– Это крайняя мера, – как бы оправдывался он. – Другого выхода у нас нет.

– Они успеют?

Иванов посмотрел на часы.

– Должны успеть. Там сейчас Андрей Фролов. Если Черкизова повезут в машине, он свяжется со мной.

– А что сейчас с ним?

– С Черкизовым?

– Да.

– Лежит в наручниках на капоте машины. Во всяком случае, три минуты назад он был в таком положении.

«Фольксваген» синего цвета развернулся на перекрестке. Задняя дверь открылась, впуская Андрея Фролова. Еще не успев опуститься на сиденье, он уже торопливо говорил водителю:

– Они только что отъехали, направление на Кирилловку. Ищи темно-синюю «шестерку», первые две цифры на номерном знаке «один» и «восемь».

Водитель, кивнув, выскочил на осевую и набрал скорость. На перекрестке, подрезав «Волгу», вылетел на шоссе.

– Не гони, – осадил его Валентин Заварзин. – Не хватало еще, чтобы нас гаишники остановили.

Заварзин сидел на переднем сиденье. На нем был джинсовый костюм и рубашка в клетку, глаза скрывали очки с дымчатыми стеклами. Он повернул голову, глядя на Фролова.

– Какой, говоришь, номер?

Андрей повторил.

– Далековато было, разглядел только две цифры.

– Этого достаточно.

Проехав несколько кварталов, водитель ткнул пальцем:

– Вон они.

Впереди, в каких-то двух десятках метров, ехала «шестерка» с номерным знаком В-188-ММ. Через коричневатое стекло можно было четко разглядеть, что на заднем сиденье находятся три человека; в середине сидел Черкизов.

Заварзин быстро оглядел дорогу. Впереди, у слияния двух магистралей, Волоколамского и Ленинградского шоссе, где вплоть до улицы Алабяна шла довольно сложная дорожная развязка, мигал зеленый свет светофора, готовясь переключиться на желтый. Ситуация складывалась благоприятная. Заварзин, не спуская глаз со светофора, спросил:

– Остановятся они на красный?

– Могут и не остановиться.

Словно подтверждая слова водителя, «шестерка», включив сирену, резко увеличила скорость. «Фольксваген» успел проскочить следом. Теперь сбрасывать скорость было нельзя.

– Все, – бросил Заварзин, – за ними.

Сидевший рядом с Фроловым Юдин распахнул полу легкой куртки, под которой оказался автомат Калашникова. Переведя предохранитель в режим автоматической стрельбы, Юдин опустил стекло.

Те же действия повторил Заварзин.

Ходкий «фолькс» нагнал «шестерку» еще до того, как она достигла очередного перекрестка. На широкой дороге водитель иномарки мог маневрировать, давая возможность вести прицельный огонь с двух точек.

Вначале он сместил машину вправо, и тут же прозвучали первые выстрелы: Юдин, высунувшись из окна, выстрелил не совсем удачно, пули попали в верхнюю кромку заднего стекла. «Шестерка» резко сбавила скорость, принимая вправо, между тем как «Фольксваген» смещался в другую сторону.

Как по команде, все в «шестерке» пригнули головы. Трое, что сидели сзади, включая Черкизова, скрылись за спинкой сиденья. Когда «фолькс», обгоняя машину, поравнялся с ней, оказалось, что Черкизова своими телами прикрыли оперативники.

Надо же, удивился Заварзин, стреляя в правое окно.

Водитель «Жигулей», опомнившись, рванул вперед. «Фолькс» обошел его слева, Юдин дал длинную очередь. За брызнувшими на солнце осколками стекла он не мог определить, попал в Черкизова или нет.

«Шестерка» заложила крутой поворот на пересечении с Балтийской улицей. Но беда водителя была в том, что он слишком поздно решил повернуть. Большая часть перекрестка была пройдена, да еще машину слегка занесло. Правым задним колесом она ударилась в бордюрный камень, встав поперек дороги. Двигатель заглох.

Андрей Фролов моментально оценил ситуацию, опуская стекло со своей стороны. Прижимаясь к нему плечом, из окна вел огонь Юдин. Со своего места стрелял Заварзин. Задыхаясь от пороховых газов и на какое-то время оглохнув от звуков выстрелов, Андрей невольно прижал ладони к ушам.

– Внимание! – крикнул Заварзин, обращаясь ко всем сразу.

Выстрелы прекратились; водитель на выжатом сцеплении равномерно придавливал педаль газа: ни в коем случае нельзя было допустить, чтобы мотор заглох.

Заварзин толкнул дверь и быстро оказался рядом с «шестеркой».

На затылке Черкизова лежала мертвая рука опера.

Заварзин, глядя на светлые волосы Черкизова, в считанные мгновения определил, что тот еще жив. Жив, но не шевелится, притворясь убитым. Его можно было вытащить из машины, однако делать этого было нельзя по двум причинам. Они потеряют драгоценные в их ситуации секунды – это первое. И второе: Черкизов притворялся убитым.

Не испытывая никаких чувств, Заварзин пустил короткую очередь ему в затылок. Несколько пуль прошили мертвую руку опера, входя в голову Черкизова.

Заварзин думал правильно, его товарищ был еще жив. Прежде чем лопнул его череп, он успел дернуться. Во всяком случае Заварзину показалось, что он уловил движение.

Садясь в машину, он бросил взгляд на водителя «шестерки». Тот сидел за рулем, низко склонив голову, сцепив за головой руки. У Заварзина сложилось впечатление, что водитель сейчас сидит в кресле самолета, вынужденного совершить аварийную посадку.

«Молодец», – похвалил его Заварзин. Он снова равнодушно оглядел застывшие на перекрестке машины с округлившими глаза водителями, пассажиров и окаменевших пешеходов. Внешне он был спокоен, но сердце его бешено колотилось.

В таком же темпе работало и сердце Андрея Фролова. Что-то исправить удалось, хотя вот видеокамеру, отснятые кассеты и винтовку вернуть не получилось. Это даже не зацепки, это ступени, по которым следственные органы могут добраться до «Красных масс»; и виноват в этом, по большому счету, сам Фролов. Что ж, он не отрицает этого и ответит как положено. Оправдываться не станет. Как решит Дробов, так и будет. Все, точка.

«Фольксваген» развернулся почти на месте и через минуту влился в спокойный поток машин на Волоколамском шоссе, оставляя за собой два трупа и одного тяжелораненого опера.

«Все, точка…» – не мог остановиться Андрей. Как ему хотелось, чтобы «восьмерка», оставшаяся во дворе никишинского дома, в которой он провел десятки часов, неожиданно взлетела на воздух. Чтобы огонь скрыл все отпечатки пальцев, уничтожил ленту и саму камеру… Главное – отпечатки пальцев.

– Это главное, – еле слышно прошептал он.

– Чего? – Юдин приблизил к нему свою голову.

– Ничего.

Юлька, перейдя дорогу, остановилась у коммерческого киоска напротив строительной фирмы «Арендмаш» по улице Александра и Зои Космодемьянских. Она шла уже около двадцати минут, и киоск, около которого она сейчас стояла, был пятым или шестым. Юлька купила зажигалку и банку пепси. Отодвинувшись от прилавка, она сделала несколько глотков. Пепси ей уже надоела; она откровенно сморщилась. Кроме того, в карманах джинсов скопилось несколько пачек жевательных резинок и пара зажигалок.