— Не подумывает, — спокойно ответила Лизетт. — Он даже желает, чтобы его прямая наследственная линия пресеклась. Титул перейдет к моему кузену.

— Как странно, — задумчиво произнес Вильерс и осекся, заметив, что Лизетт приложила палец ко рту.

— Спускайтесь вниз, — прошептала она, — а я еще немного побуду здесь, пока не вернется няня.

Вильерс счел за благо подчиниться ей.

— Кстати, я всегда слышал только начало этой песни, — заметил он. — Эти два куплета в конце мне совершенно неизвестны.

— Я сама сочинила их, охотно призналась Лизетт. — Мне никогда не нравилась эта страшилка про падающую колыбель. — От волнения она стала теребить пальцы. — Почему я должна пугать собственного младенца, Леопольд?

Она называла его Леопольдом с такой легкостью, словно они были близки.

Почему же это было так сложно Элинор?

В гостиной Элинор приветствовала высокая стройная леди в белоснежном парике:

— Дорогая, сколько лет! Я помню тебя еще в детском переднике, а теперь ты стала такой величественной и настоящей красавицей.

— Леди Маргерит, — пропела Элинор, вежливо присев перед ней в реверансе. — Я с тех пор успела вырасти, но вы нисколько не изменились.

Та в ответ рассмеялась, хотя знала, что выглядит прекрасно. Маргерит была весьма изящной и стильной леди лет сорока с лишним; ее черные, превосходно очерченные брови соревновались с белизной ее пышного парика. От нее веяло свежим блеском и роскошью юной красавицы.

— Какое же это счастье — принимать гостей в своем доме, — произнесла леди Маргерит, — даже если некоторые из них предпочитают оставаться в своих спальнях. У твоей дорогой матери, кажется, зубная боль. А дорогая Энн, по-моему, просто не желает вылезать из постели. Поэтому настоящей компании у нас сегодня нет. Зато я представлю тебе моего лучшего друга, благородного сэра Лоуренса Фредерика Бентли-третьего.

Бентли был родом из Йоркшира, с жесткими седыми усами и живым блеском в глазах. У него был такой бодрый вид, словно он только что вернулся с охоты в вересковой долине, вволю насладившись бешеным галопом и криками «ату!».

— Как поживаете? — спросил он с изысканным поклоном.

— Мы сейчас беседовали о разных светских условностях, — сказала леди Маргерит. — И об институте брака в том числе. Я никогда не была замужем, дорогая, если тебе это известно, и ничуть не стремлюсь оказаться в этом капкане. Я предпочитаю иметь добрых друзей:

— А как же любовь? — спросила Лизетт, кокетливо склонив набок голову.

— Любовь — это прекрасно, ничего не имею против любви, — произнесла леди Маргерит. — Но дружба и взаимопонимание — еще лучше, — сказала она, с улыбкой посматривая на своего Бентли.

— Без брака невозможно иметь наследников, — заметил Бентли. — Это важно в браке, а не отношения супругов.

— У Бентли двое детей. Разумеется, уже совсем взрослых, — пояснила леди Маргерит.

— Некоторые умеют заводить детей и вне брака, — заметила Лизетт. — Взгляните на Вильерса. У него их шестеро. Из них двое близнецов-девочек, совершенно очаровательных с огромными фиалковыми глазами.

— Ваши дети? — Бентли несколько сконфуженно покосился на Вильерса. — Никогда не предполагал, что они у вас есть.

— Да, у меня есть несколько детей, — сказал Вильерс спокойно. — И при этом я, знаете ли, не женат. Трое из них сейчас находятся наверху в этом доме. Как видите, Лизетт ими восхищается.

— А у вас есть внебрачные детки? — Лизетт лукаво посмотрела на Бентли.

Тот и бровью не повел, очевидно, успев привыкнуть к ее странным выходкам.

— Моя жена умерла несколько лет назад, — начал он, — и у меня лишь те дети, которых подарила мне она и о которых упоминала леди Маргерит. Впрочем, у моего брата есть внебрачный сын. Ладный парень, выучился ремеслу каретника. Такой же славный, как новенький сияющий пятипенсовик.

Маргерит рассмеялась:

— Его племянник ухаживает за дочкой полковника. Славному Эрскину она тоже нравится, он только и делает, что облизывается, глядя на них. Ему может только сниться такая партия.

— И при этом он такой же племянник мистеру Бентли, — заметила Лизетт. — Где же тут справедливость?

Элинор была рада за свою мать, что ей, с ее аристократической щепетильностью, не приходится слушать все это и наблюдать леди Маргерит с ее благородным Бентли, непринужденно державшихся за руки.

Она посмотрела на Вильерса, который в этот момент благодарно улыбался Лизетт, не иначе как из-за ее поддержки незаконнорожденного каретника. Она ощутила приступ ревности. Он был ее, почти ее...

— А где же сэр Роланд? — спросила она. — Он обещал быть здесь, когда мы уезжали в детский приют.

— Разумеется, он прибудет, — с улыбкой ответила леди Маргерит. — Насколько я поняла, ты произвела сильное впечатление на нашего местного барда. Я пригласила его помузицировать с нами после ужина, о котором, кстати, совсем забыла. Поппер, наверное, весь изнервничался. Мы должны придерживаться его распорядка, чтобы он чувствовал себя лучше. Мне он показался слегка издерганным, когда я приехала.

— Ты, полагаю, привезла кучу интересных историй из Лондона? — умоляюще посмотрела на нее Лизетт, когда все сели за стол.

— Твой папа шлет всем вам привет и обещает появиться здесь через недельку-другую.

— Очень мило с его стороны, — нетерпеливо сказала Лизетт, — но я имела в виду совсем другое. Вроде того случая с миссис Кэвил, слопавшей бушель черешни за один присест.

— О, это закончилось для нее весьма печально, правда, лишь на следующий день. Я помню, — усмехнулась леди Маргерит.

— Ужасно закончилось, — произнесла Лизетт.

— Да, но что рассказал мне наш Поппер! — вскричала леди Маргерит. — У вас тут свои новости — сгорела пивоварня мистера Гиффорда через деревню отсюда. Говорят, что это сделал призрак его умершей жены, разумеется, из мести. Хотя полдеревни считает, что он просто заснул с трубкой в постели.

— А как считает сам Гиффорд? — спросила Лизетт.

— Что ему теперь считать, погорельцу? Разве что свои убытки, — ответила леди Маргерит.

— Ах, он, можно сказать, был почти нашим соседом, — едва не плача, сказала Лизетт.

— Прекрати! — прикрикнула на нее леди Маргерит, слегка стукнув ее ложкой по руке. — Ты даже не знала его, к тому же он скандальный старый ублюдок.

— О-о! — сказал сэр Бентли. — Полегче, дорогая Маргерит. Леди Элинор это может быть неприятно, она не привыкла к твоим экстравагантным манерам.

— Ее не так просто чем-то удивить или задеть, — сказал Вильерс, — продолжайте в том же духе, и вы убедитесь в том, что я прав.