Артем послушно направился за ней, смущенно оглянулся на Селима, и тот подмигнул ему, вполне понимая чувства молодого человека. Все, что естественно — то правильно, говорил его взгляд. Тогда Артем повернулся к девушке, остановил ее, повернул к себе и коснулся губами щеки…

* * *

Если бы не «джинн», спонтанно родившийся из бриллиантиды после переброса Зари-мы с Полюса в «планетопузырь» Червей, девушка, наверное, не выжила бы в этом опустевшем мертвом мире. Запасов пищи и воды у нее не было, и она скорее всего погибла бы от истощения и обезвоживания организма. Однако малютка-«джинн», принявший ее за свою «маму» или скорее имевший императив-принцип подчиняться тому, кто его активирует, — неважно, что Зари-ма даже представить не могла, какой подарок сделал ей землянин, важно, что она оказалась в момент рождения «джинна» рядом, и он включил ее сознание и память в свою программу как изначальный закон служения, — по сути превратился не в боевого робота, а одновременно в своеобразную няньку, слугу, защитника и ребенка, требующего ухода.

Поначалу он не всегда понимал, что хочет его хозяйка-«мама», тем не менее с течением времени они научились понимать друг друга, малютка-«джинн» понемногу рос, набирался опыта, учился исполнять желания Зари-мы, дважды отгонял от нее Ульриха, не оставлявшего попыток уговорить красивую полюсидку заняться любовью, а потом унес ее в угаагский заповедник, где реанимировал уголок чужой природы и построил в его центре нечто похожее на шалаш, где хозяйка могла спокойно жить.

С месяц девушка питалась плодами местных «яблонь», «груш» и «пальм», пока Лам-ка не научился изготавливать пасты и хлеб, а затем — заменители мясных и прочих блюд. Жить стало легче. Зари-ма, привыкшая к суровому быту деревни на Полюсе, нашла в себе силы не комплексовать и занялась благоустройством подконтрольной ей территории, а потом принялась путешествовать, избегая встреч с Ульрихом.

Так она обнаружила ксеномузей Червей, забрала оттуда некоторые понравившиеся ей и полезные вещи, в том числе — эмбриомеханические зародыши чедомов, одежду, кое-какую утварь, и «джинн» Лам-ка без труда оживил угаагских киберов. После этого Зари-ма спроектировала себе дом, «джинн» воплотил ее проект в материале, и она переехала из скромного шалаша в самый настоящий двухэтажный коттедж, представлявший по сути развернутый модуль «Пикник», в котором отдыхала еще во время первого похода к ковчегу гиперптеридов вместе с землянами.

— Так и живу с тех пор, — закончила девушка свою историю, сидя в уютной кают-компании модуля, где расположились все трое после встречи. — Хотела вырастить каких-нибудь зверюшек, например, дилгиков, но Лам-ка меня не понял, и теперь вокруг дома живут странные существа, всю землю изрыли. Я их называю ламутами — детьми Лам-ки. — Девушка смущенно улыбнулась. — Они смешные и похожи на колючих дилгиков без ушей и глаз.

— Я тебя искал, — тихо сказал Артем. Он уже освоился с мыслью, что все это не сон, и взял себя в руки, пообещав самому себе круто поговорить с Ульрихом при встрече.

— Я чувствовала, — кивнула девушка. — И знала, что ты меня обязательно найдешь.

— Это его нужно благодарить, — кивнул Артем на полковника, с удовольствием потягивающего квас, который им приготовил Лам-ка по рецепту самого Селима. — После того как мы обшарили весь Полюс, он предложил использовать последнего «джинна», чтобы тот послал нас сюда.

— Эти подробности ни к чему, — проговорил фон Хорст, промокая губы салфеткой. — Главное, что мы не ошиблись. Теперь пора подумать о возвращении домой. Скажи-ка, милая барышня, не находила ли ты что-либо вроде работающих энергоцентров наподобие того, где сейчас мой внук пытается оживить «джинна»?

Зари-ма подумала, виновато покачала головой.

— Меня они не интересовали. Я много путешествовала и даже хотела помочь Ульриху, но здесь все давно умерло и рассыпалось в прах, разве что в музее сохранились кое-какие вещи, да и те — не изделия Червей. Конечно, редкие сохранившиеся… коло-гоос… не знаю, как это сказать по-русски…

— Объекты, — подсказал Артем.

— Кое-какие объекты я встречала, такие большие башни, розовые, как… как некоторые части тела наших нагирусов, — Зари-ма снова покраснела. — Но они тоже мертвые. Если бы не Лам-ка…

— Понятно, мы бы не встретились. А как ты посмотришь на мою просьбу познакомиться с механизмом управления Лам-кой? Как ты это делаешь?

— Ну, просто думаю, что мне нужно… Сначала, конечно, зову его, не голосом — мысленно… он откликается…

— Как?

— Знаешь, будто теплый ветер в голове дует… причем по-разному. Я даже научилась отличать разные оттенки «ветра». Он как бы говорит: я здесь! А когда я объясняю ему, что предстоит сделать, он даже радуется и отвечает: слушаюсь! Иногда же он вообще словно обнимает… — Зари-ма виновато посмотрела на Артема. — Так странно это, тепло, радостно… я тогда такая сильная…

Селим бросил на Ромашина косой взгляд, хмыкнул.

— Похоже, он действительно принимает тебя… ну, если и не за мать-отца, то за друга-хозяина. Нам повезло, что он, родившись, в качестве программы скачал твою личностную информацию. Уникальное явление: мощнейший боевой робот гиперптеридов превращается в подобие щенка, в защитника и друга… м-да! Колоссальная находка для наших ксенопсихологов и ксенобиологов. Уговори ее лететь с нами на Землю.

— Надо сначала вернуться на Полюс, — пробурчал Артем.

— Я согласна! — заявила Зари-ма. — Мне очень хочется посмотреть на твою родину. Но Лам-ку я никому не отдам!

— Никто его у тебя не отбирает, — махнул рукой полковник. — Да это, наверное, и невозможно. Другое дело, как он отнесется к специалистам, которые попытаются начать с ним диалог. И к тебе, кстати. — Селим посмотрел на Ромашина.

— Лам-ка хорошо к нему относится, — застенчиво проговорила Зари-ма. — Я его предупредила… и он не возражал…

— Это как? — заинтересовался Селим.

Девушка покраснела; цвет лица у нее был смуглый, и выглядело это как появление медного оттенка на загорелых до золотистого цвета щеках.

— Я почувствовала тепло… щекотное такое… а это значит, что Лам-ка принял Артема за друга… и тебя тоже, — добавила она великодушно.

Селим улыбнулся, отставил белую кружку необычной формы, добытую полюсидкой в музее Червей, встал.

— С вашего позволения, сударь и сударыня, я пройдусь по окрестностям, подышу свежим воздухом. Вернусь через два часа.

— Но мы же собирались… — начал Артем неуверенно.

— Мне кое-что надо обдумать и выяснить. — Селим повернулся к Зари-ме. — Ты говорила, что у тебя есть свои чедомы.

— Что? — не поняла она.

— Угаагские киберы, такие же, как и тот, на котором мы сюда прилетели. Мы называем их чедомами.

— Да, есть, целых два, стоят в охолуше… в пристройке. Могу помочь включить. — Девушка вскочила.