Милиционеры обшарили прилегающую территорию и нашли орудие убийства. К сожалению, отпечатков пальцев на нем не оказалось. Администратор Скоков сразу опознал стержень с деревянной ручкой.

– Это самодельный инструмент, которым пользовался наш садовник, – важно заявил он. – У него целый ящик разных отверток, напильников, молотков и прочих штук. Я видел, как он ремонтировал трубы при помощи этого стержня. Он у нас по совместительству выполнял сантехнические работы.

Саша Мозговой тоже признал свой инструмент.

– Я использовал этот стержень для затыкания пакли между стыками, – объяснил он. – Ящик с инструментами обычно хранится в подсобке, но сегодня было много работы во дворе, и я поставил его у черного хода. А потом забыл убрать.

Злополучный ящик действительно до сих пор стоял у задней стены салона, возле двери. Получалось, что любой из присутствующих без труда мог взять стержень. В подозреваемые попали все – и никто. Нужно было выяснять мотивы.

Поскольку Лужиной медицинская помощь не понадобилась, пожилая врачиха оказала ее Неделину, которому стало совсем худо.

– Вам надо лежать, голубчик, – сказала она. – И никаких волнений. Сердечко-то у вас барахлит.

Она сделала Ивану Даниловичу укол и запретила следователю его допрашивать.

– Вам что, одного трупа мало? – сердито говорила она молодому человеку в очках. – Потом, дорогой, все потом! Завтра.

Господин Неделин по иронии судьбы лежал на кушетке в массажном кабинете Ольги Лужиной, ныне покойной, и слышал, как под окном переговаривались милиционеры, хихикали, обсуждая странный вид присутствующих.

– Чего это они так вырядились? – хрипло спросил кто-то с простуженным горлом.

– Маскарад устроили… черт бы их побрал! – отозвался второй. – Допрыгались по пьяни, замочили тетку… теперь вот копайся, ищи! Ночью нормальные люди спать должны… – Он протяжно зевнул и замысловато выругался.

– Ну и видок у них, мама родная! – засмеялся простуженный.

Милиционеры покрутились во дворе, прошлись по салону, переписали адреса и фамилии свидетелей, составили кучу протоколов и уехали, забрав с собой садовника в качестве единственного пока кандидата в убийцы.

Иван Данилович лежал, глядя в потолок, и пытался заснуть. После укола ему полегчало, но сердце все равно прыгало, трепыхалось и давало сбои в ритме.

– Не надо было приходить сюда, – запоздало раскаиваясь, шептал он. – Я же не хотел! Я чувствовал, что ничего хорошего из этого не выйдет. Ох, Варя, Варя! И почему тебе не живется спокойно? Зачем все эти выдумки?

Неделин проклинал себя за нерешительность, за то, что не посмел отказаться, пошел на поводу у жены. Вырядился в идиотский костюм, приперся на торжество, где намаялся, напереживался и вдобавок стал участником ужасного, трагического финала!

«Это расплата за мои грехи, – думал он, то проваливаясь в дрему, то выскальзывая из нее. – Ничто не проходит безнаказанно! Хотел иметь жену-красавицу – пожинай теперь плоды своих желаний. Ведь были же, были хорошие, ласковые женщины, которые бы просто любили, вили гнездо и довольствовались тем, что имеют. Так нет! Красавицу мне подавай. Да такую, чтоб сердце замирало. Вот оно и замирает. Скоро и совсем замрет! Это ж надо – столько лет холостяком куковать, чтобы жениться не на ком-нибудь – на самой королеве! А я-то забыл, что в короли не гожусь. Только в холопы. Думал, я ее озолочу, а она нос воротит. Золотом моим брезгует! Мечтает о молодом короле, горячем, страстном… хочет от меня избавиться, а мое золото с ним поделить. От такой обиды у меня ум помутился. И встал я на скользкую дорожку…»

– Иван!

Над ним склонилось бледное, дрожащее лицо Варвары.

Неделину показалось, что он говорил вслух, и страх окатил его ледяной волной, липкая испарина покрыла тело. Он не должен выдать себя! Ни в коем случае.

– Тебе лучше?

Иван Данилович сомкнул веки. Пусть думает, что он спит.

– Я же вижу, что ты притворяешься, – не отставала жена. – Поедем домой?

– Ему лучше полежать здесь, – сказала молодая женщина, одетая в розовое кимоно. – Хотите, я посижу с ним? Врач «Скорой» оставила ампулу с лекарством. Если понадобится, я сделаю укол.

Варвару Несторовну мучила мысль о сумке. Сыщик велел избавиться от нее как можно скорее. Если что… внутри, на подкладке, могут обнаружить следы крови!

С другой стороны, она понимала – бросить больного мужа на чужое попечение не соответствует той роли любящей жены, которую она играла. Итак – ехать или остаться? Придется чем-то пожертвовать. В данном случае лучше оказаться равнодушной супругой, нежели подозреваемой в убийстве.

– Сын дома один… волнуется… – пробормотала она, не поднимая глаз.

– Идите, Варвара Несторовна. Я лучше вас умею обращаться с больными, – улыбнулась Марианна.

– Я мигом. Туда и обратно!

Сжимая в руках сумочку, госпожа Неделина выскочила из массажного кабинета и… едва не сбила с ног Рихарда.

– Что с вами, Варвара Несторовна? – спросил он, как бы невольно приобняв ее за плечи.

– Какое несчастье, Рихард, – судорожно вздохнула она, не отстраняясь и впервые запросто называя его по имени.

– Да…

Их глаза встретились и засияли. Варвара Несторовна почувствовала в том месте, где он дотронулся до нее, разгорающийся опасный огонь. Она на миг забыла о Лужиной, о больном муже и даже о сумочке. Вот так бы стоять и стоять рядом с этим мужчиной в темноте коридора, пахнущей свечным воском, перегоревшим углем, восточными специями и сандаловыми духами…

– Варвара Несторовна… – прошептал Рихард, плотнее прижимая ее к себе. – Я… на все готов для вас! Не знаю, что со мной. Наваждение…

Теперь она всем телом ощущала исходящий от него жар, быстрые, сильные толчки его сердца и прерывистое молодое дыхание. У нее ослабели ноги, предательски подкосились… ей столько пришлось пережить за сегодняшний день, что признание Рихарда переполнило ее измученную борьбой душу, лишило твердости.

– Боже, Рихард… – прошептала она, приникая щекой к его пылающему лицу. – Что мы делаем?.. Зачем?.. Нас могут увидеть… Там лежит мой муж, ему плохо…

«Что я говорю? – пронеслось в ее затуманенном сознании. – Какие-то пустые, ненужные слова… Муж… могут увидеть… Разве все это имеет значение? Единственное, ради чего стоит жить, дышать, – это его горячие руки и моя собственная всепоглощающая, невозможная страсть к нему, жажда его ласк, поцелуев… полного, безусловного обладания… Господи! Грех-то, грех какой!»

Она попыталась отстраниться – и не смогла.

– Ты плачешь? – удивился он, блуждая губами по ее лицу. – О чем? Мы наконец встретились… Это счастье…

– За него придется платить.

– Я готов.

В глубине коридора что-то скрипнуло, и Рихард сразу разжал объятия, выпуская ее. Варвара Несторовна вспомнила о сумочке, которую едва не уронила из ослабевших рук. Вместо того чтобы ехать и немедленно выбросить опасную улику, она стоит в темном коридоре, обнимается с чужим женатым мужчиной, шепчет какие-то глупости! Воистину, если боги хотят наказать, они отнимают разум. А она свой разум сама потеряла. Давно. С того мгновения, как впервые увидела Рихарда…