Он потянулся к окошку, руками взялся за прутья решетки. Крепко сделано, на совесть. Да и не будь этого, все равно бы он не смог выбраться отсюда – слишком уж проем маленький.

За окошком уже темно. Закончился рабочий день. Начальство в тюрьме бьет тревогу – куда подевался сотрудник? А опер и следователь из Екатеринбурга проклинают его за то, что позволил уйти Казимирову…

Открылась дверь, и в помещение вошел сам Казимиров. Мощный, плечистый, настоящий амбал. В одной руке у него тарелка, на ней кусками нарезанная колбаса, в другой – бутылка пива. За спиной у него Герман, у этого в руках пистолет. Отца страхует. Но Станислав не нуждался в такой страховке. Поэтому знаком повелел сыну исчезнуть.

Он не боялся Андрея, и нетрудно было догадаться почему. Он слишком силен для того, чтобы бояться. Если он в одиночку расправился с быками Чиркача, то Андрей для него – тьфу… В общем-то, если он думал так, то в какой-то степени заблуждался. Андрей знал пару несложных, но очень эффективных приемов, которыми смог бы сломать Казимирова. Но что дальше? Дверь уже закрыта, а за ней вооруженный Герман…

– Ну, здорово, начальник! – ехидно ухмыльнулся Станислав. – Вот, пожрать тебе принес… Ты же обо мне заботился, да? Теперь я заботиться о тебе буду.

Он грузно сел на табурет, уперев руки в колени. Вперил в Андрея насмешливо-гнетущий взгляд.

– Будешь вести себя хорошо, завтра здесь телевизор будет, антенну проведем… Ведь ты разрешил мне ноутбук, правда? А я добро помню…

– Я тебе еще и телефон разрешил, – напомнил Андрей.

– Ха-ха! Ты меня насмешил. Не будет тебе телефона… А если и был бы, что бы ты своим сказал? Ты же даже не знаешь, где находишься…

Увы, но это было горькой правдой. Андрей понятия не имел о координатах своего местоположения.

– Где?

– Какой ты любопытный… Это любопытство тебя и погубило… Не скажу я тебе, где мы тебя держим. Скажу только, что это последнее твое пристанище на этой земле. Живым ты отсюда не выйдешь… Да ты не расстраивайся, никто из этой жизни живым не уйдет. Кто-то раньше, кто-то позже… Считай, что на пожизненное заключение попал…

– Заключенных кормить надо.

– За это не волнуйся. Денег у нас хватит…

– Много награбили?

– Не твое дело! – нахмурился Станислав. – Ты на дурака меня не бери, понял! В дураках ты сам остался!.. Скажи спасибо Римме, а то бы уже в земле лежал… Жри, пока я добрый!

Он поднялся со своего места и, тяжело ступая, вышел из камеры.

Но в одиночестве Андрей пробыл недолго. Быстро открыв дверь, в помещение вошла Римма. Так же быстро закрылась на ключ, который тут же протолкнула наружу через нижнюю щель в двери. Хитрый ход, ничего не скажешь.

– Теперь мне самой отсюда не выйти, – сказала она и сделала попытку мило улыбнуться.

Но грех на совести не позволил ей этого сделать. Вышла какая-то мартышкина гримаса.

– А зачем ты мне здесь нужна? – усмехнулся Андрей.

Его потянуло на злой юмор.

– И почему ты не в коже?

– Чего?

– Кожаный корсет, чулки с подвязками, хлыст, парик…

Он вспомнил, как Римма предлагала ему заняться любовью в тюремной камере. Сейчас он понимал, что это была игра: она усыпляла его бдительность. Но, возможно, она и в самом деле тогда была не прочь сделать с ним сюжет порнофильма об арестантке и тюремщике…

– Хочешь, чтобы я стала твоей госпожой? – в тон ему спросила она.

– Ты уже стала моей тюремщицей… И тебе бы очень подошли ботфорты и корсет. С резиновым ты хорошо смотрелась, я бы сказал, органично…

– Да уж знаю, – ехидно усмехнулась она. – Нюх тебе отшибло…

Андрей сник. Что верно, то верно, не он, а она его умыла.

– Мужики мои водку пьют, – присев на табурет, беззлобно сказала она.

– И что с того?

– А того… Герман тебя не любит. А у него, когда он пьяный, башню срывает. Может зайти к тебе и застрелить…

– Ни дать ни взять, семейка Адамс, – язвительно скривил губы Андрей.

– Какая есть… Не хочу, чтобы тебя убили…

С табурета она пересела к нему на кушетку. Андрей не стал ее прогонять. Он мог ее столкнуть, но это бы выглядело как истерический всплеск с его стороны. А он не баба, чтобы истерику закатывать…

– Какая ты добрая…

– Я не добрая. Я очень злая, – серьезно сказала Римма. – Просто тебя очень люблю… А может, и не очень… Но хочу. Очень…

– Все-таки ты спала с Гербертом.

– Какое это уже имеет значение? – хищно усмехнулась она. – Герберта больше нет, но ты еще остался…

– Еще?

– Тебе отсюда не выйти. Ты сам должен это понимать. Ты слишком много знаешь…

– Про вас и без меня знают.

– Не знают, а всего лишь догадываются. Все стрелки на Герберта сходятся. На нем и заканчиваются… Его пистолет, он и стрелял в инкассатора. Давай не будем об этом… Я тебя хочу… И ты меня хочешь…

– Не хочу.

– Меня не хочет твоя обида. А твое естество – хочет… Тебе надо немного расслабиться…

Из заднего кармана джинсов она достала плоскую фляжку, отвернула пробку, сделала несколько глотков, протянула Андрею.

– Это тебе поможет.

Он и сам недавно думал о том, что неплохо было бы напиться до беспамятства. Но, во-первых, фляжка маленькая. А во-вторых, там неизвестно что.

– А я ноги не протяну? – с напряженной усмешкой спросил он. – Как Герберт?

– Я же не дура лишать себя удовольствия… Ты же видел, я и сама пила. Очень хорошо вставляет…

– Что это?

– Спецкоктейль. По спецрецепту. Расслабишься сразу…

– Как-нибудь обойдусь…

– Ну, как знаешь.

Казалось, спецкоктейль уже начал на нее действовать. Взгляд затуманила сумеречная пелена, щечки порозовели, губы увлажнились, грудь поднялась, как дрожжевая квашня в кадке. Андрей почувствовал, как и у него внутри все поднимается. Римма заметила, куда направлен его взгляд, блудливо улыбнулась и стянула с себя футболку, обнажая свои большие и упругие прелести. Жеманно потянулась, изображая модель на фотосессии.

– Как я тебе нравлюсь?.. Скажи, что у меня лучше, чем у этой!

Похоже, разговор зашел о Вике… В плане бюста Римма действительно было вне всякой конкуренции.

Андрей отвел взгляд – чтобы не впасть в искушение и не раззадоривать Римму.

– Что, не нравится? – возмутилась она. – У той лучше?..

Сверкнув глазами, она вплотную подошла к нему, двумя руками взяла за подбородок и с неожиданной для нее силой резко задрала вверх его голову.