– Не похоже, мой «эол» определить этого не смог. Кто-то на него надавил.

– Вондлярский?

– Ему-то зачем? Он и так о нас многое знает. Как идёт передислокация?

– «Ра» уже на третьей базе.

Воеводин кивнул. Третья база «Сокола» располагалась на спутнике Сатурна Энцеладе.

– Переносим все базы, завтра займись смоленским офисом. Предупреди Горюнова.

– Он в курсе. После инцидента в ЦУПе «Сферы» его надо будет подстраховать, хочу дать ему напарника. К сожалению, парень не догадался сыграть роль испуганного служаки, а рукопашкой он владеет не хуже наших профи.

– Его идея с подготовкой «Сферы» к ослеплению исключительно хороша. Вирус готовит доставку Бомбы через пространство, несмотря на риск её обнаружения. Вызови-ка Горюнова ко мне, я с ним побеседую.

– Куда?

– Пока в Смоленск, потом определимся. Через час.

– Слушаюсь. – Голос Грымова затерялся в тихих шумах эфира.

Воеводин застыл глыбой над рабочим столом, в глубине столешницы которого вспыхивали и гасли световые строчки бланк-сообщений, потом встрепенулся и мысленно включил инк-сопровождение:

«Один на один».

«Принял», – ответил Умник отдела, включая режим, позволяющий человеку-оператору обрабатывать потоки информации со скоростью компьютера и держать связь с десятками абонентов сразу по всей Солнечной системе.

Руслан Горюнов, подтянутый, энергичный, с отросшими до плеч русыми волосами, в серо-белом унике официал-инспектора ФАК, вошёл в кабинет ровно через час.

– Садись, – коротко бросил Воеводин, заканчивая мысленные переговоры с командирами подразделений и с инками многих исследовательских институтов мира.

Руслан сел, всем своим видом подчёркивая готовность выполнить любое задание начальства. И всё же в глубине его глаз Воеводин уловил некое сожаление и тень вины, усмехнулся про себя: бывший спасатель понимал, что на Луне, на территории Центра управления глобальной мониторинговой службой человечества, он повёл себя не лучшим образом.

– Есть новости?

Лицо Горюнова застыло. Каким-то непостижимым образом он угадал мысли генерала.

– Мне не следовало вести себя как… мальчишке.

– Хорошо, что ты это понимаешь, – хмыкнул Воеводин. – Впредь прошу сначала думать, потом показывать зубы.

У Руслана покраснели уши, но взгляд он не отвёл.

– Они всё рассчитали. Но я, конечно, ошибся. – Последние слова Горюнов выговорил с трудом, и Воеводин понял, чего ему это стоило. – Впредь не повторится.

– Выводы?

– Гастон Фюме – стопроцентно агент Вируса. Гуляющие по ЦУПу девицы – не чья-то блажь, как может показаться с первого взгляда, а хорошо рассчитанный ход. Их перестанут впускать на территорию комплекса, но дело уже сделано, «червь» занесен в отсеки с оборудованием «Сферы» и готов отрубить питание в любой момент. Нужно его срочно выявить.

– Наши парни уже занимаются этим. Кого ещё ты можешь назвать кандидатом в резиденты Знающих?

Горюнов помолчал.

– Из тех, с кем я встречался? В первую очередь это Гюнтер Продль, исполнительный директор концерна «ОЭ», непосредственный начальник Гастона. Стэнли Цирулис, доктор наук из Европейского института нестандартных физических проблем. Он присутствовал на испытании слим-модулятора на третьем Кеплере. Универсалист Тимошенко, он тоже там был. Вот, пожалуй, и все пока.

– А твой начальник Леблан?

Горюнов заколебался, выдержал паузу.

– Он… странный… но ваш «эол» не даёт ему однозначной оценки, по его версии, вероятность того, что Леблан – агент Знающих, равна всего двадцати процентам.

– Однако это не статистическая погрешность, это весьма и весьма настораживающая цифра. То есть число.

– Я же говорю – он странный, ведь это он дал мне задание проверить письмо коллектива «Сферы», а резидент Вируса едва ли рискнул бы послать инспектора на объект, где готовится диверсия.

– Чтобы убедиться в твоей несостоятельности.

– Вряд ли, да и после испытаний слим-модулятора на Кеплере он вдруг посоветовал мне быть осторожнее. До сих пор не знаю, как к этому относиться.

Воеводин покачал головой.

– Действительно, странно.

Руслан помолчал.

– Хорошо. – Воеводин принял важный мыслевызов, заторопился. – Присматривайся к нему, встречайся почаще. У него большие связи в мировых элитах, хорошо бы привлечь его к нашей работе.

– Понял.

– Действуй.

Горюнов выпрямился, лицо его изменилось, стало привычно-деревянным, высокомерным, важным, ему нравилось носить эту маску самоуверенного чиновника, – и вышел.

Воеводин проводил его глазами, подумав, что театральная маска работает до поры до времени, пока более проницательные аналитики не раскусят игру человека. Но иногда характер деятельности накладывает на слабые натуры свои приоритеты, начальнические и равнодушные, и это надо вовремя заметить. Оставалось надеяться, что у парня сильная натура и крепкие нервы.

«Через час отправляем «Ра», – напомнил терафим.

Воеводин связался с Грымовым:

– Как экипаж?

– В порядке, – доложил Иван. – Шапиро рвётся в бой.

– Второй пассажир?

– Судя по отсутствию личных запросов, он вполне адекватен.

Вторым пассажиром спейсера был астрофизик и космолог, кандидат наук, сотрудник Азиатского Астрофизического института Исфандияр Бодха. Взять его в экспедицию к «дыре» между созвездиями Кентавра и Парусов, куда стремился «тёмный поток» галактик, посоветовал Шапиро.

– Мне понадобится консультант, – заявил он, – спец в области астрофизики космоса. Такой, чтобы от зубов отскакивало, фанат своего дела.

– Роза Линдсей не подойдёт? – предложил Грымов. – Она была консультантом экспедиции год назад.

– У неё не будет времени заниматься исследованиями.

– Но за два дня мы не успеем найти такого спеца.

Тогда Шапиро и предложил кандидатуру Бодхи.

– Он пакистанец, лет под сорок пять, но очень знающий, креативный, с самим Шпольским работал, создал теорию замкнутых суперструнных петель. Я с ним встречался пару раз, мужик очень целеустремлённый.

Думали недолго, рекомендации Всеволода Дмитриевича никогда не были голословными, и ровно через сутки после беседы с Шапиро Исфандияр Бодха вошёл в состав экспедиции.

– Буду на базе через полчаса, – закончил свои воспоминания Воеводин.

– Я уже на базе, – сказал Грымов, выключая линию.

Воеводин выключил аппаратуру кабинета, собираясь проследовать к метро, но его остановил ещё один вызов, по «красной» линии. Эту линию использовали только руководители тревожных служб или особо секретные сотрудники.