Послышалось тихое попискивание. Я, сидевшая на корточках спиной к няне, не сразу сообразила, чем та занимается.

– Что вы делаете?

– Звоню в полицию, – пояснила Роза Леопольдовна.

– Зряшная идея, – вздохнула я, – бросьте.

– Почему? – возразила она. – Во всех сериалах, если человек попал в беду, он набирает девять один один, и к нему в течение пары минут прибывает патруль, который оказывает необходимую помощь.

– Вы, наверное, увлекаетесь американскими фильмами, – пробормотала я. – А в Москве все иначе: с вами не захотят разговаривать, отправят по известному адресу.

– По какому? – поинтересовалась Краузе. – Странно, почему так долго трубку не снимают?

– Вероятно, номер занят, – сказала я, дергая изо всех сил руку на себя.

– Что я, короткие гудки от длинных не отличу? – обиделась няня. – Сами послушайте.

Роза Леопольдовна включила громкую связь, и именно в этот момент трубка рявкнула:

– Полиция. Дежурный Максимов.

– Добрый вечер, – вежливо сказала няня.

– Что у вас случилось? – сразу перешел к делу дежурный.

– Моя хозяйка застряла в батарее, – начала объяснять Роза Леопольдовна. – То есть я не совсем правильно выразилась. Радиатор стоит в коридоре, он не один, их тут много. Мы испугались за здоровье Фиры, хотели ее у батареи отнять. Вернее, вытащить, а она не отдала, в смысле батарея. Тогда…

– Погодите, гражданочка, – остановил няню дежурный. – В вашу квартиру незаконным образом проникли люди, которые напали сначала на одну находящуюся в доме женщину, а затем стали удерживать другую?

– Нет, – вздохнула Краузе, – это радиатор. Он всех держит.

Полицейский решил досконально разобраться в ситуации.

– Гражданин Радиатор попал на территорию жилплощади путем незаконного взлома?

– Нет, радиаторы находятся в коридорчике около кладовки, – пояснила Роза Леопольдовна, – за ними Фира, а Лампа пыталась ее вытащить, но теперь ее рука в плену у батареи.

– Сколько у вас там радиаторов? – задал следующий вопрос дежурный.

– Точно не скажу, – после секундной паузы призналась Краузе, – часть не поместилась, их пришлось расположить в коридоре.

– Вооружены?

– Кто? – оторопела няня.

– Радиаторы и гражданка Батарея, которая удерживает заложницу? – уточнил полицейский.

Меня скрючило от сдерживаемого смеха.

– Господи! Вы все криво поняли! – возмутилась Роза Леопольдовна. – Радиаторы – это радиаторы, то же самое, что батарея.

– Взрослые и ребенок? – предположил Максимов. – В квартире находятся несовершеннолетние?

– Да, Арина и Егор, – ответила няня. – А что?

– Гражданочка, не волнуйтесь, – неожиданно сочувственно забубнил дежурный, – прежде чем наряд посылать, разобраться надо, уточнить детали. Я вам буду вопросы задавать, а вы коротенько и четко отвечайте. Сколько Радиаторов в квартире?

– Во всех апартаментах или только в коридоре, где Лампа сидит? – уточнила педантичная Роза Леопольдовна.

– Общее количество присутствующих!

– Нас двое и дети, но они спят, – ответила няня.

– А упомянутые радиаторы? – повысил голос дежурный.

Я попыталась вмешаться в замечательный диалог.

– Дайте трубку мне!

Но няня сделала вид, что не слышит меня. Я пожалела мента Максимова. Бедный парень, небось сидит сутки на посту без обеда и отдыха, вот у него и отшибло соображение. С другой стороны, если тебе постоянно звонят с сообщениями о грабежах, воровстве, насилии, нападении, убийствах, то и в голову не придет, что радиатор или батарея, не отпускающие женщин, это просто агрегаты для отопления квартиры, а не бандиты с такими фамилиями.

– Давайте еще раз попробуем, – велел дежурный. – Оцените визуально число нападающих. Сколько их.

– Дайте трубку, – вновь попросила я. И опять не добилась успеха.

– Никто нас не трогает, – застрекотала Роза Леопольдовна, – они просто стоят. Их тут примерно семьдесят штук, и еще столько же в коридоре. Лампа пыталась достать Фиру, а батареи не пускают. Она застряла. Выньте нашу Лампу. И заодно, если не затруднит, освободите собаку.

– Собаку? – повторил Максимов.

– Черную, – уточнила Роза Леопольдовна, – мопсиху. Она у радиаторов в плену оказалась. И Лампа там. С батареями в обнимку, на корточках.

– Понятненько… – протянул дежурный, – наконец я врубился. Гражданочка, вышлю по вашему адресу специальное подразделение, обученное борьбе с радиаторами.

– Прекрасно! – обрадовалась Краузе. – Зря тут некоторые злопыхали говорят, что только в американском кино полиция хорошая. Но я вам не сказала ни названия улицы, ни номер дома.

– Не надо, – нежно проворковал дежурный, – телефон ваш определился, вижу, где и на кого он зарегистрирован. Сейчас парни примчатся. На танке.

– Ой! Эта машина здесь лишняя, – напряглась Краузе. – Зачем столько шума?

– Хорошо, – неконфликтно согласился Максимов, – бойцы прибудут на велосипедах. Но вы сначала должны позвонить по телефону и коротенько рассказать, что у вас стряслось.

– Господи, заново? – рассердилась Краузе. – Уже ведь все вам растолковала!

– Так я же не начальник над ОМОНом, который обучен для спецопераций, – протянул Максимов, – там свой главный. Даю вам его контакт, записывайте: восемь четыреста девяносто…

За моей спиной послышалось попискивание, Роза Леопольдовна вбивала в телефон цифры. Потом сказала мне:

– Видите? Сейчас в полиции произошли изменения к лучшему. Со мной вежливо поговорили. Как вы там? Держитесь, скоро приедет помощь.

– Роза Леопольдовна, не набирайте номер, – вздохнула я.

– Почему? – не поняла Краузе. – Надо же вашу руку вытащить. И Фиру освободить. Алло!

– Скорая психиатрическая помощь, – прозвучало из трубки.

– Ой, наверное, я не туда попала, простите, – извинилась Краузе, – мне нужен начальник ОМОНа по борьбе с радиаторами. В полиции номер подсказали.

– Не волнуйтесь, – весело ответили из телефона, – я соединю вас с доктором. Ждите.

– Врач не нужен! – отреагировала Роза Леопольдовна.

Но диспетчер уже поставила звонок на лист ожидания. До моего слуха долетела тихая музыка, потом приятный баритон запел: «Человек и кошка плачут у окошка. Серый дождик каплет прямо на стекло. К человеку с кошкой едет неотложка. Человеку бедному мозг больной свело. Доктор едет, едет сквозь снежную равнину. Порошок целебный людям он везет. Человек и кошка порошок тот примут, и печаль отступит, и тоска пройдет»[9].