— Здесь-то ему что делать?

— Да это не ПНОИ, это паци его сдали!

— Гаденыши… Крысы!

— Какая разница, Марта! Тут у нас тупик! Ходу нет!

— Флагман нас выведет!

— Ага, как Моисей когда-то! И будем мы сорок лет бродить…

К клубу добрались уже всем поселком, а проживало в зоне СК тысяч двадцать. Внутрь веселенького павильона, белого с голубым, заходить никто не стал, расположились всей толпой у крыльца, а Середа взбежал по ступеням и выдал речь:

— Не знаю, — сказал он, — воспитуем ли я и в порядке ли мои гены! Но я офицер, я воевал и, следовательно, по рассуждению ПНОИ, потенциально опасен! И светила бы мне зона СК! Правда, я сильно сомневаюсь, что стал бы терпеть подобное издевательство! Преступник — тот, кто нарушает закон! А ваша вина лишь в том, что вы якобы генетически запрограммированы на злотворение! Это полная ерунда! Убить способен каждый, независимо от состояния его генных структур! Но это же не значит, что на всей Планете надо объявлять спецкарантин! Вы — простые жертвы политики, вас используют для того, дабы пугать послушное большинство! Дабы оправдывать существование ПНОИ! Надо быть наивным простофилей, чтобы думать, будто локаторы-уловители ориентированы исключительно на «невоспитуемых»! Чушь собачья! Думаю, что любого землежителя можно запросто отследить и в любой момент времени точно знать, где тот находится! Уверен в этом! Так что вы ничем не хуже своих однопланетников! И не лучше! Мы все — обычные люди! Просто кому-то очень хочется, во имя стабильности и благополучия, подвести все человечество под общий знаменатель! Превратить людей в стадо! Ваша вшивая администрация будет, естественно, добрыми пастырями, а Психонадзор — овчарками! Не выйдет!

Толпа оглушительно взревела, подхватывая последние слова.

— Не выйдет! — повторил Середа. — Война все расставит по своим местам! Знаю, не все верят тому, что мы записали на кристалл. И тем не менее постоянно копируют его, дают посмотреть друзьям и знакомым. Что мне вас убеждать? Мы сняли только то, что успели, что увидели сами. А скольких злодеяний себумов нам не довелось наблюдать? Но даже не в этом дело! Себумы готовят вторжение, и кто защитит землян? Овчарки из ПНОИ? Или дежурные пастухи из Экономического Совета Мира? Нет! Только мы сами, с оружием в руках! Мы, невоспитуемые! Нас считают баранами и овечками? Тупым стадом? А мы оборотимся хищной стаей! И так порвем жаб, что те не будут знать, куда деваться! Да ведь нам и не дано иного выбора! Пленных жабы не берут, а отступать нам некуда!

Середа отдышался, и тут же из толпы прокричали:

— А чего это мы должны за всех отдуваться?!

— Крикнувший это, — ответил Виктор, — может идти домой, стать перед зеркалом и аккуратно написать у себя на лбу: «Я — идиот!» Когда ж до вас дойдет, что нету «их» и «нас», есть люди, человечество! А себумы тем более не станут делать различия, они уничтожат всех до одного. Вторгнутся они, и всем подряд придется идти на бой! Потому что выбор будет простой: или мы убьем их, или погибнем! Но вы — именно вы! — можете стать первыми бойцами Земли! И уже никогда больше никто не загонит вас обратно в зоны полного отчуждения! Вы не только сравняетесь с нормалами, но и подниметесь ступенькой выше их, ибо будете воинами, и именно вам землежители будут обязаны своим освобождением и самой жизнью!

Толпа забурлила, зашумела, заходила ходуном.

На крыльцо вскочил огромный, дочерна загорелый мужчина — в Тибете злое солнце.

— Хватит болтать! — загремел он. — Меня зовут Григорий Збинский, я замещал председателя Экономического Совета Хозяйственной сферы Восточной Европы! Меня сослали сюда за то, что я выступил против свёртывания строительства суперкрейсеров! А мы уже тогда знали, что себумы наращивают флот! И то, что сейчас творит Всемирный Совет, называется предательством! И вредительством! И нечего тут убеждать кого-то! Труса ничем не убедишь! Поэтому давайте закругляться. Пусть все, кто готов идти добровольцем, идет домой и собирается! Через полчаса соберемся за городом, я приведу туда все наши грузовики-автоматы. Нам бы до космодрома добраться, верно, флагман?

— В самую точку! — ухмыльнулся Середа.

Толпа заревела, загоготала и стала рассасываться. Но заряд великого нетерпения не угас, напряжение росло, атмосфера накалялась.

— У меня мурашки по телу бегают! — призналась Дана.

— И у меня! — крикнула Клоди.

— Идите, — благодушно пробасил Збинский, — Пемба вас проводит. Я сейчас, только грузовики перепрограммирую… Ждите!

Середа побрел за говорливым Пембой. Дану он продолжал держать за руку.

Наконец-то что-то сдвинулось, скрипучий маховик войны задел и Землю, начал набирать обороты. Успеет ли он раскрутиться?..

За городишком расстилалась ровная пустыня охряного цвета, ее прорезали чистые и холодные ручьи. Зелени на тибетских высотах практически не наблюдалось, только заросли плакучих ив возле домов оживляли суровую местность.

На огромном пустыре собрались все представители «негативной формации» из зоны СК — тысяч двадцать народу. С Середой уходила одна половина, а другая пришла провожать первую — оглушающий гомон из слов и пения, хохота и плача, последних наставлений и признаний в любви поднимался к чистому небу, слабым эхом отлетая от склонов близких гор.

Проводы не затянулись — со стороны Серой Фабрики донесся рокот моторов, показалось облако пыли, скрывавшее огромные грузовики-автоматы на пяти, шести, даже десяти шасси. Каждый из автоматов вмещал в свои кузова человек двести зараз.

— Грузимся! — подал команду Середа.

Приказ разнесли по толпе, и галдеж резко усилился — до отцов и матерей, подруг и жен, сестер и детей вдруг стало доходить, что прощание может быть последним.

Кабин на грузовиках не было, и Середа забрался в один из кузовов с тентом веселенького оранжевого цвета.

— Мы тут! — доложил Пемба и подвинулся на скамейке.

Середа уселся. Вайнштейн устроился на пустом ящике, Клоди притулилась рядом. Дана поерзала на твердой скамье и живо забралась к Виктору на колени. Тот возмущался не сильно.

Просигналил первый грузовик. Пронзительный, рвущий душу звук подхватили остальные машины. Кузов чуть качнуло, сдвинулись с места толстые, почти круглые колеса, и караван тронулся в путь.

Дорога выдалась длинной и утомительной. Поплутав ущельями, спустившись с перевала, караван въехал в лес из серебристой сосны, чья хвоя сверкала, как фольга. За лапами сосен проглядывало горное озеро, в его изумрудной глади отражались фиолетовые, испещренные снегами хребты, а еще выше вздымалась индиговая гряда восьмитысячников.

К космодрому выехали неожиданно — дорога описала очередной поворот, и вдруг ущелье распахнулось в широкую долину, сплошь залитую серым металлопластом. Космопорт был велик, к его куполам и шпилям подводила роскошная автострада «Лхаса — Кашгар». На стартовом поле стояли вразброс зеленые полусферы и диски кораблей возлеземного сообщения, а поодаль высились гигантские рейсовые звездолеты.