становится проще. "Полоски" приходится распечатывать ещё дважды. Увидев кадр на мостке, Митрич не выдерживает.

— Хороша чертовка!

Я успел нажать на спуск за секунду до прыжка. Всё тело Лиды напряжено как струна. Она приподнялась на носочках в невероятном порыве, отдаваясь целиком этому движению.

От фото трудно отвести глаз. Оно бередит внутри что-то дремучее, дикое, из тех времён, когда парубки и девчата прыгали через костёр, а потом гонялись друг за другом по ночному лесу.

— Значит, не она тебя, а ты её без штанов оставил?! — хохочет Митрич, словно, чтобы самому победить это смущение , — вот это поворот!

Мы забираем фото из фиксажа, промываем ещё один раз и прокатываем в чуднОм устройстве, под названием "барабанный глянцеватель". На руки я получаю открытую пачку из-под фотобумаги с фотографиями внутри.

— Я побежал, Степан Дмитриевич!

— Беги-беги, только обратно забегай, — фотограф топорщит в улыбке свои роскошные усы.

Молчанова я перехватываю на ступеньках райкома. Рабочий день уже клонится к финалу, и первый секретарь шагает в служебной машине.

— Сергей Владимирович, вот! — я едва не впихиваю пачку фотографий ему в руки.

— Что "вот"? — он удивлённо поднимает глаза.

— Фотографии, вы же сказали "три дня"… я успел...

— Ах да. Спасибо, — Молчанов не глядя пихает фотографии в свой портфель, — Три дня? Я думал неделя. Ну хорошо, позже посмотрю. У тебя ещё есть вопросы? Я спешу.

— Нет, — говорю, —до свидания.

Он кивает и садится в Волгу.

Чувствую себя полным идиотом. Все мои долги, махинации, идеи, угробленный сегодня день. Это всё "позже посмотрю"?

Я потратил на эти фото три дня. Завтра экзамен по математике.Чёртовы интегралы!

Глава 18

Экзамен по математике я завалил. Оценки, конечно, ещё не были выставлены, и даже моей работы ещё не коснулась красная ручка экзаменатора, но я сам знал свой потолок.

Я не Алик Ветров, и золотая медаль мне не светит. Пускай я всю ночь писал шпоры остро заточенным карандашом, так что на каждой клеточке умещалось три ряда текста. Пускай потом даже не пытался ими воспользоваться, поскольку всё написанное отпечаталось у меня в мозгу.

Напрасно я листал "Таблицы Брадиса". Напрасно тыкала мне в спину ручкой Лиходеева. Мозг гудел, как перегревшийся движок застрявшей на бездорожье машины. И буксовал примерно так же.

То, что я сдал, балансировало между вялой четвёркой и твёрдой тройкой. Я очень надеялся, что все прежние заслуги Алика склонят этот баланс в пользу четвёрки. Невозможно выучить школьный курс математики за три дня.

"Да ты и не пытался учить", — ехидно шептал внутренний голос. Всё время отведённое на подготовку к экзамену я убил на странный квест, который выдал мне Молчанов.

А виной всему тщеславие! Ну как же, заметили, похвалили, заинтересовались работами… И куда они теперь уплывут? В мусорку? В отчёт товарища первого секретаря, о том, как в районе ведётся работа с молодёжью? В школьную стенгазету?

Партия сказала "надо", Алик Ветров ответил "есть"!

Заразился духом эпохи, блин.

— Погнали в футбол! — заявляет мой неунывающий друг.

Женьке хорошо, он от экзаменов многого не ждёт, и поэтому не огорчается.

— Что за футбол?

— Наши против Заречья. На флягу самогона играем.

— А у нас есть фляга самогона? — уточняю.

— Не-а, — жизнерадостно мотает головой Женька.

— И как же?

— Проиграем, тогда думать будем, — говорит он, — Может быть, зареченские проиграют, тогда им искать.

Дивлюсь его логике. С другой стороны, нет ничего хуже, чем ждать. Ждать результата экзамена, ждать непонятно чего от Молчанова…

Терпеть не могу сидеть без дела. Больше этого не люблю только быть у кого-то в долгу. Сейчас прекрасная возможность решить обе этих проблемы.

Перспектива в очередной раз ловить попутку изрядно напрягает. Проблема транспорта для меня стоит очень остро. Человек "мобильный" в жизни имеет куда больше возможностей, чем человек "оседлый". Большинство людей в этом мире сидит на попе ровно, и понятия не имеет, что в соседнем районе цены ниже, девушки симпатичнее и трава зеленее.

Не случайно первые путешественники были торговцами, а торговцы — путешественниками. Марко Поло и Афанасий Никитин не ради загара и фоточек в блоге за три моря ходили. А за баблом. Колумб, кстати, тоже в этой компании.

Постройка каравеллы, однако, меня не спасёт. Кадышев находится в каких-то тридцати километрах, но добраться до него сложнее, чем от Москвы до Питера. Пешком — совсем не вариант. На велике? Тоже такое себе. Часа за полтора в один конец доберусь, но потом надо обратно ехать. Из за каждой покупки плёнки такие марафоны совершать?

Автомобиль мне не светит от слова "совсем". Мало того что он стоит запредельных для меня денег. В Советском Союзе случайный человек машину купить не может. Надо годами стоять в очереди или заслужить почётное право на покупку благодаря каким-нибудь выдающимся заслугам.

В том же Берёзове личный транспорт можно пересчитать по пальцам. Машины в основном ездят грузовые, служебные или ведомственные. В Белоколодецке трафик, конечно, серьёзный, но о пробках там ещё долго не услышат.

Доходит до того, что умельцы клепают себе транспортные средства собственными силами из говна и палок. Про это даже передача есть по телевизору. Да и права мне до 18 лет никто не выдаст.

— Ты чего затих? — говорит Женька, — в футбик идёшь?

— Скажи, дружище, а у кого в Берёзове есть мопеды?

Мой приятель морщит лоб.

— Тебе зачем? — выдаёт он.

— Хочу попросить покататься, — говорю.

— Ха! — сомневается он, — кто ж тебе даст?

— А если за деньги?

Идея аренды транспорта, тем более коммерческой для советского райцентра нова. Но Женька не зря сделает потом карьеру в коммерции.

— За деньги могут, — соглашается он, — а особенно, за пузырь.

— Так есть такие?

Женька решительно кивает:

— А ты водить умеешь?

Я в своём мажорном будущем ездил много на чём. Не миновала меня мода на пафосные "Харлеи" и на стремительные Ямахи , пока, пролежав пару месяцев в больничке, я не решил для себя, что четыре колеса надёжнее двух.

— Да чего там уметь? — говорю, — тот же велик, только с мотором.

Женька с сомнением смотрит на меня, но глаза загораются мальчишеским азартом.

— Давай, переодевайся и заходи за мной, — предлагает, — Знаю я несколько адресов.

В этом отношении