— Нет, — мужчина покачал головой. — Не передумала. Тебе не стоит так на это рассчитывать.

— Кое-кто говорил мне, что такое вполне может случиться…

— И я по-прежнему не исключаю такого варианта, — в глазах конунга появились весёлые искорки. Ангелина уже не в первый раз замечала, как тон её будущего супруга меняется всякий раз, когда разговор переходит в плоскость пикировок — определённо, ему была по вкусу некоторая зубастость собеседника. — Но не думаю, что это произойдёт раньше, чем мы с Боудикой встретимся на поле боя. Пока твоя мать плохо себе представляет истинные масштабы всей ситуации.

— И когда это случится?

Харальд рассмеялся. Проходящие мимо них слуги обернулись на его смех. Практически каждый из них жадно, как стервятник при виде умирающего животного, вслушивался в их разговор, надеясь выцепить в нём что-нибудь интересное.

— За обладание такой информацией ни один норфолкский командующий будет рад отдать ногу, а то и две…

— Я не тупая, — щёки Ангелина запылали от стыда. — Мне не нужна точная дата, я просто хотела узнать, насколько долго всё это затянется!

— Ненадолго, — конунг склонился к ней и, понизив голос, вкрадчиво поинтересовался, — так не терпится оказаться моей женой?

Девушка прыснула.

— Ну что вы, Ваше Величество, меня вполне устраивает статус вдовы. Настолько, что я не прочь получить его повторно.

— Я совру, если скажу, что удивлён этим ответом, — хохотнул Харальд. — Но я не планировал делать мою жену вдовой. По крайней мере, до старости.

— Именно осознание этого и мешает мне в полной мере наслаждаться пребыванием в Каттегате, — Ангелина патетично приложила руку к груди

— Утром ты убеждала меня в том, что тебе мешает делать это отсутствие какого-нибудь занятия. Как же быстро изменилось твоё мнение, дорогая невестушка. Всего-то за несколько часов работы.

— Ладно, — помолчав некоторое время, нехотя произнесла девушка. — Ты победил. Эта одинокая, беззащитная женщина повержена твоим остроумием. Доволен?

— Ну, всё по кодексу каттегатца, — Харальд улыбнулся, бросив взгляд на прыснувшую от смеха Ангелину.

Они поговорили ещё некоторое время о мелких делах и, после того, как девушка демонстративно беззаботно рассказала о своём первом рабочем дне в ткацкой мастерской, украдкой бросая взгляды в сторону шедшего рядом с ней конунга в том моменте, когда речь зашла о Фредерике, они разошлись, отправившись каждый по своим делам.

Оставив попытки отыскать Гудхильд, Ангелина повернула в сторону лестницы. Её покои, равно как и покои конунга, находились на втором этаже, что было не так уж и удобно — если она хотела поесть или прогуляться, ей приходилось преодолевать немаленькое расстояние. Зато у этого места имелся и весомый плюс: здесь практически не было посторонних, и девушка могла позволить себе насладиться тишиной и покоем.

Ангелина уже хотела подняться наверх, но тут её внимание привлёк странный шум. Девушка насторожилась, прислушалась и поняла, что источник шума находится совсем рядом. Это был… смех? Смех весёлый, беззаботный. Он, словно ветер, проносился по коридорам, заполняя его. И Ангелине не составило труда понять, кому он принадлежал. Гудхильд.

Она подошла к двери, ведущей в одну из многочисленных комнат, назначение которых девушка до сих пор так и не запомнила, и прислушалась. За дверью слышалось какое-то невнятное копашение, сопровождаемое хихиканьем служанки и вторившим ему мужскими стонами.

Ангелина отпрянула. Щёки её горели от смущения, когда она, развернувшись на каблуках, быстро вбежала по лестнице вверх. Ну и нравы в этом мире, однако.

Придерживая подол своего длинного синего платья, она решительно шагала по ступеням, от соприкосновения каблуков её высоких сапог с каменной поверхностью раздавался характерный стук. Он тонул в гуле многочисленных звуков самого разного толка, сливался с ними воедино, делая свою обладательницу частью всей этой будничной какофонии.

Достигнув последней ступени, Ангелина, окликнутая знакомым мужским голосом, резко остановилась. Ей навстречу, чеканя шаг, приближался кин Роалд — ярл одной из южных пограничных областей и старший брат кин Ульвара.

— Моё почтение, Ваше Высочество, — военный чуть склонил голову в знак приветствия, пристально глядя на собеседницу.

— Здравствуйте, кин Роалд, — Ангелина кивнула в ответ. На лице её отражалась заинтересованность — до этого момента ей не доводилось общаться с ярлом тет-а-тет, при их беседе, бывшей, зачастую, всего-навсего формальным обменом любезностями, неизменно присутствовали либо Ратель, либо Харальд.

— Как ваше самочувствие? — Равнодушно спросил мужчина.

— Я уже здорова, спасибо, — девушка слегка поморщилась, вспомнив о недавно перенесённой ею простуде. За последние пару дней, прошедших с момента её выздоровления, она успела, ответить наверное, на целую тысячу вопросов о её самочувствии. Неужели теперь она даже не сможет нормально поболеть, не будучи обязанной отчитаться по завершении болезни о своём состоянии перед каждым встречным?

"Спокойно, Ангелина. Это просто дань этикету. Ты будущая королева, как-никак, пора привыкнуть к этому".

Если бы кто-нибудь только знал, как иногда ей хотелось оказаться на месте Гудхильд… Ну, не прямо сейчас, конечно… в другие моменты.

— Я ищу Его Величество, — покончив с условностями, перешёл к делу Роалд. — Вы не виделись с ним сегодня?

— Да, мы расстались только что. Его Величество как раз собирался взять что-то на кухне, а потом пойти на тренировку.

— Благодарю, Ваше Высочество, — лениво отвесив поклон, ярл приготовился было спуститься по лестнице вниз, но был остановлен вопросом Ангелины.

— Что-то случилось?

Мужчина быстро окинул её взглядом. Немного о чём-то поразмыслив, он, наконец, ответил:

— Его Высочество принц Уильям отбыл сегодня утром в Ладогу.

Девушка нахмурилась.

— Неужели он решил сбежать?

— Сомневаюсь. Будет просить князя Святополка дать отряд дружиников в подкрепление.

— Вот как… Ладно, не буду вас задерживать. Всего доброго.

— Всего доброго, Ваше Высочество. — Отвернувшись, Роалд поспешил вниз.

Наблюдая за его стремительно удаляющейся фигурой, Ангелина задумчиво прикусила губу. Значит, королева Норфолка всерьёз намерена воевать. Но чем это может грозить самой Ангелине? Бронхилай рассказывал, что основным мотивом побега принцессы служило желание избавиться от всех сопутствующих её статусу обязанностей, но не мог ли он ошибаться в своих выводах? Что, если Генриетта всего лишь была недовольна правлением матери, во-первых, и браком с дикарём, во-вторых? Не заявится ли она в Норфолк, когда поймёт, что оба эти препятствия теперь устранены?

Девушка помассировала виски. Как же это всё уже надоело. Нескончаемые опасения по поводу возвращения принцессы, ослиное упрямство Боудики, антипатия каттегатцев — висели над ней дамокловым мечом, лишая её сна и покоя. Она ощущала себя подвешенной к потолку какой-то пыльной антикварной лавки раритетной тряпичной куклой. Вот она висит, совершенно лишённая желания причинить кому-либо дискомфорт, а все, начиная от владельца лавки и заканчивая посетителями, постоянно трепят её, всем она смертельно нужна и никто не хочет просто снять