самостоятельно. А теперь придется тащиться к общаге.

Но даже это не страшно…

Страшно то, что я до сих пор не решила, что надену в гости. И этот момент я оттягиваю до последнего, будто это мне сможет как-то помочь, и каким-то волшебным образом в моем гардеробе вдруг появится сказочное платье, в котором рядом с элегантным Мироновым я не буду выглядеть простушкой из деревни.

Именно этого я и боюсь.

Выглядеть дешево и неподходяще для девушки Ильи Ивановича. Его шатенистая брюнетка смотрелась бы с ним эффектнее и правильнее нежели я, и мне до сих пор не понятно, почему он скрывает от бабули их отношения, а вынуждает притворяться меня.

Вчера после семинара у Миронова об этом мне узнать не посчастливилось. Наспех продиктовав Илье Ивановичу номер своего телефона, я поскакала на собеседование в ресторан.

Всю неделю я проносилась, как в одно место ужаленная, по собеседованиям. Рефлексировать и утопать в жалости к себе — вещи неоплачиваемые. Поэтому тратить на них свое время, когда в моем кармане ветер гуляет, — безрассудно и непродуманно. Мне хватило вечера воскресенья, чтобы побыть слабой, а в понедельник проснуться и решительно начать поиски работы, которые, к слову, за шесть дней ни к чему меня не прибили. Ни один из предложенных вариантов мне не подошел: либо график неудобный, либо оплата смешная, либо расстояние от дома до работы непреодолимое.

В итоге средств, которые у меня остались после оплаты за квартиру, в лучшем случае хватит на неделю, а если затянуть потуже пояс и перейти на одноразовое питание в сутки, постараться не болеть, меньше тратить воду, использовать свечи вместо электричества по вечерам, не смотреть любимую «Битву экстрасенсов» и, скажем, подогревать утюг на газу, тогда, возможно, я смогу протянуть еще пару недель, за которые мне кровь из носа необходимо найти новую работу.

Обильно смазываю пирог кремом под укоризненным взглядом Степана Васильевича, переживающего о том, что ему ничего не останется.

Я не могу прийти в гости с пустыми руками, а покупать презент — не имею материальной возможности.

Оставляю пирог на столе пропитываться, а кастрюлю вручаю кошаку.

Распахиваю дверцы резного дубового шкафа и вглядываюсь внутрь изучающе, словно не зная его содержимого.

Я иду на обед к бабушке моего преподавателя!

Это что-то необъяснимое и невероятное.

И как я должна выглядеть?

Бросив взгляд в окно, замечаю солнце.

Довольно редкое явление для столицы, и каждый раз знаменующееся тем, что день будет успешным.

Я на себя надеюсь.

Не оплошать и не спалиться, потому что промах с номером телефона изрядно пощекотал мои нервишки.

Так, что надеть?

Закусываю кончик указательного пальца.

Консервативное или либеральное?

Строгое или позволить себе капельку дерзинки?

Молодежное или женщины с загадкой?

Вспоминаю девушку из бара, с которой танцевал Миронов.

Она эффектная и стильная…

А я…

А я лучше! У меня лицо красивое!

И попа!

Лицо и попа!

Лицо как попа!

Хохотнув, надуваю щеки и хватаю трикотажное платье темно-синего оттенка, подходящее к цвету моих глаз. Оно укороченное, но не настолько, чтобы светить голым задом.

Поверх набрасываю кожанку, пусть не совсем по погоде, но так я хотя бы буду выглядеть современно. На ноги надеваю грубые ботинки-берцы, и, если правильно рассчитать время и положиться на Мироновскую пунктуальность, я не успею превратиться в сосульку, стоя у общаги с пирогом в руках.

Волосы оставляю распущенными и просушиваю основательно, чтобы не простыть и не тратиться потом на аптеку.

В целом мой внешний вид меня устраивает. Не могу отвечать за Илью Ивановича, но это его проблемы. Если бы он взял с собой свою настоящую девушку — было бы стопроцентное попадание. А так пусть радуется тому, кто есть.

Попрощавшись со Степаном Васильевичем, который узнав, что я направляюсь к Аглае Рудольфовне, слезно просил взять его с собой, я выбрала добраться до общаги на автобусе.

Это дольше, но спокойнее для меня и пирога.

Электробусы практически всегда полупустые, а толкаться в метро и бегать по переходам с противнем, накрытым полотенцем, а сверху пакетом, — недостаточно удобно.

В кармане небольшой сумочки булькает телефон.

Пристроив пирог на соседнее кресло, вынимаю гаджет и очень долго вожу глазами по одному единственному слову:

Миронов И.И.: Выезжаю

Очень за вас рада, Илья Иванович! А я уже как час трясусь.

Ничего не ответив, бросаю телефон в сумку и прикидываю в уме о том, что доберусь я гораздо раньше, чем Миронов на своем локомотиве.

Солнце поднялось и отражается от окна электробуса. Оно приятно слепит, и я подставляю лицо с закрытыми глазами его теплым ласкающим лучам.

Блаженно улыбаюсь.

Несмотря на звездец моего положения, мне хорошо.

Я так часто получала от жизни поджопники, что очередные практически не чувствуются. Главное — устоять при новом пинке, а не свалиться вперед… на колени…

Никогда и никому не позволю нагнуть себя и поставить на колени.

Никогда.

Я знаю, что выкручусь. Знаю, что всё у меня получится!

И я ни за что не вернусь в свою деревню…

Кивнув своим мыслям, не замечаю, как добираюсь до нужной остановки, от которой мне нужно пешкодралом прочесать минут десять до общаги.

Я была не права, когда считала, что смогу околеть.

Погода шепчет!

Молодежь разделась, коммунальщики засуетились, а собачье дерьмо повылазило из-под талого снега.

Перепрыгиваю через обнажившиеся после зимы мины, чтобы не вляпаться.

Весна идет!

Душа поет, а … Миронов ждет…

Стоит, облокотившись на капот своего тепловоза. Даже сквозь затемнённые солнцезащитные очки я вижу, что смотрит он на меня.

На меня, вышагивающую отнюдь не со стороны общежития.

Какого лешего, Илья Иванович, вы такой скрупулёзный? Не могли в пробке постоять пару минут?

Замедляю шаг, придумывая, что буду врать.

Спустив очки на нос и скрестив руки на груди, Миронов пробегается по мне изучающим взглядом. Его ноги тоже скрещены в щиколотках, а плечи обтянуты черной кожаной курткой, из-под которой выглядывает тонкий темно-синий свитер.

Миронов смотрит так же, как я на него с витающим в весеннем воздухе вопросом:

— Мы не сговаривались, — отталкивается от капота и делает два шага навстречу.

Кручу головой и улыбаюсь.

Это действительно выглядит странно с учетом того, что мы одеты практически одинаково. Только ноги Миронова упакованы в темные джинсы, а мои — в капроновые колготки.

Я щурюсь и не могу понять от чего больше: то ли от солнца, то ли от слепящей привлекательности моего преподавателя. Он выглядит стильно и дорого. При всей простоте его гардероба он выглядит, черт возьми, шикарно.

Легкая