Король посмотрел на испорченный камзол и поморщился:

– Не в моих правилах брать женщин силой. Я предпочитаю, чтобы они отдавались мне добровольно.

Наверное, мне следовало бы помолчать, но я не смогла:

– Добровольно – это шантажом и угрозами? Взять в заложники мужа – такое у вас представление о добровольности?

Бесцветные глаза полыхнули гневом и тут же стали по-змеиному холодными.

Он сделал едва уловимый жест рукой, и на пороге появился тот самый стражник, который привёл меня сюда.

– Доставь леди обратно в Академию, – велел король.

Неужели так просто? Он меня выпустит и всё?

Не веря в такое везение, я бросила взгляд на короля.

– Я хочу, чтобы ты помнила, – тихо, почти ласково сказал он и улыбнулся. А у меня почему-то волосы на затылке встали дыбом. – У тебя был шанс всё исправить. Так что никто кроме тебя не виноват. Ступай.

Я выскочила вслед за стражником, не желая ни одной минуты находиться рядом с его величеством.

Чёртова девка!

Король содрал с себя испачканный камзол, швырнул его на пол и с яростью рванул ворот рубашки. Несколько жемчужных застёжек брызнули в стороны и со стуком раскатились по всей комнате.

Бордовое вино на белоснежной ткани смотрелось, как пятно крови.

Кровь…

К горлу подкатила тошнота. Он с детства не выносил вида крови. Даже разбитая коленка вызвала дикую панику.

– Ты трус, Голайн, ревешь как девчонка… – прилетел издалека насмешливый мальчишеский голос.

Чёртов, чёртов Рониур!

Король в бешенстве пнул рубашку под кресло подальше с глаз и выругался.

Он был властителем целой державы, его слово становилось законом, как только срывалось с губ. Но сейчас снова чувствовал себя мальчишкой, с которым старшие не хотят играть.

Старшие… Им все давалось легко: проказы, шалости, дружба, учеба.

Даже его собственные родители больше любили своего первенца, наследника престола. А его, Голайна, снисходительно баловали, не возлагая особых надежд на того, кому по праву рождения всегда суждено быть вторым. Чья участь – как там говорил Алард? – стать вечным принцем.

Они просто терпели его. Играли, требуя соблюдать свои правила, болтали о том, как будут управлять королевством, даже должности распределили. Он не забыл то распределение, в котором ему не нашлось приличного места.

Брат уже поплатился за это, а Рониур… чёрт побери, он должен был поплатиться!

Это ведь полная и безоговорочная победа над надменным красавчиком, о котором женщины вздыхали не потому, что у него есть власть, влияние и деньги, а просто так – из-за него самого.

И эта девчонка Юлия…

Он вспомнил, как она впервые явилась в его кабинет, перепуганная, прижимающая к груди зверя, при одном виде которого у любого жителя королевства волосы вставали дыбом.

Тонкая, изящная, совсем непохожая на лощеных придворных красавиц.

Хороша… Но видел он дам и краше. И груди у тех были пышнее, и губы сочнее, и талия тоньше… Но почему-то именно от нее он не мог отвести глаз, а внутри творилось что-то странное, неведомое ранее.

Она нарушила все до единого правила поведения в присутствии королевской особы, но его это только позабавило. В ней не было притворства или желания понравится. Сплошная неискушенность, невинность и непосредственность, что пьянили покрепче вина.

С первых же секунд встречи король понял: он будет не он, если не затащит эту девчонку в постель. Представив себе ее, обнаженную, распятую на шелковых простынях, он едва удержался, чтобы не наброситься прямо там, в кабинете.

Если бы не чертов гаяр…

Еще ни одну женщину он не вожделел настолько сильно.

Не такая, как все. Настоящая, живая.

Льстивые улыбки и жеманство придворных красоток, их продуманные жесты, продуманные позы и алчный расчёт, умело или не слишком умело скрываемый за пеленой затуманенных поддельной страстью глаз – всё это показалось пустым и ничтожным. Фальшивыми стекляшками по сравнению с ее искренностью.

«Я получу её! – пообещал себе король. – Получу, чего бы это ни стоило. Надо будет – женюсь, возведу на трон. Брошу к ногам всё королевство. Но получу!»

Впрочем, про женитьбу он думал не то чтобы всерьез. Скорее, как вариант, если другого способа заполучить дикарку не будет. Но думал же!

И он опоздал. В следующий раз, когда они увиделись, она была уже замужем. И за кем?! Рониур опять опередил, ухватил то, что ему не принадлежало!

Вот только теперь он перешел дорогу не младшему сыну монаршьей четы. Он перешел дорогу королю!

Странное чувство в груди растаяло, превратилось в жгучую ненависть и желание отомстить. Обоим!

Соблазнить жену Рониура казалось отличным планом: одним махом убить двух зайцев: получить наконец Юлию и морально раздавить её мужа. Дворцовые сплетни разносятся быстро…

Это была бы чистая победа.

Была бы. Но глупая девка все испортила.

Король подошёл к столику, щедро плеснул в бокал дорогого вина и выпил до дна. Ну что ж, красивый план провалился. Но есть другой, может быть, не такой красивый, но вполне эффективный.

Он достал из тайника за картиной небольшую коробочку и открыл. Внутри опасно поблёскивал алый рубин в оправе из чёрного серебра. Этот артефакт был ему нужен для связи с одним-единственным человеком.

Настоящего его имени король не знал. Ворон – так он представился, появившись из ниоткуда много лет назад.

Тогда он оказал будущему монарху огромную услугу – особую услугу, и после этого оказывал другие, по мелочам. Есть поручения, которые даже король не может давать своим подданным.

Ворон же не отличался щепетильностью и был способен сделать буквально всё.

Король выпил ещё один бокал вина для храбрости – Ворон вызывал у него страх, панический, неконтролируемый – и активировал артефакт.

Дело сделано, решение принято!

Теперь оставалось только ждать.

Ворон появился на пороге спустя час, с лёгкостью обойдя королевских стражей, которыми дворец был буквально напичкан. По спине короля пробежал холодок. Жутковато знать, что есть человек, от которого ты никак не можешь защититься. Успокаивало одно: никто другой тоже не может защититься. А этот опасный тип играет за его команду.

Идеальное оружие! Невидимое, смертельное, неотвратимое.

– Добрый день, ваше величество, – поприветствовал его вошедший. – Кого нужно убить?

* * *

Рониуру не нравилась эта война. В целом ему вообще никакая война не нравилась, но от этой просто с души воротило. И не только потому, что где-то там его ждала Юлия, писала длинные письма, переживала, любила.