– Сиськи-письки, сиськи-письки, – звонко закричал кто-то из детей, но тут же смолк, увидев появившегося на крыльце Руслана.

Прекратился и смех. Мириам, глянув на брата, закрыла лицо руками и опрометью бросилась прочь. Руслан с горящими адским огнем глазами сорвал фотографию со стены и принялся раздирать ее на мелкие клочки.

– Это Петька Кулешов повесил. Я видела, – тут же наябедничала одна из девчонок-пятиклассниц.

– Убью гада! – пообещал Руслан и хотел было броситься назад в школу, но Олег схватил его.

Подростки сцепились.

– Не надо, остановись!

– Пусти! Убью!

Испуганная малышня бросилась врассыпную.

– Ты что, забыл, кто его папаша?.. Они сейчас директора приведут… давай, уходим…

За стеклом парадной двери замаячило строгое лицо директора гимназии. Руслан сгреб обрывки, сжал их в кулаках, тяжело засопел. Олег уже тащил его за угол.

На заднем дворе подростки присели на лавочку.

– Я его зарежу, – твердил Руслан, щелкая выкидным ножом.

– Это не метод, – уговаривал его Олег.

– Он мою сестру опозорил. Ты даже не понимаешь, что это значит на Кавказе… Зарежу!

– Слушай, мы в России. А его папаша – милицейский генерал. И потом, Петька совсем сопляк, ребенок еще.

– Ребенок… – скривился Руслан. – Дети в песочнице играют, а не такие картинки по стенкам вешают.

– Остынь, я, кажется, знаю, что надо делать, – произнес Олег. – Ты можешь своих земляков собрать?

– Только свистну – сбегутся. Мы один за другого горой стоим. Никого в обиду не даем.

– Я потому и спрашиваю…

* * *

Петушок запрыгнул на заднее сиденье машины. Генеральский отпрыск счастливо улыбался. За тем, как Мирка Хасанова прыгала, пытаясь сорвать плакат, он наблюдал из кустов. Кулешов-младший даже побежал за ней, но догнать так и не сумел.

– Домой, Петр Анатольевич? – поинтересовался водитель.

– Давай жми, Паша, – важно распорядился мальчишка, вытащил из рюкзака последний неиспользованный плакат, развернул его и принялся обдумывать, куда и каким образом лучше всего будет приклеить его завтра.

«Теперь я его клеем приклею, а не скотчем. Хрен они его отодрать смогут», – мстительно подумал Петушок.

Машина неторопливо катила узкой улицей, идущей параллельно главному проспекту, на котором располагалась генеральская квартира. Тут, конечно, особо не разгонишься – асфальт неровный. Но все равно быстрее, чем торчать на светофорах.

Водитель только успел заметить, как из-за угла дома под колеса машины полетела доска, утыканная гвоздями. Мгновенно вдавил тормоз, но было уже поздно. Пробитые ведущие передние колеса зашипели, сдавленные покрышки захлопали по асфальту.

– Ну, уроды, я вам сейчас, – разъяренный водила выскочил из-за руля, но мгновенно остыл.

К машине уже сбежалась группа кавказских подростков. Паша даже сосчитать их не успел. Человек десять-двенадцать. Паша, хоть и был мужиком крепким, но что сделаешь, когда на тебя сразу набрасываются пятеро? Его повалили, связали и запихнули под машину.

Перепуганный Петушок, тем не менее, успел заблокировать дверцы автомобиля. И теперь испуганно вертел головой, глядя на молодых кавказцев, обступивших машину. Он лихорадочно пытался набрать на мобильнике отцовский номер, но руки тряслись и пальцы не попадали в клавиши. Трубка выскользнула, упала на пол.

У бокового стекла возникло лицо разъяренного Руслана.

– Выходи, ублюдок!

– Я все отцу расскажу. Он вас, чернозадых, всех посадит, – заверещал Петушок.

Руслан вскочил на багажник и ногой высадил заднее стекло. Через секунду Петушок уже во всю кукарекал и махал ручонками. К своему несчастью он не догадался выпустить из пальцев самодельный плакат. Несколько пар рук подхватили его и опустили на асфальт. Перед лицом блеснуло лезвие выкидного ножа.

– Выбирай, ублюдок, одно из трех, – проговорил Руслан, показывая на плакат, – или ты его сейчас сожрешь, или я его тебе в задницу засуну, или за три приема яйца отрежу.

Петя затрясся, как осиновый лист, криво раскрыл рот и заканючил:

– Дядечка, не надо… Я больше не буду…

– Значит, яйца резать?

Петушок трясущимися руками сунул в рот край плаката, отпечатанного на плотной мелованной бумаге, и принялся жевать, пуская слюни. Но даже до половины обгрызть не сумел. Его вывернуло наизнанку от страха. Он стоял облеванный, с недогрызенной фотографией, и часто-часто моргал, с ужасом глядя на покачивающееся лезвие.

Кавказцы стояли вокруг него плотным кольцом. Петушок попробовал еще раз куснуть мелованную бумагу и заканючил:

– Не могу больше, тошнит… Но я съем, съем!

– Засранец. Раздевайся. Все снимай, все! – рявкнул Руслан.

Генеральский сынок принялся раздеваться. Грязная одежда падала на асфальт.

– И трусы снимай.

Петушок вцепился в трусы мертвой хваткой и стал затравленно озираться. Руслан нажал на кнопку – лезвие исчезло в рукоятке.

– Снимай, я сказал.

Петушок нерешительно стянул трусы, оставшись, в чем мать родила, и тут же прикрылся ладонями.

– Руки за спину.

Пришлось повиноваться.

– А теперь пошли. Только не забывай, что я сзади тебя иду и нож у меня в кармане. Если побежишь или прикрываться станешь – вмиг догоню и все, что можно, отрежу. И ни с кем не заговаривать.

Петушок засеменил по пыльному асфальту, боясь обернуться. Острые камни кололи изнеженные пятки. За собой Кулешов-младший слышал дыхание разгневанного молодого кавказца.

– А теперь налево сворачивай, в переулок – по проспекту пойдем.

Голый Петушок оказался на людной улице. До дома оставались всего каких-то четыре квартала. Но они ему казались бесконечными.

– Мальчик, мальчик, как тебе не стыдно? – ужаснулась немолодая женщина и попыталась приблизиться к Кулешову-младшему, но тот, помня о Руслане, идущем следом, шарахнулся от нее, ткнулся головой в живот пузатому дядьке.

– Извращенец, – тут же среагировал тот и попытался схватить Петю за чуб.

Отбиваясь, Кулешов-младший замахал руками. Проезжавшие машины сигналили, вокруг собиралась толпа.

Вскоре Петушку некуда было деваться. Он метался, как затравленный, но почему-то постоянно натыкался в толпе на взгляд Руслана или на взгляд кого-нибудь из его приятелей-кавказцев и тут же, взвизгнув, отскакивал. Какой-то сердобольный пенсионер снял пиджак и попытался набросить его на обезумевшего голого мальчишку.

– Не советую, – тронул за плечо доброжелателя Руслан. – У него с головой не все в порядке. Может и зубами за палец тяпнуть.