед его квартирой и расплачивались с человеком, который привез труп. Он злобно уставился на меня, перед тем как положил деньги в карман. Его глаза напоминали две черные дыры, лишенные человеческих чувств. Мне потребовалось собрать все свои силы, но я сумела подавить дрожь. Томас жестом пригласил меня войти, потом закрыл дверь. Не знаю, что я ожидала увидеть, но не простую прихожую и лестницу, ведущую в квартиру наверху.