Купец присвистнул.

— Да у тебя настоящий талант, сотник.

— Есть немного, — смущенно ответил тот.

Он выглядел уставшим, волосы взмокли от пота, но лицо его освещала искренняя радость.

Еле вырвавшись из круга оживленно галдящих и норовящих похлопать победителя по плечу, поединщики пошли в шатер Якима, чтобы привести себя в порядок и обсудить новости, которые купец принес с торга.

Утром все уже было готово к поездке во дворец тархана. Выезжать решили с десятком дружинников Георгия и небольшой охраной купцов, будто бы на торг.

После вечернего товарищеского поединка Яким проникся к сотнику искренним расположением. Если до этого он просто испытывал к Георгию симпатию, то сейчас бывших противников связали настоящие дружеские узы.

Купец с самого утра был невесел. Сотник не мог понять причину этой неожиданной угрюмости, пока Яким сам не объяснил ему.

— Тебе опасно ехать к тархану, — произнес он наконец.

— Почему?

— Потому что на торгу все здесь говорят о скорой войне с Галичем.

— Но ведь тархан — союзник князя.

— Тархан союзник сам себе. Если хан настроен воевать — тархан не пойдет против его воли ни явно, ни тайно.

— Я не могу нарушить волю князя. Он недвусмысленно приказал мне встретиться с тарханом Джанибеком.

— Я понимаю, но, отдавая тебе приказ, князь не знал того, что творится сейчас в Орде.

— Я думаю, он предвидел такой поворот событий и тем более надеется на мою верность.

— Не о неверности речь, а о том, что нельзя самому надевать петлю себе на шею.

— Я не думаю, что сегодня мне что-то угрожает. Нужно попробовать узнать что-то ценное для князя. С Божьей помощью и головы сбережем и князю послужим.

— Ну как знаешь, — Яким, похоже, не нашел более аргументов, чтобы отговорить сотника ехать к Джанибеку.

Ехали молча. Каждый думал о своем. Георгий снова мысленно был дома. Еще никогда он так не стремился поскорее вернуться. Его жизнь словно началась сначала — наполнилась новым смыслом. Теперь, когда он был не один, все ему виделось в ином свете. Теперь он лучше понимал поступки других людей. Теперь он знал, что в ответе не только за себя. Во что бы то ни стало он должен был вернуться.

Проезжали мимо невольничьего торга. Снова, как в первый раз, сердце сжалось от вида скованных, удрученных неволей людей.

Угрюмым взглядом провожал Георгий череду колодников, проезжая мимо. Лица изнурены долгим переходом и недостатком пищи. Тела в ранах от солнечных ожогов и ударов плетей. Орда беспрестанно совершала набеги, в рабах недостатка не было, поэтому никто не заботился о том, сколько невольников и в каком виде доживет до торга.

Вдруг Георгий вздрогнул, заметив полный безысходности взгляд, устремленный на него. Этого человека он раньше видел. Вот только где? Закрыл глаза, попытался представить его в другой обстановке. Не помогло. Сотник испытывал сейчас такое чувство, что что-то важное непоправимо ускользает.

— Когда начнется торг? — спросил он, обернувшись, у Якима.

— Через час, наверное.

— У меня к тебе просьба, сможешь ее выполнить?

— Смотря что за просьба, — усмехнулся купец.

— Я все равно не хотел, чтобы ты со мной отправлялся к тархану, — это может быть опасно. Останься здесь и постарайся купить для меня этого человека, — попросил Георгий, показывая на невольника, который за несколько мгновений до этого о чем-то взглядом умолял сотника.

— Вот этого? — удивился Яким.

— Да, — задумчиво ответил Георгий.

— Хорошо, как хочешь, правда, я не понимаю, почему ты отказываешься от моей помощи.

— Я не отказываюсь, просто не могу предугадать, как меня примет тархан. Не стоит рисковать нам обоим.

Георгий немного помолчал.

— Если что случится, доставишь на ладьях моих людей как можно ближе к границе Галича?

— О чем вопрос! — ответил купец. — Но с тобой ничего не должно произойти, сотник. Ты счастливый, — Яким ободряюще хлопнул Георгия по плечу, так что тот покачнулся в седле.

— Дам тебе одного человека, — продолжил он, — проводит вас да заодно посмотрит, что да как, мне весть подаст, если помощь понадобится.

— Тогда до встречи! — сотник широко улыбнулся и ответил крепким рукопожатием.

Через час Георгий с провожатым и десятком своих дружинников подъехали к дворцу тархана.

Яким смотрел вслед неторопливо удаляющемуся сотнику и чувствовал, что его сердце тревожно сжимается. Это чувство было для него внове. Впервые купец так привязался к человеку, с которым совсем недавно познакомился.

В первый день, когда Яким с сыновьями ходил на торг, он осторожно разузнал все, что мог, о сотнике. Его предположения подтвердились. Сначала в душу Якима закрались сомнения: быть рядом с человеком, который выполняет какое-то тайное поручение князя, опасно. В Орде сейчас неспокойно. По малейшему подозрению могли лишить жизни без суда и следствия. Потом, устыдившись своего мимолетного малодушия и вспомнив, что, вполне возможно, сотник спас им всем жизнь, Яким пообещал себе, что поможет Георгию во что бы то ни стало.

Когда, вернувшись с торга, он невольно стал свидетелем тренировки сотника, Яким захотел испытать его. Купцу показалось, что тот просто рисуется или пытается пощекотать себе нервы, играя с опасностью.

Яким думал, что легко победит соперника, однако, сражаясь, понял, что ему понадобится все его хваленое мастерство, чтобы одержать верх. И дело было даже не в том, чтобы оставаться целым и невредимым, а в том, чтобы самому не нанести противнику серьезной раны — это было главным условием поединка. И все же купец не отказал себе в удовольствии задеть мечом сотника. Он думал, что тот рассердится, выйдет из себя и станет легкой добычей, но ничего подобного не произошло. Георгий, казалось, не заметил царапины — так был сосредоточен на бое. Как выяснилось позднее, он просто изучал технику Якима, чтобы в решающий момент переломить ход поединка. Купец до последнего верил в свое преимущество, поэтому был потрясен такой внезапной развязкой. А сотник искренне поблагодарил его за хороший бой и честно признался, что чуть было не потерял авторитет среди своей сотни. Его заботило только это.

Встреча Георгия ждала действительно не простая. Все слова Якима об удаче были сказаны не столько для того, чтобы подбодрить сотника, сколько для себя. Чтобы успокоить свою совесть, которая шептала, что нельзя Георгия отпускать одного. Но сотник был прав. Им обоим нельзя было появляться у тархана. Не то чтобы купец боялся каких-то последствий. Он уже решил, что поможет сотнику. Просто должен был оставаться человек, о существовании которого тархан не подозревал и которого не учитывал в своих планах…

Георгий со своим десятком уже почти скрылся из вида в пестрой толпе торга. Он ехал, посматривая по сторонам и непроизвольно отмечая детали. Даже в Сарае Георгий оставался разведчиком.