– Герман, я тебя не узнаю… Зачем тебе было напиваться с этой Ларисой?

– Не знаю. От тоски, наверное.

– А бал этот устроили зачем?

– Говорю же, Лариса настояла на этой презентации. А я не мог отказать, ведь она же написала книгу о моей жене!

– Да там одно вранье! И вообще, мы отвлеклись. Ты сказал, что, когда раздались выстрелы, ты сидел в своей машине и пил… Значит, среди тех машин, что мы осматривали, одна – твоя…

– Нет-нет, это не моя машина, это Ларисина… Я сидел в ее машине и пил. Слушал музыку и пил. А потом услышал выстрелы. Я побежал в дом через центральный вход. Поднялся по лестнице и увидел ее… Ларису… Она, уже мертвая, лежала на ступенях… Я был потрясен, меня затошнило от страха… Потом вбежал в залу… там лежали… остальные… Снизу раздался еще один выстрел, я бросился вниз, но не успел – женщина, которая накрывала на стол, вроде кухарки или официантки, тоже была убита, затем где-то во дворе или гараже стреляли… Я даже не успел посчитать выстрелы, был сильно пьян, напуган. Помню, что поднялся наверх… И все. Больше ничего не помню. Думаю, что мне стало плохо. Я просто отключился. Все произошло слишком быстро, неожиданно…

– Почему тот, кто стрелял, не убил тебя? – В тоне Сергея сквозило недоверие или даже ирония.

– Понятия не имею. Стой… Ты думаешь, это… она? Она жива и действовала через Ларису? Собирала этих людей через нее?

– Не знаю… Но у нее был настоящий мотив…

Они остановились и некоторое время смотрели друг на друга.

– Ты думаешь, Женька устроила все это, чтобы сначала спровоцировать меня?.. Но когда поняла, что я не собираюсь, как граф Монте-Кристо, мстить за нее, решила действовать сама… Хотя нет, она не провоцировала меня, иначе она бы придумала, чтобы у меня каким-то образом под рукой оказался пистолет… Или яд. Может, это и так… Иначе Лариса бы тогда не напилась и не вела бы себя так со мной… Она словно сожалела обо всем, что случилось, даже о написанной книге. Но только вот не предупредила, не нашла в себе силы предать Женьку.

– Получается, что Женька устроила этот бал с целью собрать всех своих обидчиков и убить их, отомстить за тот обман и зло, что они причинили ей? И чтобы ты непременно присутствовал при этой бойне…

– Не только присутствовал, но и явился главным подозреваемым… Ведь даже ты, мой друг, подозреваешь меня в убийстве.

– Допустим. Но куда же тогда делась она сама? Кругом был снег, я едва пробрался к усадьбе…

– Но все же дошел… Вот и она смогла, да только шла в другую сторону, к трассе. Вы разминулись.

– А как же тот человек, что прошел сейчас впереди нас? Мы решили, что это раненая Васильева… А что, если это и была как раз твоя Женька, которая все это время, что мы находились в усадьбе, пряталась где-то рядом? Не забывай, что исчез труп Васильевой… Кроме того, если допустить, что это именно Женя убила всех гостей, которых, собственно, сама и пригласила, то почему мертва Лариса? Зачем же ей было убивать свою помощницу, единственного преданного и посвященного во все ее тайны человека?

– Она могла убить ее как свидетельницу.

– Но она не могла знать, что ты отключишься! Значит, ты тоже мог быть свидетелем… В сущности, ты до сих пор таковым и являлся… Но тебя же она не убила.

Герман чуть не взвыл:

– Женьку-то я бы никогда не выдал. И она знает об этом! Поэтому какой смысл меня-то убивать? К тому же я ее муж… Ни ты, ни я – мы не знаем, какие чувства она испытывала ко мне в тот момент, когда стреляла… И вообще-то все это бред! Женька не такая.

– А ты ее хорошо знаешь?

– Она нормальная девчонка. И не злая. Доверчивая, это так. Поэтому и поплатилась, позволила себя обмануть… Она сама во всем виновата. Ей нельзя было так раскисать. Сергей, скажи мне, разве мы могли когда-нибудь подумать, что будем вот так говорить о моей жене? Что будем подозревать ее в убийстве семи человек?! Как так могло случиться?

– У нас служба такая, – угрюмо отозвался Сергей. – И у меня с Машкой, я чувствую, скоро начнутся проблемы. Но когда-нибудь это должно было случиться. Слишком подолгу нас не бывало дома, слишком экзотическую профессию нам с тобой выбрали, чтобы в конечном счете никто не поинтересовался результатами нашей операторской работы… И что мы скажем, когда Маша узнает, что все те фильмы, что я показывал ей, не имеют никакого отношения ни к тебе, ни тем более ко мне? Это у тебя еще есть кое-какой материал, ведь ты же действительно когда-то снимал львов, был даже знаком с Джеймсом Нудвортом и у тебя сохранилась рабочая пленка, где вы засняты вдвоем, и фотографии… А я? Твой ассистент, по сути – никто… Конечно, они же не дуры какие, чтобы не поинтересоваться – откуда у нас могли появиться такие деньги? Нам надо было все им рассказать, чтобы не получилось того, что получилось. Если бы твоя Женька знала, чем ты на самом деле занимаешься и что твоя работа связана с государственной службой, что ты, по сути, не принадлежишь себе, она была бы спокойнее. Она бы верила тебе, а твои долгие командировки выносила бы с другим чувством, поверь мне. То же самое относится и к Машке. А если бы еще мы их и познакомили в свое время, то наше отсутствие они бы переносили много легче, им было бы что сказать друг другу, чтобы поддержать… Мы изначально выбрали неправильную политику в отношении своих жен. Мало ли что нам говорили там… – Сергей поднял указательный палец кверху. – Мы должны были предвидеть такой финал…

– Предвидеть?! – воскликнул Герман возмущенно. – Ты говоришь, что я мог предвидеть, что однажды подхвачу смертельный вирус и исчезну даже из твоего поля зрения на долгие месяцы, что меня все сочтут мертвым и что моя жена, не выдержав разлуки, впадет в глубочайшую депрессию и позволит обмануть себя, ограбить, унизить, а потом и вовсе свихнется, устроит этот спектакль для душевнобольных в духе Хичкока или Агаты Кристи, соберет всех своих врагов, чтобы расправиться с ними? И все это для того, чтобы продемонстрировать мне, на что она способна? Чтобы одной местью, кровавой местью в отношении своих главных обидчиков, отомстить теперь уже и мне – за то, что я не смог предупредить ее о своей болезни, о своей невозможности вернуться вовремя домой?..

– Ты должен был позвонить ей или попытаться хотя бы найти людей, которые передали бы ей весточку от тебя. Чтобы она была уверена, что ты жив. Это придало бы ей силы.

– А ты? Почему ты не сообщил ей о том, что я жив?

– Ты сам не позволил мне вмешиваться в ваши отношения. Ты думаешь, я забыл наш разговор?

– Но обстоятельства-то изменились!

– Давай обвиняй теперь меня… – разозлился Сергей и прибавил ходу. Он вдруг подумал, что это даже хорошо, что они сейчас так орут друг на друга, так отвлекаются от этого тяжелого и выматывающего перехода, от надвигающейся темноты, холода и неизвестности… А вдруг Маша не приедет? Что-нибудь спутает и будет ждать их совершенно на другой дороге.

Остальной путь они шли молча. Тяжело дыша. Проваливаясь в пухлые воздушные сугробы, им казалось, будто бы они шагают по облакам и под ногами у них, под снегом, – пропасть…