– Песню пою, господин лавэ. Про соотечественников. Простых моряков, которые готовятся к последней битве. 

– Почему к последней? – Оля вопрос поняла: почему у нее битва, да еще вдруг последняя, если она даже не попробовала, но предпочла этот вариант вопроса проигнорировать.

– Потому что против их судна была целая эскадра врагов. Они дрались сколько могли, а потом затопили свой корабль, чтобы он не достался противнику.

– Тогда зачем вы поете про людей, которые проиграли битву?

– Это про таких людей, господин попечитель, – Оле вдруг стало до спазмов в горле обидно, – которые не струсили и ввязались в заведомую погибель, только чтобы другие успели собраться с силами и не погибнуть – оттянули врага на себя. Да, они проиграли, но не сдались. Даже враги почитали их за мужество.

Ольга почти плакала и корила себя за неуместный ностальгический пафос. Ну какое дело этому сытому благополучному хлыщу до страданий и подвигов людей из другого, непонятного и чуждого мира! Зло берет! Потом резко успокоилась – вот оно, это состояние, которое было нужно. Ее, женщину-иномирянку, местные работники, конечно же, не примут. Это предопределено! Она бы тоже возбухала, если бы в их маленький устаканившийся коллективчик принесло руководить какого-нибудь лазоревого шведа, мусульманистого шиита или суперредкую галапагосскую черепаху. Да она бы первая возглавила движуху на предмет пощупать пришельца за профпригодность. И не потому, что против инаковости, а потому, как сильно не любит менять привычки.

Нет, новый коллектив ее не примет. И это его, коллектива, проблемы. Ибо она, Ольга Петровна Давыдова, идет воевать за место под этим чужим солнцем. Свое и Пашкино. А возможно, и Серафимино. А потому всем недовольным придется прожевать свое мнение и проглотить не запивая. Но для лавэ, который дал ей шанс, пожалуй, стоит обозначить исходную позицию. Без его поддержки она не справится.

– Господин Шенол, – вот кто бы знал, по какому признаку Оля выбирает обращение, – пока не поздно, хочу убедиться, что вы осознаете масштаб проблемы.

– Да что с вами сегодня? Что вас беспокоит, госпожа Вадуд? – Раиму хотелось поскорее разделаться с неприятной миссией. До кухонь, где к ужину соберутся все работники, включая младших пастухов из вивария, осталось пройти пару поворотов. А эта паникерша взвинтила свои эмоции до состояния кипящего гейзера. Хоть бы о крошке щене подумала! Раим уже подустал контролировать настроение балованной нгурулы! Сто́ит допустить малейшую оплошность с концентрацией – и Туря такой скандал учинит, что виварий выше крыши подпрыгнет. А если следом и трио безымянных разволнуется...

– Господин Шенол, – нарочито мягко заговорила Ольга, – я всего лишь хочу убедиться, что вы осознаете степень моей неосведомленности. И помните, что у меня нет навыков руководителя. – Лавэ раздраженно кивнул. – Отлично, господин Шенол. Тогда вы понимаете, что вот сейчас, сию минуту, даете мне карт-бланш на неизбежные ошибки. Да? – Снова утвердительный кивок. – Надеюсь также, что вы осознаете, какой взрыв возмущения мы сейчас спровоцируем. То я была чуть ли не невольницей кастеляна Ламса, ниже только хуторские, а то вдруг раз – и по вашей воле над всеми начальница. Вы понимаете, что недовольные обязательно будут? Особенно среди более привилегированных работников? Среди тех же поваров и их помощников. – Снова нетерпеливый кивок, в котором Оля чуяла не столько согласие с ее прогнозом, сколько пренебрежение – да кого волнуют чувства черни? И Оля дерзнула произнести это вслух. Больше для себя, чтобы подстегнуть свою решимость: – Значит, вы заранее готовы подтвердить мое слово, если я сочту необходимым немедленно кого-нибудь уволить?

– Да хоть всех поголовно, Ольга! Главное, чтобы дело не стопорилось. И еще момент. Уволить вы их можете, а вот за стены крепости выпустить – нет. Да не пугайтесь вы так, – ухмыльнулся лавэ в побелевшее лицо, – только до момента, когда им подчистят память.

– Сейчас не ко времени, господин попечитель, но потом вы мне объясните, отчего нужна такая секретность. Уж больно трудно ее соблюдать, не зная причины. 

Они опять двинулись по коридору, и Оля пошла рядом, поглядывая на озадаченное начальство. 

– Почему трудно? 

Это он серьезно? Типа велели соблюдать – и соблюдай? Молча. И не заморачивайся?

– Потому, что мы с Павлом приучены отслеживать причины и следствия. Так нас воспитали. Так построено наше образование. Таков опыт существования в нашем обществе. Нас – это вам для сведения – гораздо эффективнее убедить в необходимости, чем требовать тупого подчинения. С Павлом попроще – он мужчина и сын офицера. Его готовили к служению. А я не такая – слишком привыкла просчитывать ситуацию. Хотя бы на уровне действие – первичные последствия.

– Подсчитывать? Разве есть такая магия? Зачем подсчитывать простые действия, Ольга? Достаточно посмотреть линейные вероятности.

– Вот как? – пришла очередь Ольги прийти в замешательство. Закопошились смутные воспоминания о математических функциях и дифференциалах. – Линейные, значит? А есть нелинейные?

– Да, – легко ответил лавэ, игнорируя сарказм, – есть еще вероятности, затронутые влиянием. Там сложнее. Но при достаточном количестве дара, долгой практике и терпении вполне можно распознать предначертанное. Заклинание само выдает численный индекс вероятности. И ничего не надо подсчитывать, – с некоторой паникой в голосе убеждал собеседницу лавэ.

«У него что? Проблемы с арифметикой? – неуместно развеселилась Оля. – Но красиво. Исчисление индекса нелинейной вероятности. Магией. Просто песня! – И тут же устыдилась: – Ой! Надо его как-то успокоить».

– Просчитывать – это устойчивое выражение в моем родном языке. Привыкла, знаете ли, вот и перевожу дословно. Это значит – анализировать.

– У вас для этого есть специальные артефакты?

– Ага, – невозмутимо ответила Ольга. – У каждого свои. У меня – карандаш и бумага. Люблю, знаете ли, всяких картинок порисовать для наглядности. Легче думается...

– Вы используете рунические изображения? – удивился лавэ.

– О господи, еще и руны, – пробормотала она себе под нос едва слышно и добавила с убежденностью, которой просто не могло существовать во вселенной: – Я использую аксонометрические изображения. Давно. Уверенно. И с удовольствием. – И поспешила перевести тему, чтобы общение уж совсем не перетекло в плоскость «как разругались сено с соломой, оно – про Фому, она – про Ерему».

– А этот ваш индекс как выглядит? К примеру, каков он, если рассмотреть успех моего назначения кастеляном? Вы же просчи… э-э-э, выяснили его, не так ли? – И совершенно не в тему добавила: – Хотя я предпочла бы называться управляющей хозяйственной частью.

– О! Вы умеете правильно ставить вопросы, госпожа Вадуд. Индекс, значит, хотите узнать? – Лавэ явно нагнетал интригу. 

Ольга остановилась. Он издевается? А вот никуда она не пойдет, пока не услышит! Будет торчать тут, как бивень у Тыри!