лилась не немецкая речь, а нечто, неподдающееся описанию. Она никогда не слышала ничего подобного. Это было похоже одновременно на человеческий крик, немыслимый ужасающий стон, и звук тревожной сирены. А потом она услышала хруст и шорохи, приближающиеся к ней. Что-то двигалось по полу в её направлении, и Эллен, превозмогая страх, оторвала взгляд от отца и посмотрела вниз, туда, где сидели мальчики, неведомо откуда взявшиеся здесь. Но мальчиков там больше не было. По полу прямо к ней двигалось самое настоящее чудовище. Каким-то образом Эллен осознала, что это были те же мальчики, точнее их части, переплетённые и связанные между собой в единое омерзительное нечто. Это Нечто отдалённо напоминало многоножку или змею, это было месиво из тел, кусков тел, ног, рук, оторванных голов, обугленных торсов. Это Нечто истекало кровью и воняло паленой плотью. Оно ползло, и шло на торчащих из него спутанных конечностях, оставляя за собой кровавый след. Эллен почувствовала, как горячая моча начала расползаться по внутренней стороне бедер. Желудок вывернуло наизнанку, к горлу подступила рвота. Она стремительно согнулась, как от сильного удара в живот, и её вырвало на пол. Часть рвоты попала на джинсы, но Эллен этого не увидела. Она больше ничего не видела. Чудовище тем временем подползало всё ближе с отвратительным хрустом и шуршанием. Она попыталась встать на ноги, но тут же упала в лужу собственной рвоты. Осознав, что не может идти, Эллен поползла на четвереньках к двери. Та оказалась совсем близко, прямо за её спиной. Преодолев порог кабинета, уже держась за дверь с внешней стороны в намерении её захлопнуть, Эллен в последний раз взглянула на отца – он всё также безжизненно висел под люстрой в воздухе, изрыгая из разинутого рта свой дьявольский стон, затем на мерзость, приближающуюся к ней. И в этом существе, в этом месиве из мальчишеских тел и кусков она увидела лица близнецов, которые являлись ей во снах и называли мамой. Мальчики-близнецы стали частью отвратительного существа, они глядели на неё в жалобной мольбе, и Эллен вспомнила, о чём они говорили с ней в её ночных кошмарах. Когда чудовище подползло совсем близко, Эллен захлопнула дверь, на четвереньках доползла до большого коридора и там смогла, наконец, встать на ноги. Пропуская по три-четыре ступеньки, она сбежала по лестнице, пробежала через гостиную и холл, добравшись, до входной двери дернула её что есть мочи и помчалась прочь от дома. Она не осознавала, что её истошные крики перемешались с такими же истошными рыданиями, горячие слёзы заливали лицо. Эллен осознавала лишь, что бежит и не хочет останавливаться. К тому времени дождь прекратился, и над Карлайлом сгустился плотный туман. Она ничего не видела дальше двух метров, но продолжала бежать. Только бы оказаться подальше от отчего дома.

Диана провела её через заднюю дверь, чтобы родители не увидели, в каком ужасном виде была Эллен. От неё разило мочой, рвотой и потом. Одежда мокрая и грязная, волосы растрепаны, лицо красное, зарёванное и напуганное. Никогда прежде Диана не видела её такой, но все вопросы оставила на потом. Сунув в стиральную машину все её вещи, она отправила Эллен в душ, после чего дала ей чистую одежду и сделала крепкий сладкий чай, добавив в него немного отцовского бренди.

‒ Кто это сделал с тобой? Что это вообще за херня? ‒ спросила Диана, когда Эллен немного пришла в себя. ‒ Чёрт, Эллен, если бы мои сраные родители увидели тебя такой, они бы вызвали полицию и скорую, а потом позвонили бы в школьный совет и подняли бы срач на весь город, ты это понимаешь? Ты могла хоть позвонить, я бы отвела тебя в дом своей бабки, она уже ни черта не соображает и вопросов бы не задавала.

Эллен рассказала всё, что произошло с ней, и больше они с Дианой не поднимали эту тему. Диана сказала, что это был всего лишь сон. Очень реалистичный и жуткий сон, который Эллен приняла слишком близко к сердцу. Ни одна из них на самом деле не верила в эту версию, но так было проще обеим, потому что объяснить это всё как-то иначе им было не под силу. После рассказа Эллен Диана предложила пойти вместе к ней домой, вместе войти в тот кабинет и убедиться, что ничего страшного там нет. Её отец не висит в воздухе под потолком, а спокойно сидит за своим столом, и нет там никаких мальчиков, нет чудовища, а предметы в не парят в воздухе над полом, но Эллен наотрез отказалась возвращаться туда.

‒ Ты должна это забыть, понятно? Ты ничего там не видела, тебе всё приснилось, или привиделось. Таких вещей не бывает на свете, ты же понимаешь это?

‒ Я видела это! Всё было на самом деле! Чёрт, Ди, ты же не считаешь, что я всё это придумала?! Или ты думаешь, что я обоссала и облевала свои джинсы просто так – ради развлечения?!

‒ Послушай меня внимательно. Если ты не хочешь, чтобы тебя упекли в психушку и пичкали таблетками, пока слюни не потекут рекой, и ты не превратишься в растение, просто убеди себя в том, что этого не было. Убедить себя будет не трудно, потому что таких вещей не бывает, и ты знаешь это не хуже меня. Сейчас уже не важно, что ты там видела, или не видела, сейчас важно то, что ты будешь с этим делать, понятно?

‒ Да, ‒ ответила Эллен, и тема была закрыта. По крайней мере, они обе так думали.

Диана всегда казалась Эллен невероятно сильной и цельной личностью. Она была самой красивой девчонкой в городе, если не во всей Англии и настоящим другом. Несмотря на то, что она была полна неистовой ненависти по отношению к родителям, о причинах которой Эллен могла лишь гадать, так как Ди никогда не трепалась о своих домашних проблемах или чувствах, Эллен считала её, если не хорошим человеком, то уж точно верным другом, на которого можно положиться. Диана ни слова не проронила о том, что случилось с Эллен в тот день. По прошествии какого-то времени Эллен действительно стало казаться, что ничего с ней не произошло на самом деле. Сон. Это был всего лишь сон, по-другому быть не могло. «Таких вещей не бывает на свете».

Прошли годы, обе – и Эллен, и Диана – вышли замуж за нелюбимых мужчин по очень схожим причинам. Обе жили в Лондоне, у обеих родились дети.