– Мне не нравится, – обиделась Лера и полезла в холодильник.

– И отлично. Завтра начнем показывать Молохову, что ты – свободолюбивая личность. Кудрин намекал что-то про женитьбу, завтра скажем ему, что ты – сторонница несерьезных отношений. Кто там у тебя еще есть? Все? Раз-два и обчелся. А еще говоришь о какой-то свободе личности. У этой личности ни одного нормального мужика.

– Молохов нормальный, но женатый, – возразила Лера.

– Женатый мужик в принципе не может быть нормальным. Разве нормальные женятся?! – И Лялька звонко рассмеялась. – На нас женятся только ненормальные мужики. Нормальные – не женятся! Занятный каламбурчик. – Лялька успокоилась, глядя на то, как Лера жует кусочек сыра и думает о своем. – Твое буйное воображение уже рисует картинки завтрашнего дня? Утром подойди к Кудрину и загадочно поинтересуйся, где бы он хотел оказаться после смерти. – Услышав эту фразу, Лера округлила глаза. – Пока он будет соображать, – продолжила Лялька, – а с этим делом у него туго, ты скажи: «Понимаю. Выбор нелегок. В раю – погода приятнее, в аду – общество интереснее».

– И что? Где смеяться?

– Смеяться будете в постели, вот увидишь. Я тебе это обещаю.

– Не знаю, – честно призналась Лера, – мне как-то не хочется с первым попавшимся…

– Кудрин уже не первый попавшийся. Он возникает из небытия на твоем жизненном пути второй раз. Дай человеку шанс! Хоть, заметь, мне самой Влад ни чуточки не нравится. Не хочешь к нему, к Молохову подойди. Интересно, а что тот выберет, рай или ад?

Молохову этим вечером было не до райских кущ, его телефон раскалился от беспрестанного трезвона друзей и соратников, до которых дошла весть о том, что народ нашел клад на городской площади и этот клад у народа отобрали. Григорию в сотый раз пришлось объяснять, что городская площадь вместе с находящимися на ней зданиями является памятником архитектуры и исторической ценностью, а за нарушение неприкосновенности верхнего слоя памятника и исторической ценности гнусному нарушителю грозит ответственность, вплоть до уголовной. Никто из звонивших не верил и, смеясь, интересовался, а действительно ли, если ему вдруг захочется поковыряться на площади в земле, его посадят. Молохов спокойно отвечал, что землекопу грозит тюремный срок от двух до пяти лет. Друзья-соратники хохотали и сообщали Молохову, что собираются перекопать не только центральную городскую площадь, где, скорее всего, припрятана не одна тонна монет, но и все исторические окрестности. Григорию казалось, что он живет не в небольшом подмосковном городке, а самом центре ада, где восседает на троне ее величество золотая лихорадка. В этот вечер Молохову, как чистого воздуха, не хватало Симбирцева, специалиста по подобным вопросам. Тот как сквозь землю провалился, после того как узнал о предстоящих раскопках. Одному сдержать эту народную массу, готовую вот-вот ринуться на поиски сокровищ, было физически невозможно. Правоохранительные органы ограничились тем, что обвязали яркой ленточкой место находки и выставили «почетный караул» в виде одного молоденького сержанта, который сидел на ближайшей скамейке и дремал. Нашлись свидетели, которые клялись, что видели, как к тому подошли две старушки, сунули сержанту в руку купюру неизвестного достоинства, и тот разрешил им немного повозиться в куче песка, откуда сыпались исторические монеты. Были и те, кто видел, что старушки не просто копались, а тащили, сгибаясь под непомерной тяжестью, два огромных кованых сундука. В это мало кто верил – мимо нашей милиции они не могли проскользнуть незаметно, им наверняка пришлось бы делиться, и сундук в их руках остался бы один.

Уговаривая очередного знакомого не делать глупости и одновременно собираясь на раскопки, Молохов подошел к окну. Сквозь вечернюю пелену весенних сумерек проглядывались тени сограждан, несущих на плечах лопаты и грабли. «Грабли-то зачем?» – недоуменно подумал Григорий и позвонил начальнику УВД. Того не оказалось на рабочем месте. По домашнему номеру его жена приятным голосом сообщила, что муж отправился в служебную командировку по поиску сокровищ местных купцов. Молохов положил трубку и понял, что золотая лихорадка не пощадила высшие руководящие органы местной власти. А что тогда говорить о двух безмозглых и наглых девицах?! Григорий был совершенно уверен, что они предводительствуют этой разгоряченной толпой и тащат народ в самое пекло преисподней. Разве в такой вечер они усидят на одном месте?! Их же распирает оказаться в гуще событий! Молохов снял трубку, опережая очередной звонок, и набрал номер Леры. Ему ответила Лялька. Она произнесла вредным голосом: «Алле! Алле, ну, кто там балуется? Положи, придурок, трубку и больше не звони!» Молохов послушался и положил. Разговаривать с Лялей он не захотел, к тому же она выражалась довольно оскорбительно. Он осознавал, что Лялька не знала, кто ей звонил, но если бы и знала, то еще неизвестно, чего могла наговорить. Он так опростоволосился! Так опозорился перед Лериной подружкой! Явился с губной помадой на лице. Алла – настоящая стерва, не смогла его удержать, так испортила ему личную жизнь. Уехала, но оставила после себя такую память! Собственно, Валерия этой помады не видела, она как раз гуляла. Может, стоит все отрицать? Ах, да. Она гуляла с женихом, с этим Кудриным. Молохова перекосило, и он решил ничего не отрицать. Да, он встретит ее случайно, как бы невзначай у подъезда и сообщит ей, что у него куча жен, невест и любовниц. По жене, невесте и любовнице в каждом городишке, куда он приезжает в командировки. Да, он – востребованный мужчина, который тоже имеет право гулять со своей девушкой и целоваться на глазах у всех! Она не целовалась, она улыбалась. Это не может служить ее алиби. Он встретит ее и скажет… Молохов по привычке прошелся несколько раз по комнате, нервно разрезая рукой пространство перед собой. Он ей скажет, он ей такого наговорит! Прямо сейчас пойдет и наговорит.

Вместо того чтобы немедленно выскочить и захлопнуть за собой дверь, Григорий обессиленно опустился в кресло и схватился за голову. Она задурила ему все мозги! Эта вертихвостка с длинными ногами, у которой он на очереди пятый. Или десятый? Лялька могла приуменьшить способности подруги. Его как магнитом притягивают к себе ушлые девицы с сомнительным характером и привлекательной внешней оболочкой. Он как мотылек летит на жаркое пламя любви и обжигает крылья. И как Икар низвергается в ад! Да, он – Икар! Он… Молохов не успел подумать, с кем еще он может себя сравнить. Трель телефона, недолгое время молчавшего, раздалась у его уха.

– Да! Слушаю. – Григорий вытянулся в струнку – звонил профессор. – Да, товарищ профессор. Есть, товарищ профессор. Обязательно, товарищ профессор. – Он улыбнулся и добавил: – Привет супруге.

Разговор с профессором подействовал на него отрезвляющим душем. Молохов улыбнулся и нашел, с кем себя сравнить. Он – профессионал, готовый действовать решительно и бесповоротно.

Молохов набрал номер Валерии. Трубку сняла ее подруга, но Григорий решительным голосом, не терпящим возражений, позвал Леру. Когда та подошла, он сказал ей только одно:

– Советую сегодняшнюю ночь провести дома! – и положил трубку, довольный тем, что подруги не ищут клад и сидят в квартире. Теперь, после его сурового предупреждения, они вряд ли куда отправятся перелопачивать землю.