А ещё — разноцветные листья салата и какой-то особенный рис.

— По-тайски, — объясняет Эльдар.

И вдруг смотрит так странно, в упор.

— Насть, — произносит. И чувство такое двоякое. Будто скажет сейчас: «Выходи за меня».

«Нет!», — отвечаю я мысленно. Но Эльдар предлагает:

— Поехали в Тай?

— Куда? — удивляюсь, цедя из бокала.

— В Таиланд, — формулирует он, — Там есть такой остров чудесный, Самуи. Пальмы, море чистейшее, белый песок.

Я удивлённо смотрю на него:

— Ты серьёзно?

— Да, — небрежно бросает Эльдар. И, откинувшись в мягкое кресло, глядит на темнеющий лес.

— Не знаю, что и ответить, — бросаю растерянно.

— Всё очень просто, — сообщает Эльдар, — Две буквы: д, а.

Не хочу, но опять вспоминаю о прошлом. Потерянном в этой борьбе. Как мы с Самойловым ездили на Мальдивы. Впервые! Он смог шикануть и позволить подобный курорт. Отель был шикарный! Пять звёзд. В ресторане — буфет, детский стол и коктейли. Мы брали всё самое лучшее! Будто хотели насытиться впрок.

Фрукты несли прямо в номер. А Илья, когда дети спали, ходил нагишом. Окно во всю стену позволяло мне видеть закат. Наш домик стоял на пригорке, который «лизала» волна. И я просыпалась в объятиях мужа под звуки прибоя…

— Ты чего загрустила? — вырывает из мыслей Эльдар.

Я улыбаюсь:

— Очень хочу, но, боюсь, не получится.

— Почему? — уточняет он, — Из-за Ильи?

— В том числе, — отвечаю расплывчато, — Нас ещё не развели.

— Это вообще не проблема! Ты можешь доверить процесс адвокату. Тебе не нужно томиться и ждать.

— Я знаю, — говорю, держа пальцами тонкую ножку бокала.

Вино в нём закончилось. Как и мои аргументы.

— Ты боишься? — Эльдар придвигается ближе.

Его кресло натужно скрипит.

— Меня не волнует твой статус.

Я вздыхаю:

— Зато он волнует меня.

Наши кресла стоят тык впритык. Что позволяет ему прикоснуться. Отобрать мой бокал, и поставить на стол. Я чувствую пальцы на коже. Эльдар убирает упавшую прядь со щеки. Ведёт ими вверх, до виска и обратно. Я тихо сижу, позволяя себя изучать.

От него пахнет очень приятно. Дымком и парфюмом. Древесной смолой.

— Настюша, — говорит и касается пальцем губы.

Я, вздрогнув, смотрю на него. Мой взгляд выражает смятение.

— Эльдар, я пока не могу тебе дать того, что ты ждёшь, — говорю я вполголоса.

Он улыбается только губами. Глаза остаются грустны.

— Я буду ждать сколько угодно, — слышу я.

Закрываю глаза. И, в благодарность за это, позволяю ему, наконец, прикоснуться к губам.

Глава 27

Утром я, как заправский шеф-повар, готовлю яичницу. Решила, что яйца — это то, что подходит Самойлову как нельзя лучше. Моя фантазия бьёт через край! И шедевр кулинарного творчества получается идеальным.

На тарелку ложится сначала сосиска. Не слишком большая! Стандартная. Будем смотреть правде в глаза. Сбоку — яички с желтками. Старалась! Пожарила их в круглых формочках, чтобы не потеряли свой вид. А сверху украсила листьями. Получилось точь-в-точь!

Самойлов оценит. И я его жду.

— Доброе утро! — он бодрый сегодня. Я тоже. Спасибо, что дал нам поспать.

— Доброе утро, — говорю церемонно и ставлю тарелку на стол.

Он долго глядит. Сперва на свой завтрак, а после — уже на меня.

— Это что? — произносит с таким отвращением, словно там не еда, а какашки.

— Это ваш завтрак, — отвечаю, садясь.

Илья, покивав, берёт вилку и нож:

— Неожиданно.

Я улыбаюсь:

— Всё в лучших традициях Англии.

— Ты думаешь, в Англии так подают? — не верит Самойлов.

— Не знаю, я там не была, — говорю и включаю смартфон.

На нём уже два сообщения. От дочери: «Мам, у бабули любовник!». И от Эльдара: «Скучаю, хочу искупать тебя в море».

Дышу через раз, представляя себе эту сцену купания. Он говорил, что в Таиланде есть дикие пляжи. Где можно ходить нагишом. Я ещё не ответила. Но теперь размышляю: почему бы и нет? Я забыла, когда отдыхала! Не помню вкуса солёной воды. И перспектива напомнить себе так заманчива, так мимолётна…

— У меня день рождения в пятницу, — произносит Самойлов. Как будто я могла об этом забыть.

Эта дата отмечена в календаре, как особенный день. Но теперь он меня не касается! Раньше я очень ждала приближения праздника. Будила его поцелуем. А ночью всегда награждала особенным образом. Отдавалась так страстно и так горячо! Надевала бельё, соблазняла, любила его в разных позах. Теперь этот день стал обычным. Обыденным.

— Да? — пожимаю плечами, — А я и забыла.

Он бросает убийственный взгляд. Оскорбился. Пускай!

— Отмечать не планирую, просто хотел заказать что-нибудь. Или ты приготовишь сама?

— Я? — восклицаю, как будто готовка не входит в мой перечень дел.

— Ну, — мнётся Самойлов, — Я имел ввиду, в ресторане вашего отеля, возможно, есть праздничное меню?

Пожимаю плечами:

— Возможно.

— Тогда я бронирую столик на пятницу, — говорит он, терзая сосиску.

Теперь его завтрак совсем не похож на мужской агрегат.

— Этот? — киваю на стол.

— А есть варианты? — хмурится он.

Усмехаюсь. Вариантов достаточно! Хотя бы тот стол, на веранде. Мы выбирали его для того, чтобы ужинать летом на воздухе. Но в этот момент я молчу. Ведь это же просто формальность.

— Хорошо, — отвечаю. Беру из салфетницы белый листочек и пишу на нём чёрным фломастером: «Бронь».

Самойлов вздыхает.

— По случаю праздника можно открыть что-нибудь из спиртных напитков? — интересуется он.

— Вполне, — говорю отрешённо.

Прикончив свой завтрак, он оставляет посуду. Встаёт.

— Спасибо, всё было очень вкусно.

Я киваю:

— Пожалуйста.

Илья, развернувшись, уходит. Но вдруг замирает.

— Да, чуть не забыл, — говорит, и, вернувшись к столу, вынимает кулак из кармана.

— Вот, чаевые.

Я смотрю на помятую сотку. Рубли.

— Что вы! Не стоит, — отвергаю подачку.

Но Илья непреклонен:

— Возьмите, это за ваши старания.

Когда он уходит, беру. Достаю из буфета коробку печенья. Красивую, с ярким рисунком на крышке. Высыпаю в пакет содержимое. И, надписав её: «Для чаевых», оставляю стоять на столе…

Сегодня я твёрдо решила наведаться к Виктору. Отдать ему долг и забыть навсегда!

Автосервис встречает привычной картиной. Развратная девушка смотрит с фасада. В гараже суетятся рабочие. Я же иду прямиком в «главный офис». Стучусь! А в ответ тишина.

Приходится сделать усилие над собой. Ныряю в самую гущу событий, внутрь мастерской. Машина с открытым капотом похожа на робота. Так и тянет в неё заглянуть! Иномарки, одна больше другой, стоят на полу. Другие подвешены. У каждой свой мастер, а у кого-то — их два.

Собираюсь спросить, но сама его вижу. Виктор стоит над капотом одной. Его руки чёрные, как у шахтёра. Даже лицо перепачкано! Он вытирается локтем. И в этот момент замечает