и неподдельным восторгом, когда та, раскованно забросив ногу на ногу, минутой ранее звездела о том, как самоотверженно мы друг друга любим.

Усмехаюсь и кручу головой.

Этой девчонке в театральный надо было поступать, а не страшить тригонометрические уравнения.

Но, с другой стороны, как славненько всё для меня разрешилось: теперь беспокойная душа бабули угомонится и она, наконец, перестанет таскаться по всяким сомнительным притонам, чтобы узнать мое будущее. Кстати, на счет последнего я планирую разобраться. Какого лешего Рудольфовна таскалась к шарлатанке? Выходит так, что за моей спиной моя родственница и аферистка с угольными глазами заговоры против меня плетут?

Не бывать этому!

Всё правильно я сделал, и принятое решение устроить для ба небольшое шоу с появившейся в моей жизни девушкой — оказалось выгодным всем: в первую очередь для меня, чтобы остаться верным своему холостяцкому существованию, бабуле, чтобы спокойно спать, и даже моей предприимчивой студентке, заломившей приличную цену за участие в представлении.

Ладно, так уж и быть: допуск до экзамена я ей организую, а вот на счет сдачи экзамена уговора не было, поэтому там я отыграюсь по полной.

Оторвавшись от косяка, выхожу из укрытия, ловя на своей футболке прошмыгнувший зайцем взгляд Решетниковой. Мне пришлось прикрыть свой живот. Светить голым пупком перед ба и своей студенткой — далеко от приличия.

— Мы познакомились, когда я спасал Яну, ба, — подхожу к девушке и притягиваю к себе, решая перехватить инициативу по навешиванию лапши на себя. Иначе эта прохиндейка такого наговорит, потом век буду перед родственницей отмываться. — На парковке. Ей плохо стало, а я оказал первую помощь! — треплю опешившую девчонку за ухо.

Её ротик мило распахивается, являя мне розовый язычок.

И правда хорошенькая.

Пока молчит.

А не когда смотрит на меня взглядом, посылающим в далекое кругосветное.

Согласен, с ухом я погорячился.

И тут же исправился.

Потрепав за яблочко скулы.

— Как романтично! — качает головой ба. — Мой внук — настоящий герой, — заключает торжественно ба.

Решетникова закатывает глаза и издает булькающий звук недовольства и протеста.

А что? Она хотела, чтобы я рассказал ба, что она является моей студенткой? Или сомневается в том, что я герой?

От бессознательного падения спас?

Спас.

Накормил?

Было!

Спать уложил?

Вон, видно, что выспалась!

Не приставал?

Всё пристойно и чинно.

А то, что мне снилось… так это не доказуемо.

Ну и?

Чем не герой?

— Пожалуй, герой! Правда, ягодка? Я же у тебя герой? — приторно улыбаюсь и поглаживаю напряженное девичье бедро. А когда девушка ко мне поворачивается, вмиг перестаю это делать. Она смотрит так, словно жгучей крапивой хлещет.

— Конечно, бубенчик! Ты мой самый настоящий герой! — сахарно скалится.

Бубенчик?

Че за херня?

Об этом мы не договаривались.

Хмурю брови и испепеляю мерзавку прищуром.

Так, значит?

— Тыковка, а сообрази-ка нам завтрак. Бабуль, — вместе с Решетниковой разворачиваюсь к ба, — моя девушка такая хозяйственная, — деланно нахваливаю притихшую девчонку и клюю в светлую макушку.

Тело в моей руке напрягается будто пружина, а потом я чувствую ощутимой толчок под колено сзади.

Я не понял… она что, меня лягнула?

Меня? Её преподавателя?

— Ну что ты, Илюш, — смущенно отмахивается ба, — да не удобно напрягать Яночку.

— А Яночке не сложно, правда горошинка?

Я ощущаю, как мысленно она меня кастрирует и четвертует, получая от этого удовольствие.

Но все же мое нутро ликует! Пожрать ночью не удалось, пусть завтраком отмазывается.

— Конечно, стручочек, — сквозь зубы цедит Решетникова.

Что, блин?

Придушу!

— Какие вы славные! — умиляется ба. — Налюбоваться не могу, — крестится.

Улыбнувшись Рудольфовне и мысленно послав меня в задницу, Решетникова выскальзывает из-под моей руки, не стесняясь ущипнуть меня за бедро.

«Переигрываешь!» — посылаю воздушный поцелуй с примесью яда.

Ничего!

Я сейчас посмотрю, как ты организуешь нам завтрак из топора, моя ты хозяйственная! Ну а мне чуть позже будет чем отмазаться перед ба, когда придет время нашего расставания, сетуя на то, что девушка оказалась рукожопой и непригодной для совместного быта.

Усаживаюсь напротив Аглаи Рудольфовны в то время, пока моя девушка колдует над неизвестно чем, и цепляюсь за притащенные родственницей продукты, рассчитанные скорее для язвенника, чем для здорового мужика.

— Так, где ты это взяла? — возвращаюсь к вопросу и смотрю на ба требующим ответа взглядом.

Подкидываю в руках чертов мешок, ощущая небывалую ярость.

— Ну хорошо, — сдается. — Ты же ведь не отстанешь! — возмущается. — Да! Да! Я была у Белладонны и …

Звонкий удар вилки о напольную плитку прерывает повествование Рудольфовны.

— Простите, — виновато пищит Яна.

Ее позеленевшее лицо выглядит хуже, чем после пищевого отравления.

— Яночка, у вас всё хорошо? — интересуется бабуля.

— Д-да, — заикаясь, лопочет девчонка и подтягивается на носочках, чтобы заглянуть на верхнюю полку кухонного гарнитура.

Зря.

Ничего, кроме упаковки презервативов, ты там не найдешь.

И как только я об этом успеваю подумать, сверху на девчонку вываливается лента презиков.

Я же говорил!

Сдерживаю рот, чтобы из него не вылетел неуместный угарный ржач, когда вижу брезгливое лицо студентки. Двумя пальцами девчонка подцепляет шелестящую ленту и переводит взгляд на меня.

Весело подмигиваю, поигрывая бровями, и утвердительно киваю, дескать, я — герой не только на парковке, но и в постели!

Решетникова морщится и отправляет «конвейерную ленту» на место.

— Илья Ива… эмм… Илья, — закусывает губу Решетникова и испуганно смотрит на ба. Пока Рудольфовна перебирает приволоченные продукты приверженца православного поста и вроде как не спалила, показываю балбеске кулак, мол, еще раз накосячишь — экзамена не видать! — А где у вас… ой… у нас сковорода? — Убью!

— Любимая, — поглядываю на ба. — Наша сковорода там же, куда ты ее положила, то есть в нижнем ящике.

Кажись, пронесло.

— Спасибо, любимый.

Меня передергивает. И пусть это слово сказано со злорадством и ровным счетом ничего не означает, но оно режет мой слух.

— Батюшки, Илюша! — внезапно вскрикивает ба и всплёскивает руками. — Голова моя дырявая, — подскакивает со стула, — как же я могла забыть?! Ну-ка, включи мне твою махину. Сегодня розыгрыш лотерейных билетов!

Закатываю глаза. Еще ни разу Аглая Рудольфовна в своей жизни ничего не выиграла, но все равно не перестает питать надежды срубить джек-пот.

Помогаю ба добрести до дивана в гостиной и устраиваюсь рядом, намереваясь вздремнуть, пока моя студентка хлопочет