Но завтра его ожидает подъём в пять утра. Точнее, сегодня. Уже половина второго.

Вздыхаю, откинувшись на спину. Накрываю ладонью лицо. Помню, раньше, когда мы любили друг друга, Илья удивлял меня. В хорошем смысле этого слова! Он не мастер готовить. Но уж если возьмётся… То всегда получался шедевр. Его коронные блюда — исконно мужские. Картошка, прожарена так, что хрустит. Макароны по-флотски всегда получаются «скользкие». А плов и шашлык просто таят во рту.

Я обожала за ним наблюдать. Когда он стоял у плиты и орудовал, словно шеф-повар. Иногда он готовил в одном моём фартуке. Тот был ему мал! Оттого и смотрелся комично. И я так смеялась, глотая слюну. Предвкушая, как буду хвалить его после. Как давно это было! В какой-то другой, прошлой жизни…

«Неужели, обиделся», — думаю я про картошку. Оттого, что не стала с ним есть? Или просто желает позлить меня. Ладно! На завтра отвечу взаимностью.

Ставлю будильник на пять и включаю один из любимейших сборников. Он называется «Музыка для спокойного сна». Вставать нужно рано! А так, хоть немного посплю.

Глава 25

В пять утра я уже на ногах. Желаю исполнить «супружеский долг». Ведь мы пока что супруги! Достаю пылесос. Надеваю рабочий халат. И включаю «жужжащего зверя». Прохожусь взад-вперёд по ковру, что лежит в коридоре. Не проходит и пары минут, как в дверях гостевой появляется сонное тело.

— Насть, ты что обалдела? — бормочет Самойлов. Подушкой себе отдавил половину лица. Другая его половина «в цвету».

— Уборка номера! — кричу, толкая вперёд пылесос.

Илья отступает:

— Какая уборка? Сколько времени хоть?

— Уборка должна быть по расписанию! — отзываюсь сквозь шум.

Он закрывает ладонью глаза. Кровать разворочена. Спит он всегда беспокойно. И бывало в супружеском ложе, я находила себя на краю.

— Насть, уймись! — стонет Самойлов.

Но я продолжаю возюкать ковёр. Намеренно тщательно! Замечая попутно, какой беспорядок вокруг. Он курит? Опять? Запах дыма витает по комнате. На окне вижу чашку, в которой ютятся бычки. Про себя возмущаюсь, но виду не подаю. Я решила быть сдержанной!

И за завтраком, видя, как он ковыряет кривой бутерброд, сообщаю ему с умным видом:

— Я обдумала твоё предложение.

— Какое? — отзывается он недовольно.

— Ты предлагал сделать вид, что это отель, — напоминаю ему и сажусь за обеденный стол. На завтрак я сделала сендвич с тунцом и салатом. Куда аккуратнее, чем у него!

Самойлов вздыхает:

— И что?

От его настроения волны по телу. Так приятно, помимо фингала, узреть у него на лице недосып! Я и сама встала рано. Но чувствую бодрость! Наверно, идея дала дополнительных сил…

— Я согласна, и готова обсудить цену и перечень услуг, — говорю, прожевав.

Он закатывает глаза, выдыхает устало:

— И что там за перечень?

Извлекаю листок из кармана. Развернув, начинаю читать:

— Наш отель предлагает уборку, жилплощадь, санузел, вайфай.

Самойлов хмыкает, роняет на стол колбасу. Я между тем продолжаю:

— За дополнительную плату вы можете получить завтрак, а также стирку одежды, в зависимости от степени загрязнения.

— Обалдеть, — цедит он «восхищённо».

Но идея задела его! Ведь он сам предложил? И теперь отказаться, значит, пойти на попятную. И потому он внимательно слушает, что я ещё ему выдам.

— Теперь о цене, — приступаю я к главному. И вижу, как брови его уползают на лоб, — Стандартный номер в нашей гостинице стоит тридцать тысяч рублей в сутки.

— Сколько?! — он давится.

— Тридцать тысяч, — продолжаю с серьёзнейшим видом.

Илья впечатлён! А я восторгаюсь своей прозорливостью. Ну, давай же, торгуйся. Если смелости хватит?

Покачав головой, он мычит:

— Это дорого.

Пожимаю плечами:

— Наш отель оснащён собственной кухней, а также террасой, где вы можете принять солнечные ванны.

Хмыкнув, он потирает глаза пальцами правой руки. И я опять замечаю кровавые ссадины. Они стали меньше, но не прошли до конца…

— Значит, завтрак включён? — произносит Самойлов.

Я вспоминаю:

— Номер с завтраком будет стоить на три тысячи больше.

— На три? — ужасается он, — Что ж за завтрак такой за три тысячи?

Пожимаю плечами:

— На выбор: яичница с сыром и колбасой, блинчики с мёдом, и кофе.

— Обойдусь, — выдыхает с досадой.

— Ваше право, — говорю церемонно, — Желание клиента — закон.

Он снова качает головой, смотрит с ухмылкой. И в глазах удивление. Не ожидал!

— Так что? Будете брать? — вопрошаю я, сделав глоток.

— Торг уместен? — вздыхает Илья.

Я, подумав, роняю:

— Вполне.

— Десять, — начинает с низов.

Усмехаюсь:

— Вы шутите?

— Но скидка должна быть? — уточняет он с явным желанием сделать акцент на последнем, — Как постоянному клиенту?

— Что ж, — говорю я задумчиво, — Скидка пять тысяч.

— Мало, — бросает Самойлов.

Но тут же, поймав мой решительный взгляд, добавляет:

— Пятнадцать! Пятнадцать тысяч, середина.

Я изучаю свой маникюр. Новый цвет лака мне нравится больше. Он ни к чему не обязывает. Просто меня украшает.

Тру ноготки…

— Семь, итого двадцать три тысячи, — отвечаю спокойно.

Илья удивлённо кусает губу. Я никогда не была меркантильна. Но раз уж такое дело, почему бы не сделать шажок?

— Семнадцать, — убеждает Илья, — Ни мне, ни тебе.

Я пару минут размышляю. И киваю в ответ:

— По рукам.

— Таким образом, я получаю проживание, завтрак, уборку и право вести себя так, как хочу?

Достаю припасённый листок, и булавку. На нём от руки написала свод правил отеля «Anastasia Resort». Курить запрещается в пределах отеля. Можно только на улице! Нельзя распивать спиртные напитки. В том числе пиво, на всей территории. Соблюдать тишину после одиннадцати вечера. Соблюдать чистоту в местах общего пользования. Не грубить персоналу.

Самойлов читает внимательно, хмурится. Снова читает, пыхтит.

— Я требую скидку, — заключает в итоге.

— За что? — с недоумением фыркаю я.

Он тыкает пальцем в листок.

— Нельзя пить пиво? Серьёзно?

— Да, — я киваю.

Илья переводит взгляд на свой бар. Где за стеклом стоит, в том числе и бутылка початого виски.

— А это? Моё!

Кладу руки на стол, опираюсь, и говорю по слогам:

— За нарушение правил полагается штраф.

— И какого размера?

— Семь тысяч, — озвучив, смотрю на Илью. Тот, поражённо глядит на меня, а затем на свой бутерброд.

Колбаса выпирает, хлеб порезан вкривь вкось. Лист салата, висящий подобно фате, завершает сию композицию.

— Вообще-то в отелях обычно завтрак включён, — произносит с напором.

Я, прикинув в уме, отвечаю:

— Хорошо, только деньги вперёд.

Самойлов уходит наверх, в кабинет. И возвращается с пачкой «зелёных». Я знаю, он прячет там сейф! В том числе от меня. Хотя я никогда не пыталась проникнуть в его материальный запас. Так повелось, что деньгами всегда ведал он. А то, что я