— Мне не нужно их видеть, — прошептала она сонно, падая головой на подушку. — Они навечно отпечатались в моем мозгу, — пробормотала она, перекатываясь до тех пор, пока не засунула одну из теперь свободных рук ему в пах.

— Я хочу заняться с тобой любовью, — сказал он, легонько встряхивая ее.

— О'кей, — промурлыкала она ему в бедро, обдавая его своим теплым дыханием, от которого у него по телу побежали мурашки.

— Мне требуется твоя помощь, Рейчел. — Он перевернул ее на спину и накрыл одну из ее прекрасных грудей своей рукой. Сосок впился ему в ладонь, и вся кровь в нем начала закипать. — Не спи.

Ки бросил взгляд на столик возле кровати. Возможно, ему нужно надеть презерватив прямо сейчас, пока он еще способен соображать. Он встал, взял одни из запечатанных пакетиков и разорвал его зубами.

— Нет, иди сюда, — простонала она с кровати, протягивая к нему руку. — Я не буду спать, обещаю.

Держа пакетик в руке, Ки перевел взгляд на Рейчел, затем на свое восставшее естество, а потом вверх на потолок.

— Черт возьми! — прорычал он, бросая пакетик на стол. Ки подошел к двери, выключил свет и снова вернулся к кровати. Он привел Рейчел в вертикальное положение, откинул одеяло, положил ее и улегся рядом с ней. Ему было тесно.

— Почему взрослая женщина спит в детской кроватке? — проворчал он, притягивая ее к себе и охнув, когда ее попка устроилась в его паху.

Скрипя зубами, Ки успокоил своего восставшее достоинство и даже положил между собой и Рейчел одеяло. Одну ногу он закинул на девушку скорее для того, чтобы посадить на якорь себя, чем чтобы удержать ее, и, глубоко вздохнув, обвился вокруг нее ногами.

Ночь обещала быть долгой.

Ей было ужасно жарко. И она, должно быть, забыла заплести косу перед сном, потому что волосы щекотали ей нос.

Только ее волосы пахли не так, как обычно, и даже не так, как ее шампунь. Она принюхалась. Это был знакомый запах… вроде какой-то специи с примесью клубники.

Господи, как же ей было жарко! Она что, включила обогреватель? И она вся запуталась в одеялах, так что не могла пошевелиться.

Но тупая боль в голове заставила ее наконец все вспомнить. Клубничный дайкири, Уиллоу, ром и еще ром. Пьяные обрывки разговоров.

Рейчел не хотела открывать глаза, потому что знала, что будет больно. Черт возьми, ей и так уже больно. Ей казалось, что на груди у нее стоит трейлер, и что-то тыкалось ей в бедро.

И еще что-то тихонько дышало возле ее головы!

Рейчел распахнула глаза и увидела, что лежит, уткнувшись носом в грудь Кинана Оукса. Она знала, что это он — его запах, ощущение его присутствия, токи, которые исходили от него, и сам факт того, что каждый нерв в ее теле был напряжен, снова доказывали существование проблемы близости.

Ну что ж, разве это не приятный сюрприз? Не каждый день она, просыпаясь, видела лежащего на себе полубога.

Что делать…

Что ей следует делать?

Она могла бы ткнуть его в ребра и сбросить с кровати, а затем выругать за то, что он имел дерзость прокрасться сюда, пока она спала.

Или… или она могла просто зацеловать его, пока он не проснется, а затем посмотреть, не найти ли им хорошее применение тому, что толкало ее в бедро.

— Если ты не прекратишь, я наброшусь на тебя, не спрашивая разрешения, — прошептал он, отстраняясь от ее губ.

Рейчел до сих пор не сознавала, что водит губами взад и вперед по мягким и чувственным волосам на его груди.

Он наклонился над ней еще ближе, так что она могла заглянуть ему в глаза.

— Как твоя голова?

— Болит.

— Вот как, — вздохнул он, — сегодня только наше второе свидание, а ты уже жалуешься на головную боль.

— Это свидание?

Он кивнул.

— Вот как… а я получила удовольствие от него?

— Пока еще нет, но я сделаю так, что получишь. — Его глаза с нежностью искали ее. — Хотя это будет непросто с головной болью.

— Но моя голова не перестанет болеть независимо оттого, буду ли я получать удовольствие или просто лежать здесь, чувствуя себя несчастной, правда?

Его прекрасные небесно-голубые глаза сверкали в скудном утреннем свете, пробивающемся сквозь шторы.

— Истинное удовольствие может излечить даже головную боль, — предположил он.

— Это твое фамильное средство от головной боли?

Он кивнул:

— Досталось в наследство от моего деда.

Рейчел высвободила руку и коснулась ею его лица, обведя угол челюсти, ощутив покалывание короткой щетины на подбородке, а затем снова опустив пальцы к губам.

— Я не в состоянии сейчас заниматься акробатикой, — предупредила она. — Но медленная возня в простынях может оказаться прекрасным лекарством.

Его улыбка была теплой и нежной, когда он осторожно стал снимать с нее одеяла. Освободив ее от всех покровов, он снова лег возле нее, восхитительно обнаженный, и прижался к ней горячим, опаляющим телом. Она пощекотала его ноги пальцами своей ноги и обвила руками за шею, целуя лицо, со стоном блаженства проводя руками по волосам на груди.

Он подвинулся, расположившись на ней целиком и положив одну ногу на ее бедро.

— Нам потребуется прибегнуть к некоторым ухищрениям, — прошептал он. — Вы спите в чертовски маленькой кровати, мисс Фостер.

— Она не предназначалась для полубогов, — пробормотала она ему в шею, прежде чем легонько укусить за плечо.

— Полубог, а? — повторил он, вороша ей волосы и осыпая поцелуями ее лицо, глаза, нос. — А полубоги лучше пещерных людей?

— О да, — проворковала она, скользя рукой по его спине, пока не добралась до тугой округлой ягодицы и не сжала ее, вызвав у него очень мужской стон. — На самом деле, если скрестить пещерного человека с полубогом, результаты могут быть поразительными.

— Например? — спросил он, и его вопрос перешел в стон, когда она прижалась к его естеству, которое теперь упиралось ей в живот.

Мышцы Рейчел напряглись, а по спине пробежали мурашки. Она не могла насытиться им. И никогда не насытится. Он был самцом, восхитительно похотливым самцом, умевшим доводить женщин до исступления.

Его бицепсы были покрыты бархатистой кожей, а руки — о Боже! — были такими большими, сильными и нежными, что, когда он ласкал ее, она испытывала сладострастное наслаждение.

Ее пожирал огонь, и между бедрами сделалось влажно. Она замерла в предвкушении его следующей ласки.

А его рот… Он шептал ей безумные, возбуждающие слова, в то время как его губы бродили по ее лицу, шее и плечам, целуя и покусывая их, а потом унимая вызванную им дрожь.