Жанна кивнула и рявкнула продавцу:

– Синий! Веер! Вердам нох маль![6]

Немец засмеялся, с удовольствием оглядел пышущую жаром и негодованием Жанну и, послав ей воздушный поцелуй, отошел.

Продавец, широко улыбаясь, на чистом русском языке сказал, раскладывая перед Жанной несколько вееров:

– Пожалуйста, гражданочка! Тридцать шекелей! Для вас – двадцать восемь…

– А на самом деле – десять, да? – усмехнулась Жанна. – Спасибо, что хоть товарищем не назвал. У нас теперь все господа, ясно? Кто в портках и кто без – не важно. Это ты здесь, гражданин мира, стоишь по восемнадцать часов, перед фрицами выёживаешься. Сколько стоит это фуфло?

К ним быстро подошла взволнованная Оксана, взяла Жанну под руку и, увидев у той в руках огромный яркий веер, отороченный перьями, рассмеялась:

– Зачем тебе это?

– Жарко очень, давление поднялось.

– Ну ясно… – Оксана кивнула и, выразительно глядя на подругу, тихо и быстро произнесла:

– Все в порядке.

Жанна громко уточнила, сокрушенно качая головой:

– Не пустили Дениса в Москву?

– Не пустили, – развела руками Оксана.

Маргоша схватилась за уши:

– Ой, бедный папка… Мам, а что теперь будет?

– Ну что… – пожала плечами Оксана. – Мы тоже постараемся задержаться, пока ему документы новые будут делать… Ну или паспорт вдруг… – посмотрела она на Жанну, – подкинут…

Жанна тяжело вздохнула:

– Вот это вряд ли…

– А как же твоя работа, мам? Ты же говоришь – половину без тебя разворуют.

– Половину разворуют – половина останется, – улыбнулась та и подмигнула Жанне. – Прорвемся! Маргошенька!.. – Оксана неожиданно крепко поцеловала дочь. – Пойдем к папе, пожалеем его!

Жанна послала воздушный поцелуй продавцу:

– Ауфидерзейн[7], гражданин! – Для верности она еще подняла кулак. – Но пассаран! Zum Teufel![8]

Продавец шутливо отдал ей честь, смотря вслед со смешанным чувством восторга и ужаса.

Жанна и Оксана с двух сторон подошли к совершенно потерянному Денису и взяли его под руки. Борис, забегая перед ними, быстро приговаривал:

– Денис Игоревич, мы постараемся… гм… как только сможем… наша фирма… у нас никогда… таких людей встречаем…

Жанна отмахнулась от гида:

– Не суетись, а! Возьми чемодан лучше.

Денис, не глядя, отдал гиду вещи и побрел, опустив голову. Выйдя на улицу, он посмотрел на взлетающий в небо самолет и закусил губу. Оксана проследила его взгляд.

– Деня… Ну Денечка… – Она погладила мужа по руке. Тот никак не отреагировал, но и не сопротивлялся. – Это быстро уладится… Слышишь? Может, найдется паспорт, подкинут…

– Вот именно, – кивнула Жанна. – Денег потребуют.

Денис шел, как будто ничего не слыша. Жанна весело продолжала:

– А мы им – свое «накося!». Мы новый паспорт сделаем! Чистенький, без единой печати, не залитый вином!

Денис посмотрел на нее и отвернулся. Жанна предложила:

– Кстати, не выпить ли нам?

– А где Маргоша? – спросил вдруг Денис.

– Да здесь она, – ответила Оксана и сама оглянулась. – Маргоня!

Девочки нигде не было видно. Денис резко освободился от рук двух женщин, ведущих его, как под конвоем.

– Бабы, вы что, сдурели? Девчонку потеряли! – закричал он и быстро пошел обратно в здание аэропорта.

Женщины едва поспевали за ним. Борис с вытаращенными глазами бежал рядом и крутил головой, надеясь увидеть Маргошу первым.

– О Господи… Жанка, она же с тобой была!..

– Да, когда ты подошла, она рядом стояла…

– Ну да… Господи… – Оксана закричала: – Маргоша! Маргоша!.. – Ее голос почти не был слышен за объявлениями об отлетах и прибытиях. – Ну все… Деня! В полицию давай опять!..

Денис метался по залу, пытаясь разглядеть в толпах туристов девочку. Вдруг под тем самым фикусом, от которого Жанна предлагала отломать ветку, он увидел сидящую на кадке Маргошу. Она запихивала в рот пригоршни чипсов из большой пачки и тоже озиралась по сторонам.

– Маргоша! – Денис подбежал к ней. – Дочка! Господи!

– Ой, пап, а я вас потеряла… – обрадовалась девочка. – Решила здесь ждать, никуда не ходить…

Денис крепко обнял ее.

– Ну молодец… Молодец… А мы думали… – Он помахал рукой Оксане: – Эй, леди, ваша дочь здесь! – И поцеловал Маргошу, не выпуская ее из рук. – Уминает чипсы дочь наша…

Оксана подошла, запыхавшаяся, разъяренная:

– Ты что?! Ты куда ушла? Я чуть с ума не сошла…

– Ладно, ладно… – Денис закрыл от нее Маргошу. – На себя орите. Оставили ребенка, забыли о нем… Ребенок потерялся…

Оксана решительно тряхнула девочку за плечо:

– Все. Пошли. Так, приедем в Москву – ни шагу одна не ступишь! Раз такая раздолбайка. Потерялась она!..

Маргоша примирительно посмотрела на мать, прижимаясь к Денису:

– Мам…

– Не «мам»! Не «мам»! – никак не могла успокоиться Оксана. – Будешь ходить с телохранителем! – Она энергично пошла к машине, на которой они приехали.

– Ой, мам, не надо… У нас в гимназии некоторых детей около класса ждут телохранители… И у туалета…

– Зато их родители спят спокойно. Все! Решено! Не обсуждается!

– Оксан, может, не стоит так горячиться… – неуверенно возразил Денис.

– Ты еще будешь мне тут!.. Тебе-то, конечно, все равно, если ее украдут… – Она осеклась под взглядом мужа. – То есть…

Денис обнял девочку:

– Да я вообще сам ее продам кому угодно… В зоопарк, например, и сторожем к ней в клетку устроюсь… Да, заяц? – Он поцеловал ее в ухо, Маргоша засмеялась, повиснув на нем. – Там будет написано «Исключительный экспонат Маргоша длиннохвостая и ее папка-растеряйка»!..

Алена ходила по большой гостиной, рассматривая картины, фотографии, маленькие бронзовые статуэтки. Ее взгляд привлекла старая фотография молодой женщины, с лицом не очень правильным, но породистым и одухотворенным.

Вошедший в эту минуту Эммануил заметил Аленин интерес:

– Это моя матушка, – объяснил он. – В доме везде ее портреты, так что ты не ревнуй. Я ее очень любил.