Приблизившись к девушкам, граф осведомился у Нади:

– Надюша, вы ведь позволите так вас называть?

– Я не против, Никита Михайлович, – ответила приветливо девушка.

– Славно. Тогда и вы меня зовите по имени.

– Хорошо, Никита, – кивнула она.

– Итак, Надюша, хочу предложить вам поехать с нами на конный завод. Мы с Зиночкой как раз собирались туда направиться. Не хотели бы вы составить нам компанию? Сережа все равно будет занят делами до вечера, он просил вас развлечь, чтобы вы не скучали. Что скажете?

– Конный завод? Вы хотите купить новую лошадь, граф? – спросила Надя.

– Нет, – рассмеялся он. – Этот завод мой, скажем так, моя блажь, занимаюсь разведением рысков орловской породы.

– У вас есть завод по разведению лошадей?

– Да. Орловский рысак сейчас весьма востребован и, знаете ли, приносит хорошую прибыль. Поедемте с нами, дорогая, покажу вам мое детище.

– Я с удовольствием, только скажу Сереже, чтобы не потерял меня.

Уже спустя пятнадцать минут граф Никита в легкой коляске вместе с девушками держал путь на западную окраину Воронежа, именно там располагалось предприятие Чернышевых, с большим манежем, просторными конюшнями, домиками для обслуживающего персонала и даже небольшим ипподромом, на котором два раза в месяц устраивались бега рысаков.

Для Нади завод по разведению лощадей был в диковинку, еще никогда она не была в подобном месте, хотя обожала лошадей. Но в детстве в родном Екатеринбурге ей не посчастливилось посещать конную школу, ведь мама жаждала, чтобы дочь занималась фортепиано, по ее мнению, прекрасно, когда девушка умеет играть на инструменте. Об истинных желаниях девочки мать и слышать ничего не хотела, оттого Надя восемь лет отходила в музыкальную школу по настоянию матери, а потом ни разу не садилась за пианино, все-таки это занятие было ей не по душе.

Теперь же у нее была такая уникальная возможность познакомиться поближе с этими великолепными царственными животными. Граф Никита показал ей весь завод и даже собственноручно усадил в женское седло на одну из кобыл, как того пожелала Надя, а затем провел лошадь с девушкой по кругу манежа, чтобы она смогла прокатиться верхом. Но совсем немного, ведь, как заметил граф, Наде надо было непременно выправить амазонку, чтобы учиться ездить, в противном случае она могла бы стереть бедра до крови.

Зинаида тоже везде следовала с ними, но совершенно не жаждала общаться с лошадьми и говорила, что верховая езда не увлекает ее. Надя видела, что актрису более веселило общество графа и снедало неистовое желание понравиться ему. Верескова почти не отлипала от Никиты, смотрела и говорила с ним так зазывно, что становилось понятно, как сильно в него влюблена. Граф отвечал ей с такой же лаской, но пару раз Надя случайно заметила, как в его взгляде на актерку промелькнуло нечто похожее на недовольство. Хотя, может, этого и не было.

Они вернулись только к ужину, и за столом Надя с воодушевлением рассказывала всем, что Никита Михайлович предложил ей учиться ездить верхом. И был готов сам обучать ее несколько раз на неделе. Сергей обрадовался и поддержал и брата, и свою невесту, заявив, что отныне у Наденьки не будет времени по утрам скучать, пока он занимается делами.

Около часа отдохнув на мягкой постели после обильной обеденной трапезы, Зинаида решила немного прогуляться. Она позвонила в колокольчик и вызвала одну из дворовых девушек, которая привела ее волосы в порядок и помогла переодеться. Около четырех актриса вышла из гостевой спальни и решила разыскать Никиту Михайловича, который обещался ей до ужина сыграть партию в пикет.

Проходя по анфиладе комнат, актриса невольно отметила в зеркале, что один из ее локонов в прическе лежит неидеально. Остановившись напротив своего отражения, светловолосая красавица начала поправлять его, ведь не могла же она показаться перед графом Никитой неопрятной. Зиночка прекрасно знала, что он любил внешнюю красоту в женщинах и замечал любые мелочи и изъяны.

Граф был эстетом, зная толк в красоте и моде, умело говорил комплименты, да и сам одевался импозантно и со вкусом, и мог себе это позволить. Его сюртуки и фраки были всегда пошиты лучшими портными из очень дорогой ткани. Его брат Сергей одевался гораздо скромнее, хотя тоже имел достаток, но Никита словно кичился своим богатством и меценатство совершенно не привлекало его, он скорее любил делать подарки своим друзьям или возлюбленным. И подарки те были по стоимости до того вульгарны, что даже бабушка графов, Велина Александровна, говорила, что это не красит Никиту, а только вызывает осуждение в обществе. Но Зинаиду невероятно радовала щедрость Никиты Михайловича. Например, сапфировое колье, которое он подарил на ее прошлые именины, Верескова даже боялась надевать на люди из-за огромной цены и точно знала, что на старости лет его можно продать и жить безбедно до конца жизни, если уж ей выпадет такая неудача – остаться актеркой провинциального театра.

И Зинаида была просто счастлива оттого, что последние несколько лет могла удерживать внимание такого мужчины у своей юбки. Правда, граф бывал иногда отстранен и задумчив, пребывая в своих мыслях, но все же она была его бессменной любовницей довольно долгое время, почти два года. И знала, что Никита Михайлович неравнодушен к ней.

Оправив локоны, девушка отвернулась от зеркала и тут же услышала приглушенные голоса, которые доносились из приоткрытой двери биллиардной. Тут же узнав одного из говорящих, она осторожно приблизилась к двери и заглянула за занавеску. Так и было, она оказалась права. Они стояли рядом, словно заговорщики. До ее слуха отчетливо донеслось:

– Но она не похожа на Лидию, явно не из робкого десятка.

– Придется тогда действовать немного по-другому.

Проворно спрятавшись за портьеру у входа Верескова затаилась, боясь, что ее присутствие обнаружат.

– Другого выхода нет, иначе у нас ничего не получится, – ответил второй голос.

– Верно.

Зинаида нахмурилась. Опять эти двое что-то задумали. В прошлый раз, возможно, именно благодаря их дьявольскому плану, исчезла Лидия. Но актерка не могла этого знать наверняка, она только предполагала. Теперь же, подумалось Вересковой, их целью стала новая жительница этого дома – Надежда. Это крайне возмутило девушку, и она поджала губки. Она не могла все же понять, для чего им нужна Надя, но вся эта ситуация не нравилось Вересковой. Хотя, может, они говорили вовсе не о Надежде и это лишь ее домыслы?

– Мне надо все хорошенько продумать, чтобы наш план не сорвался, – отозвался первый голос.

– Надеюсь, в этот раз все удатся…

– Должно получиться, ведь подобного шанса может больше не быть.

Попятившись, Зинаида на цыпочках отошла от приоткрытой двери гостиной и бегом устремилась прочь в сторону парадной, желая вновь подняться в свою спальню. Весь этот услышанный ею разговор вызвал в ее существе мучительные воспоминания о прошлом. Неужели и правда эти двое были причастны к исчезновению Лидии, теперь она почти утвердилась в этой жуткой мысли.