Ведь когда она еще лежала в больнице, к ней не раз прибегал Ежонов, который рвал и метал, грозился голову оторвать своему хозяину и даже «без наркоза шкуру заживо содрать». Майя понимала, что это всего лишь слова. Но она надеялась, что Вадим больше не захочет работать на богатого мерзавца. Однако она ошиблась. Вадим от олигарха не ушел. А теперь, как оказалось, еще и прислуживал ему с небывалым рвением.

Тем же вечером к ней примчался сам Ежонов, но его ждал более чем прохладный прием. Саркастично улыбнувшись, Майя напомнила ему все его угрозы – и голову оторвать, и шкуру спустить… И тогда она впервые услышала о некоем Бароне, загадочном и всемогущем, гораздо более сильном и влиятельном, чем Хухминский. Вадим объяснил, что давно бы «снес Хухе черепушку», но на это не было санкции Барона. А без нее он не посмеет даже косо взглянуть на своего официального патрона.

– Хуха давно уже на мушке, – пренебрежительно хохотнул Ежонов. – Это клоун, который всем осточертел до поросячьего визга. Поверь на слово: жить ему осталось – кот наплакал.

Когда же Майя узнала о кончине Хухминского и с затаенной надеждой спросила, не он ли укокошил олигарха, вновь, к ее разочарованию, последовал отрицательный ответ. Но уже назавтра Вадим примчался к ней с чрезвычайно таинственным видом. Напомнив ей о том, как он выручил ее от наркополицейских, Ежонов попросил Майю помочь ему в одном деликатном деле. Узнав, о чем идет речь, та вначале отказалась наотрез. Но Вадим уточнил, что «чертов мент начал копать под Алину, чтобы ее выставить виновницей смерти собственного отца».

– Ему премия нужна, чин очередной, – втолковывал он. – А Алина запросто может загреметь за решетку. Она-то тут при чем? Вспомни себя. Тебе сладко было, когда тебя те менты прессовали?..

И Майя согласилась – как можно было не поддержать самую близкую подругу? Но вот теперь она внезапно почувствовала, как со стороны Вадима, еще совсем недавно «благородного рыцаря Ланселота», в ее сторону вдруг потянуло каким-то ледяным, потусторонним сквознячком. Теперь он окончательно стал похож на голодного тигра, который вроде бы и мурлыкает, однако его острые когти и клыки уже наготове…

…В этот момент она проезжала мимо одного из домов, где, как ей рассказывала Алина, жила путная гадалка, которая вроде и брала по-божески, и говорила по делу. «А что, если к ней заехать? А? Пусть соврет что-нибудь хорошее. Хоть не так эти всякие мысли будут одолевать…» Само то, что она случайно оказалась рядом с этим домом, показалось Майе неким знаком свыше.

Припарковав машину, она поднялась по грязноватым ступенькам обычной пятиэтажки и на площадке второго этажа позвонила в квартиру с символическим номером «двадцать один». Дверь открыла еще довольно молодая женщина.

– Извините, мне сказали, что здесь живет… – запинаясь, начала она говорить, но женщина ее поняла с полуслова.

– Вы хотите погадать? – приветливо улыбнувшись, спросила она. – Проходите!

Пройдя в обыкновенную городскую квартиру, где не было и близко чего-то из атрибутики всяких магов и колдунов – зажженных свеч, черных кошек, черепов и хрустальных шаров, Майя едва сдержала ироничную улыбку. Ни сама гадалка, которой, как она догадалась, и была эта пригожая молодайка, ни ее жилище не внушали и капли хоть какого-то доверия.

Хозяйка квартиры, тем временем предложив ей присесть за небольшой столик в углу комнаты, сняла с рук все кольца и браслет, красовавшийся на ее левом запястье, после чего подошла к иконе, висевшей в «красном» углу, и, перекрестившись, тихо пробормотала:

– Господи, прости мою душу грешную!

Сняв с шеи цепочку с крестиком, женщина повязала на голову черную косынку и села напротив своей гостьи. Взглянув на нее, Майя вдруг невольно внутренне вздрогнула – это был взгляд совсем другого человека.

– Дай мне свои руки… – изменившимся, глуховатым голосом сказала гадалка.

Майя безмолвно повиновалась, с удивлением отметив, что теперь в обыденном, банальном антураже комнаты внезапно стало проступать что-то необычное и даже таинственное. А гадалка, внимательно изучив линии на ее ладонях, взяла карты. Колода была обычной, из тех, которые используются для игры в подкидного дурака, правда, совершенно новой.

Проворно тасуя карты, женщина внимательно посмотрела на гостью.

– Что тебя сейчас интересует больше всего? Что бы ты хотела узнать? – спросила она.

– У меня сейчас трудное время… Хотелось бы знать, когда эти проблемы кончатся. И… Вообще… Будет ли у меня все благополучно, – судорожно сцепив пальцы, спотыкаясь, ответила Майя.

Молча кивнув в ответ, гадалка начала раскладывать карты. При этом она ничего не шептала, не комментировала, а лишь молча впивалась взглядом в глянцевые, картонные прямоугольнички с изображенными на них значками и картинками, которые ложились на стол. Стараясь не шелохнуться, Майя как зачарованная глядела на ее натруженные руки в голубых жилках, и у нее не покидало ощущение того, что эти руки сейчас каким-то образом вторгаются в ее судьбу.

Гадание длилось не более пятнадцати-двадцати минут, но Майе почему-то показалось, что прошло не менее двух часов. Кончив свои загадочные манипуляции с картами, женщина почему-то сочувственно посмотрела на гостью.

– Ну что я тебе скажу? – грустно улыбнувшись, заговорила она. – Погналась ты когда-то за жар-птицей, а на деле она оказалась мыльным пузырем. Вот сейчас ты, можно сказать, у разбитого корыта. Тобой помыкают какие-то сильные и плохие, очень опасные люди. Ты все эти дни ходишь по острию ножа. Это – что было. Что сейчас… Ты на перепутье. Сейчас все зависит только от тебя самой. Выберешь позолоту – потеряешь все. Выберешь душу человеческую – поможешь сама себе. Вот, смотри, что на картах. Это – ты, бубновая дама. Рядом с тобой – черный король пик. Черна его душа, черны и дела его. Держись от него подальше, беги от него, спасайся. Рядом с ним – черная дама пик. Держись подальше и от нее. Твоя судьба – вот с этим крестовым королем. Но ты с ним можешь разминуться. И тогда уже больше его не найдешь. Что будет? Скоро получишь какую-то весть из казенного дома. И вот тогда тебе придется решать, как жить дальше. Все, больше сказать ничего не могу.

Словно оглушенная услышанным, Майя медленно поднялась из-за стола. Щелкнув замком сумочки, она неуверенно поинтересовалась:

– Сколько я вам должна?

– Я цену не назначаю, – снова вдруг став прежней, улыбнулась гадалка. – Вон стоит деревянная коробка с окошечком. Бросьте в нее столько, сколько посчитаете нужным, – почему-то снова перейдя на «вы», сказала она.

Майя наугад сунула руку в сумочку и, вытащив пятисотрублевку, показала ее женщине:

– Этого будет достаточно?

– В самый раз… – ободряюще кивнула та.

Дальнейший путь к дому Майя даже не заметила. Она опомнилась, лишь когда остановилась на своем обычном месте платной автостоянки напротив большого тополя. Сказанное гадалкой поражало и своей многозначностью, и пугающей определенностью. Было совершенно непонятно, в самом ли деле все это почерпнуто ею из рисунка линий на ладонях и того, как легли карты, или в действительности является проявлением завидной интуиции, для которой ладонь и карты служили всего лишь внешним антуражем невероятного умения предвидеть. Но, как бы там ни было, Майя чувствовала: гадалка права. Слишком долго она гонялась за пустой позолотой, теряя что-то гораздо более ценное.