И все же каноэ упрямо продолжало свой путь вперед. По ночам Тероро, мучимый жаждой, с пересохшими губами, выходил на нос лодки и ставил на платформу половинку кокосового ореха, наполненную обычной морской водой. Затем он ловил в воде отражение новой звезды и, когда оно становилось видимым, молодой вождь знал, что судно движется строго по намеченному курсу.

На рассвете появлялась красноглазая Теура. Она садилась на палубе под палящими лучами солнца и начинала рассуждать о тех знаках и приметах, которые ей удавалось наблюдать в ходе путешествия. Проходил час за часом, и она упрямо бормотала себе под нос: "Что же может принести нам воду?" Летящие птицы могли показать местоположение их родных островов, где можно было бы добыть воды, но птицы не появлялись в пределах видимости. "Красноватые клочковатые облака на востоке предвещают дождь", – вспоминала старуха, но таких облаков ей тоже не довелось увидеть. По ночам диск луны ярко сверкал и напоминал полированное дерево, но вокруг него по-прежнему не было кольца, предвестника бури. "Если бы только поднялся ветер, – мечтала старая женщина, – он мог бы принести шторм". Но ветер, похоже, стих навсегда. Нередко старуха начинала тихо повторять заклинание: "Восстань, восстань, большая волна из Таити. Задуй, задуй, великий ветер из Мурей". Но, наверное, в этих морях её заклинания были бессильны что-либо изменить.

Один жаркий день сменялся другим, таким же знойным, какие не были известны ранее бывшим жителям Бора-Бора. На семнадцатый день путешествия умерла одна из женщин, не выдержав испытания жарой, и её тело было отдано во власть Таароа, бога таинственных морских глубин. Мужчины, которые должны были стать её мужьями, горько оплакивали смерть своей избранницы. Все оставшиеся в живых мечтали о дожде, вспоминая прохладные долины своего родного острова. Не удивительно поэтому, что многие из них стали падать духом и сожалеть о том, что решились отправиться в подобное путешествие.

Душные ночи сменялись ослепительными днями, и единственной жизнерадостной деталью, присутствующей на каноэ, был тот самый кокосовый орех, в скорлупе которого на воде плясала новая звезда, которую так пристально изучал Тероро. Однажды поздно ночью, когда мореход, как всегда, следил за своей звездой, он неожиданно заметил у горизонта, освещенного луной, дыхание бури. Поначалу движение казалось почти неразличимым, но оно не ускользнуло и от внимательного взгляда Мато, который тут же встрепенулся:

– Это дождь?

Поначалу Тероро ничего не ответил товарищу, а затем ночь огласил его исступленный крик:

– Дождь!

Из травяного домика наружу высыпали его обитатели. Проснулись спящие гребцы, и все принялись внимательно следить за тучами, которые теперь полностью закрыли луну. Поднялся ветер, и в свете звезд засверкала морская поверхность. Становилось понятным, что приближается серьезная буря, а не проходящий шквальный порыв. За таким штормом можно было и погнаться, и все, кто только мог заполучить весло, принялись отчаянно грести. Те, кому не хватило весел, руками помогали судну быстрей продвигаться вперед. Даже сам король, почти потерявший рассудок и отчаявшийся, выхватил из рук раба ведро, которым тот черпал воду, и тоже начал грести.

С какой страстью и рвением они работали, и как издевательски шторм ускользал от них! Весь остаток ночи каноэ летело вперед, и люди падали от жажды и изнеможения, в тщетной попытке нагнать бурю. Они так и не смогли настичь её, и на лодку вновь обрушился ослепительный день, сначала разогнавший тучи, а потом и вовсе заставивший их рассеяться. Тогда всех на каноэ охватили тоска и уныние. Гребцы, истощившие все силы в ходе бессмысленного преследования, повалились на палубу, отдав свои тела на волю обжигающих лучей солнца. Тероро был беспомощен что-либо предпринять, старик Тупуна уже почти простился с жизнью, а свиньи отчаянно визжали, требуя свою порцию воды.

И только король оставался способным к действиям. Он сидел на своей циновке, скрестив ноги, и не переставал молиться:

– О великий Тэйн! Ты всегда в прошлом проявлял к нам благосклонность, – льстиво добавлял он. – Ты в изобилии даровал нам и таро, и хлебные деревья. Ты заставлял наших свиней жиреть, а птиц – попадаться в силки. Я бесконечно благодарен тебе, Тэйн. Я навсегда останусь верен тебе. И я предпочитаю именно тебя всем остальным богам. – Так он продолжал в течение долгого времени, и капли пота скатывались с королевского лица, будто напоминая божеству об их тесных и взаимовыгодных отношениях в прошлом. Затем из глубины души вырвалась отчаянная просьба: – О Тэйн, даруй нам дождь!

А в это время впереди, на носу лодки, красноглазая Теура услышала молитву короля и, пробравшись к нему на корму, принесла с собой не долгожданное утешение, а новые волнения, прошептав:

– Это я виновата во всем, племянник.

– Что же такого ты успела натворить? – прохрипел король.

– За две ночи до того, как мы покинули Бора-Бора, я видела сон, но почему-то не обратила на него достаточно внимания. Мне слышался голос, кричащий: "Теура, ты забыла обо мне!"

– Что? – испугался король, хватая свою тетушку за иссохшую тонкую руку: – Мне тоже снился такой же сон!

– Голос, который кричал о том, что его позабыли? Неужели тебе тоже снилось такое?

– Не совсем, – проговорил король. – Я видел две звезды, пытающиеся что-то отыскать в небесах, нечто такое, что я забыл забрать с собой в каноэ.

– И именно поэтому ты решил все ещё раз переупаковать перед самым отплытием? – изумилась Теура.

– Да.

– Но тебе так и не удалось обнаружить, чего не хватало?

– Не удалось, – признался Таматоа. Сейчас двое мудрых людей, от которых зависел благоприятный исход всего путешествия, сидели рядом, совершенно подавленные. – Так что же мы все-таки забыли?

Пока что ни один из них так и не смог ответить на этот важный вопрос, но каждый прекрасно сознавал то, что путешествие проходит под зловещим знаком. – Что же мы забыли? – молились король и его тетушка.

В страшном отчаянии они смотрели в глаза друг другу, но ответ так и не приходил. В конце концов, Теура, глаза которой и без того были воспалены от бесконечных наблюдений за солнцем, двинулась вперед по палубе, в надежде увидеть какие-нибудь добрые знаки. Полностью отдавшись этому занятию, она даже не сразу заметила, как к каноэ подплыла большая голубая акула и прошептала ей:

– Ты боишься смерти, Теура?

– Я боюсь не за себя, – спокойно ответила пожилая женщина. – Я уже стара, но мои племянники… Неужели ты ничего не можешь сделать для них, Мано?

– Ты уже давно не смотришь в сторону горизонта, – пожурила женщину акула.

– Куда?

– Влево.

– Взглянув в направлении, указанном акулой, Теура увидела тучу, а затем и волнение на пепельно-серой поверхности моря. Там начиналась буря, сопровождаемая сильным дождем.

– О, Мано, – зашептала женщина, боясь поверить собственным глазам. Скажи мне, этот дождь движется в нашу сторону?