– Почему она взяла больного ребенка? Разве мало здоровых?

– Инвалидов тоже усыновляют, гораздо реже, но все же… Особенно когда это сулит какой-то доход. А Алена получала на содержание девочки очень хорошие деньги… От Элеоноры Георгиевны. По-моему, Новицкая приходилась Полине какой-то дальней родственницей, вот она и взяла на себя заботу о больном ребенке: нашла ей достойную опекуншу, щедро ей заплатила, пристроила, словом…

– И что же случилось с Аленой Невинной? Почему она отдала девочку в интернат?

– Она не отдавала – ее забрала Элеонора Георгиевна. После одной некрасивой истории… – Ольга Петровна в раздумье потеребила свой шейный платок, видно, решала, стоит ли посвящать посторонних людей в подробности той истории, но, увидев умоляющий взгляд Ани, решила рассказать. – Эта Алена Невинная в магазине работала, техничкой. С восьми утра до пяти вечера, ну и обеденный перерыв, как положено, с часу до двух. Днем она прибегала, чтобы самой поесть и Полю накормить. А однажды пораньше пришла… И знаете, что увидела? Как Полю, тогда уже девушку, насилует сосед… То есть совершает с ней половой акт, а она не сопротивляется, ничего же не понимает, только глаза в потолок таращит… Потом выяснилось, что Полю не он первый использовал, чуть ли не пол-улицы в их избу хаживало – дома-то в деревнях не запираются. Девкой она была видной: полной, грудастой, румяной, а что дурочка, это даже хорошо, никому не отказывает. Пришел, повалил, отымел, ушел, и никто не узнает – говорить-то она не умеет… Один раз сосед даже залетного шоферюгу к Полине привел, за литровку. Пока тот над девушкой орудовал, так называемый сутенер на шухере стоял… Это потом выяснилось, когда Алена участковому все рассказала и милиция дело завела…

– Посадили кого?

– Только соседа, остальные отделались легким испугом… – Ольга Петровна выразительно покачала головой, как бы сокрушаясь по поводу несовершенства судебной системы. – Узнав об этой истории, Элеонора Георгиевна тут же Полину забрала.

– И сразу отдала сюда?

– Нет, только спустя пять лет. До этого Поля жила в разных интернатах, но Элеонору Георгиевну они все не устраивали по тем или иным причинам, и ей приходилось переводить опекаемую родственницу в другое место… В конечном итоге Поля осталась здесь, наш дом инвалидов показался госпоже Новицкой самым подходящим…

Петр, слушавший бухгалтершу с большим вниманием, кивнул. А затем спросил о том, о чем уже давно собиралась спросить Аня:

– Полина когда-нибудь рожала?

– Что? – Ольга Петровна так удивилась, что вместе с бровями ко лбу взметнулся и нос, задравшись совершенно противоестественным образом.

– Девушку насиловали несколько мужчин на протяжении длительного времени, и я сомневаюсь, что они пользовались презервативами… Мне объяснить подробнее?

– Вы думаете, Поля забеременела?

– Почему нет? Организм у нее, судя по всему, здоровый… Зачатие же происходит не в мозгах, а в матке…

– Это, конечно, возможно…

– И она могла родить, ведь так?

– Я сомневаюсь, что Элеонора Георгиевна позволила бы ей рожать… И врачи, думаю, посоветовали бы избавиться от ребенка. Я просто уверена, что Полине, если она и забеременела, сделали аборт! Подумайте сами, зачем целенаправленно плодить уродов? – И она выразительно посмотрела на сидящую в кресле Полину.

Петр тоже впился взглядом в отрешенное лицо женщины, Аня же отвернулась, она не могла видеть ее глаза мертвой рыбы.

– А она не могла родить здорового ребенка? – тихо спросил Петр у Ольги Петровны, но при этом посмотрел на Аню. – Как вы считаете?

– Один шанс на миллион, – не колеблясь, ответила бухгалтерша. – И то если у Полины не врожденное слабоумие, а приобретенное… Это не медицинский термин, конечно, я не врач, но вы меня, надеюсь, поняли. Я имею в виду, если в ее ненормальности виновата не генетика…

– А что?

– Родовая травма, сильный удар по голове, перенесенный в младенчестве менингит – все это может вызвать необратимые изменения мозга. У Поли есть шрам на затылке, еще вывих бедра, значит, роды были бы довольно тяжелыми…

– То есть она могла…

– Она не могла, – отрезала Ольга Петровна. – Полина не в состоянии родить естественным путем. Ей обязательно сделали бы кесарево, а шрама на животе у нее нет, я знаю это точно, так как однажды вытаскивала ее из ванны – она уснула и чуть не захлебнулась. Если не верите мне, можете побеседовать с главврачом…

В этот напряженный момент дверь распахнулась, и в палату ввалился огромный рыжебородый мужчина в белом халате.

– О чем они должны со мной побеседовать? – пророкотал он, протягивая Петру лопатообразную пятерню для рукопожатия. – Карцев Евгений Геннадьевич…

– Адвокат Элеоноры Георгиевны Новицкой господин Моисеев, – подчеркнуто официально сообщила Ольга Петровна, давая понять, что время задушевных разговоров прошло, – интересуется, могла наша Поля родить?

– А че нет? Баба она здоровая…

– Какая же она здоровая? Если живет в доме инвалидов? – удивилась Ольга.

– У нее внутренние органы работают как часы, нам бы, Ольгунчик, с тобой такие, до ста лет бы дожили… – Он дружески шлепнул бухгалтершу по спине. – И по гинекологической части все тип-топ…

– У нее нет шрама от кесарева…

– Таз широкий, организм сильный, чувствительность слабая, значит, болевой порог низкий, родила – как посрать сходила! – хохотнул доктор, нисколько не заботясь о том, что его грубое словцо покоробило всех троих. – Я когда ординатуру проходил, у нас в больнице случай был. Привезли одну такую, типа нашей Полинки, на боли в животе жаловалась… Ну в смысле как жаловалась, гугукала да на пузо свое пальцем показывала. Решили, что у нее приступ аппендицита, положили на каталку, собрались на обследование везти, да тут битые-ломаные поступили после аварии, мы про нее на время забыли, к ним кинулись. А когда я за ней вернулся, она уже пацана родила. Даже не вскрикнула…

– И что? Здоровый родился мальчик? – спросил Петр.

– Умер тут же, она его ногами придавила – мозгов-то нет…

– Но Ольга Петровна нам говорила, что таким женщинам делают аборты, даже принудительно, чтобы не плодить уродов…

– Пра-а-а-льно, – протянул доктор, кивая. – Но попробуй за всеми уследи. Не все интернаты, как наш, образцовые, полно таких, где больных обследуют только раз в год. Если женщина тучная, как Полинка, живота может быть не видно до последнего месяца, кому придет в голову, что она залетная? Обычно, конечно, месяце на шестом все же обнаруживается, так их на искусственные роды отправляют, чтоб, как вы сказали, не плодить уродов…

– И много таких случаев? – полюбопытствовал Петр.

– Полно.

– Но я не понимаю, от кого они беременеют…

– Как от кого? От своих братьев-инвалидов, – доктор опять хохотнул. – Да если за ними не присматривать, устроят тут Содом и Гоморру, все друг с другом перетрахаются!