Это был не эпатаж, не влечение, не порыв тайных чувств… а что?

– Рэмерт… ты чего?

– Ну, бывай, Найта. – Он сгорбился и разом постарел лет на двадцать. – Береги себя.

Некромант резко развернулся и пошёл по дороге вверх, ссутулившись и спрятав руки в карманы. Некоторое время я смотрела ему вслед, а потом начала спускаться к порталу.

Впервые в жизни я понимала выражение «голова разрывается от мыслей». Столько недопонятого и недосказанного осталось, столько ниточек стягивалось из разных точек, что казалось, будто меня поймали в паутину. Я уходила от замка, а липкая сеть притягивала назад, делая тяжёлым шаг и пугливым – сердце.

Хэл. Убежала ведь от него, не рискнула взглянуть в глаза после провала. Он столько для меня сделал, мой заботливый брат, а я приношу ему одни разочарования. И сейчас, вместо того чтобы поговорить по душам, выплакаться, ухожу тайком, как воровка. Боюсь, Хелкар мне этого не простит.

Если повезёт, мы встретимся с ним этим летом в Дальних Пределах.

А ведь он предупреждал, говорил, что будет трудно! Что это практически невозможно для равейны – поступить в Академию. Теперь надо обращаться в человеческие институты, если я всё ещё хочу получить официальное образование. А нет – так ехать к Дэриэллу и не думать ни о чём.

И как теперь мириться?

И как рассказывать Элен о провале? Да и моя звезда… Как представлю выражение лица Айне – «а я тебе говорила!» – так сразу плохо становится.

До стыдной дрожи хотелось убежать, скрыться, спрятаться в Кентал Савал.

Теперь я вполне понимала Дэриэлла. Общество – действительно вещь крайне вредная для здоровья. А получение признания в обществе – ещё и противная. Если бы можно было просто вычеркнуть из памяти последние четыре месяца! Кошмары после изучения некромантических манускриптов, презрение магов, пресную еду и холодные ночи в комнате без окон… Белобрысого Валя, привязчивую Рэйчел… Саркастические нотки в голосе Рэмерта…

Нет, не всё было напрасно.

Я нашла ключик к противоядию. Узнала, что не все маги воротят нос от равейн. Подружилась с Рэмертом.

Мрачный, порой даже злой, небрежный в мелочах некромант – таким он казался, таким и был. И за него я сейчас тревожилась больше всего. Каждый жест, каждый его поступок, выражение лица, взгляд, слова, тот прощальный поцелуй – ох, сомневаюсь, что он видел во мне кого-то, кроме ученицы – напоминало мне о чём-то весьма неприятном. Когда-то я уже видела подобное. Вот только где… И никак не выходили из головы слова Моники: «если доживёт, конечно». Знала ли она что-то важное, или просто со зла ляпнула?

Нет, такие слова так просто не вырываются. Слишком много эмоций в них было вложено.

Я замерла. Отсюда уже был виден портал. Один шаг – и можно будет забыть о неудаче, перевернуть страницу и начать новый этап. Но что-то не позволяло, какое-то старое воспоминание…

Лаборатория Дэриэлла.

Я люблю наблюдать, как целитель возится со сложными составами, и слушать его иронические комментарии к рецептам. Пока Дэйр перебирает пробирки и реторты, я сижу в уголочке и смотрю. В помещении стоит горьковато-химический запах – опыты идут с утра, а проветрить комнату никто не удосужился. Но Дэриэлл, кажется, этого не замечает. Он временами бывает таким… увлекающимся…

Глупо хихикаю.

Ага, увлекающийся. Особенно если ему в руки попадёт какая-нибудь редкая отрава.

Единственное, что беспокоит и заставляет хмуриться – Дэриэлл сегодня мрачен и рассеян. Поздоровался лишь кивком, взгляд странный, пустой. Как будто видит что-то, другим недоступное. Этна таких называет «обкуренный». Что бы это могло значить? Рыжая на все мои вопросы только хмыкает и говорит, что подрасту – узнаю. И что она надо мной издевается? Ладно, поинтересуюсь сейчас у Дэриэлла…

– Слушай, а что такое…

Замолкаю на середине фразы, потому что Дэйр приступил к самой важной части эксперимента – к практическому испытанию антидота. Несколько гранул яда – этот, кажется, минерального происхождения – уже растворены в стакане с водой. Целитель залпом выпивает отраву, даже не поморщившись. Лет до девяти я очень боялась: а вдруг он не успеет принять противоядие? Или что-то будет приготовлено неправильно? Но Дэйр только посмеивался над моими страхами. Ему уже почти восемь тысяч лет, и за это время – ни единой ошибки…

Впрочем, даже одной будет слишком много. А Дэйри так уверен в своих силах. Вот и сейчас он неторопливо протягивает руку за…

Колба с противоядием опрокидывается и катится по столу. Сердце уходит в пятки – другой порции нет. Нет, конечно, на принятую дозу яда хватило бы и пятой части приготовленного, но всё находилось в одной емкости… А Дэйр вряд ли успеет смешать ещё…

– Какая досадная неудача, – произносит аллиец ровным голосом, без всяких эмоций. Так, что сразу становится ясно – это не просто неудача.

– Нет, не говори так! Я что-нибудь придумаю! Смотри, здесь осталось на донышке, может хватить! А я соберу салфеткой и выжму… Где салфетки? Где чистые пиалы? Дэйр, ты только не волнуйся, я…

– Всё в порядке, Нэй. Не надо суетиться. – Целитель поднимает на меня глаза. Зрачки расширены до невозможности, лицо бледное – с его-то загаром! – и он улыбается. Жутко и пусто. – Наверно, это судьба. Я как раз думал, вспоминал. И не находил смысла, в том, чтобы продолжать…

Разбухшая салфетка с влажным «чпок» шлёпается на пол.

– Дэйри, ты о чём?

Целитель продолжает улыбаться. И этот странный взгляд… В нём безумие выбора – и покой принятого решения.

– Я не вижу причин жить. Я – кукла, заводная красивая кукла, которая существует только ради других. Но я так устал… Мне моя жизнь не нужна. А здесь такое удачное совпадение.

Через поры кожи начинает сочиться кровь. Пока – маленькими багровыми капельками. Как морось.

– Дэйр, не смей! Ты многим нужен. Ты же целитель, ты не имеешь права – так… Ты мне нужен, в конце концов! Выпей это дурацкое противоядие! Смотри, здесь хватит, ну давай же…

– Нет.

– Придурок!

Я с размаху отвешиваю ему пощечину. Вторую, третью… Дэриэлл обмяк в кресле, голова мотается из стороны в сторону, глаза закрыты.

– Слабак! Урод! Ненавижу!

Руки мои измазаны красным…

– Пей! – Я толкаю пиалу к его губам. Он не сопротивляется. Мокрой салфеткой, той, которой пыталась собрать антидот, протираю его лицо и руки. Надо бежать, звать на помощь, но как же страшно оставлять его здесь одного!

Внезапно Дэриэлл открывает глаза – уже разумные и немного испуганные.

– Прости… Боги, Нэй, какой же я идиот… Чуть было не… И тебя ещё напугал… Прости, маленькая.

Жив… Вытираю слезы, забыв о том, что у меня грязные руки. Дэриэллева кровь размазывается по лицу. Целитель вздыхает и начинает искать по карманам платок. Я улыбаюсь.