– Фриц, мы должны все разъяснить им прямо сейчас – мы с тобой должны сразу, здесь, все решить!

Судья Миллер пытался прервать его – не тут-то было.

– Мы с тобой должны все прояснить! – кричал Деннису Рон. – Я никогда в жизни никого не убивал!

– Держите его, – велел охранникам судья. – Мистер Уильямсон, еще один приступ ярости – и слушания будут проведены без вашего участия.

– Я буду только рад! – выкрикнул в ответ Рон.

– Прекрасно, вы поняли, что…

– Я бы сам предпочел не находиться здесь. Если не возражаете, я лучше вернусь в камеру.

– Вы отказываетесь от своего права присутствовать на предварительных слушаниях?

– Да, отказываюсь.

– Никто не вынуждает вас к этому решению угрозами или иными средствами? Вы по собственной воле…

– Нет, мне угрожают, – огрызнулся Рон, уставившись на Денниса.

– Значит, вам кто-то угрожал, однако вы по собственной воле решаете отказаться от…

– Я же сказал, что мне угрожают!

– Хорошо, сформулируем иначе: вы не желаете присутствовать на этих слушаниях. Так правильно?

– Так правильно.

– Ладно. Можете увезти его обратно в тюрьму. В протоколе будет записано, что подсудимый Роналд Кит Уильямсон отказывается от своего права присутствовать в зале суда из-за обуревающих его приступов гнева и общего нервного срыва. Суд, в свою очередь, тоже считает, что слушания невозможно провести в его присутствии в силу его собственного заявления и эмоциональных вспышек, мешающих ведению заседания.

Рон отправился в камеру, а предварительные слушания продолжились.

В 1956 году в деле «Бишоп против Соединенных Штатов» Верховный суд США вынес постановление: признание виновным психически нездорового человека делает процесс недействительным. Если существуют сомнения относительно душевного здоровья подсудимого, проведение расследования должным образом считается невозможным и суд над таким человеком признается нарушением конституционных прав гражданина.

За два месяца, проведенных Роном Уильямсоном в тюрьме, никто ни со стороны обвинения, ни со стороны защиты не потребовал его психического освидетельствования, хотя необходимость такового была очевидна. История его давно начавшейся болезни могла быть в любое время предъявлена суду. Его тирады и стенания в камере хотя и регулировались кое-как тюремщиками и адвокатом с помощью произвольного накачивания его лекарствами, тем не менее служили явным признаком болезни. Его репутация была хорошо известна в Аде, особенно полиции.

Его поведение в суде тоже ни для кого не стало новостью. Двумя годами ранее, когда штат попытался возобновить приостановленный приговор Рона по обвинению в побеге, он своим поведением сорвал слушания, и его пришлось отправить в психиатрическую клинику на обследование. Тогда в суде тоже председательствовал Джон Дэвид Миллер, тот самый судья, который проводил и нынешние предварительные слушания. И именно судья Миллер вынес тогда решение о признании Рона на тот момент недееспособным.

Теперь же, два года спустя, при том что Рону грозила смертная казнь, тот же судья, очевидно, не счел нужным обследовать его на предмет состояния психики.

В Оклахоме существовал закон, позволявший судье, в том числе и председательствовавшему на предварительных слушаниях, приостановить заседания, если вменяемость подсудимого вызывала сомнения. Для этого даже не требовалось заявления защиты. Иное дело, что любой адвокат, разумеется, бился бы как лев, доказывая, что у его клиента и прежде были проблемы с психикой, и требуя психической экспертизы, но и в отсутствие требования со стороны защиты прямой долг судьи – защищать конституционные права подсудимого.

Бездействие судьи Миллера должно было бы подвергнуться суровой критике со стороны Барни Уорда. Как защитник он обязан был потребовать полного психического освидетельствования своего клиента. Следующим его шагом должно было бы стать ходатайство о необходимости провести слушания по вопросу о психической адекватности – рутинная процедура, которую двумя годами ранее суд должным образом выполнил. Последним звеном в этой цепи должен был быть иск о защите невменяемого.

В отсутствие Рона предварительные слушания прошли тихо, своим чередом. Они продолжались несколько дней, в течение которых Рон фактически ни разу не покинул своей камеры. Был ли он психически адекватен, чтобы способствовать собственной защите, не имело никакого значения.

Доктор Фрэд Джордан давал свидетельские показания первым. Он рассказал о вскрытии тела Дебби Картер, назвал причину смерти – удушье, вызванное то ли затягиванием пояса вокруг шеи, то ли затыканием горла тряпкой, то ли тем и другим вместе.

Ложь началась, когда вызвали второго свидетеля, Глена Гора, который показал, что вечером 7 декабря он сидел в «Каретном фонаре» с друзьями, среди которых была и Дебби Картер, девушка, с которой он вместе учился в школе и которую знал бо́льшую часть своей жизни. В какой-то момент она попросила Гора «спасти» ее или «спрятать», потому что в зале появился Рон Уильямсон, который не давал ей проходу.

Денниса Фрица 7 декабря он в «Каретном фонаре» не видел.

Во время перекрестного допроса Гор заявил, что сообщил об этом полиции уже 8 декабря, однако в протоколе его тогдашнего допроса имя Рона Уильямсона не упоминалось. Не был этот протокол и вовремя предъявлен защите, как требовали правила судебной процедуры.

Итак, Глен Гор оказался единственным свидетелем, обеспечивавшим прямую улику против Рона Уильямсона. Утверждая, будто ему достоверно известно о знакомстве Рона с Дебби Картер и о том, что за несколько часов до убийства между ними произошла ссора, он – чисто технически – предоставлял обвинению недостающее звено, связывавшее убийцу с жертвой. Все остальные улики и свидетельства были косвенными.

Только в высшей степени предубежденный обвинитель, каким и был Билл Питерсон, мог вот так, внаглую, позволить такому отъявленному преступнику, как Глен Гор, свидетельствовать в суде, куда его привезли в наручниках и кандалах из тюрьмы, где он отбывал сорокалетний срок заключения за грабеж со взломом, похищение человека и покушение на убийство офицера полиции. Пятью месяцами ранее Гор вломился в дом своей бывшей жены Гвен и взял ее в заложницы вместе с их малолетней дочерью. Он был пьян и в течение пяти часов держал обеих под прицелом. Когда полицейский Рик Карсон заглянул снаружи в окно, Гор прицелился и выстрелил ему в лицо. К счастью, ранение оказалось несерьезным. Прежде чем протрезветь и сдаться, Гор выстрелил еще в одного полицейского.

И то было не первое его насильственное действие в отношении Гвен. В 1986 году, когда их непрочный брак уже распался, Гор был обвинен в проникновении в дом Гвен и нанесении ей нескольких ножевых ран мясницким ножом. Она выжила и подала на него в суд, Гору предъявили обвинение в двух эпизодах грабежа со взломом и в нападении на человека с применением оружия. А также в покушении на жизнь Гвен путем удушения двумя месяцами ранее.