на ступеньку, он по-волчьи зло обвел всех холодными глазами, на какое-то мгновение задержав свой взгляд на Филимонове.

– И чего вы с ними церемонитесь? – буркнул недовольный танкист. – Застрелили бы при попытке к бегству, и все дела.

Глава XVIII

Урон известной на всю область жестокой банде уголовников сотрудники отдела по борьбе с бандитизмом нанесли значительный. Они бесцеремонно прошлись по банде, собрав в свои сети самых активных ее членов, как будто сняли черпаком густую накипь несъедобного варева. В котле значительно поубавилось, и хотя он еще продолжал бурлить, но уже не настолько сильно, чтобы лилось через край.

Теперь оставалось вычислить самого главного бандита – Филина. Этого хитрого, изворотливого, без всякой меры страшного человека (если его только уместно назвать человеком), и тогда можно с полным основанием считать, что с бандой покончено окончательно. Разрозненные небольшие шайки, оставшиеся от костяка: шпана, щипачи, проститутки, спекулянты, карманники и другая преступная шушера, – уже не так опасны. Еще немного, и они сами по себе исчезнут как чуждый нашему справедливому социалистическому строю элемент…

Подобные мысли приходили в голову не одному Орлову, и не он один не мог по ночам спокойно спать. Лишь только фиолетовые сумерки обволакивали окрестности и в его холостяцкой квартире наступала гнетущая тишина, у Клима тотчас же пропадал сон, который еще минуту назад как будто начинал его одолевать. Беспокойно поворочавшись некоторое время в постели, капитан нехотя вставал и выходил на крошечный балкончик. Присев на порожек в дверях, он безостановочно смолил одну папиросу за другой. Щуря утомленные от недосыпа глаза с припухшими синими кругами, он равнодушно смотрел, как на востоке робко занимается розовая заря. Потом перемещался на кухню, где наскоро пил из потемневшей алюминиевой кружки обжигающий чай без сахара, кряхтя от удовольствия, ополаскивался по пояс холодной водой и пешком шел в управление.

Вскоре подходили приезжие оперативники из МУРа, поселившиеся в служебной гостинице, подтягивались местные сотрудники. На улице еще стояла колеблющаяся туманная дымка, сквозь которую едва пробивались первые солнечные лучи, а в отделе уже вовсю клубился табачный дым и осатанелые от тяжкой духоты оперативники, горячась и волнуясь, начинали свою каждодневную нелегкую работу.

– А я вам говорю, что Симыча бесполезно колоть, – ярился Орлов, в который раз доказывая, что урка скорее откусит себе язык, чем сдаст Филина. – Два дня я с ним бился в КПЗ, только напрасно время потерял. А уж я умею эту публику разговорить. Не-ет, мужики, здесь надо как-то по-другому выходить на эту птицу. Симыч – тертый калач, он точно знает, что его ждет вышка, этот будет молчать как рыба. Да и другие не отстают от него: все как на подбор молчуны. Федоров, что там у тебя с уборщицей? – Орлов остановился против Василия; сунув руки в карманы, скрипя пыльными сапогами, капитан принялся монотонно раскачиваться с носка на пятку. – На работе так и не появилась?

Федоров поспешно вскочил с дивана, где сидел, раскинув руки по спинке и беззаботно вытянув ноги.

– Не появилась, Клим, – категорично замотал он головой, от волнения то и дело сглатывая слюну, переживая, что Орлов будет его распекать. – Она или испугалась и спряталась от страха, или все же замешана в деле. Ну, там пригрозили ей, чтобы она задвижку открыла… Нигде мы не смогли ее разыскать… как в воду канула. А может, в деревню домой уехала. Только где она проживает, мы пока так и не выяснили.

– Вообще-то кто угодно мог дверь открыть, – предположил неуверенно Мачехин, который лично был знаком с уборщицей и сильно сомневался, что тихая больная девушка могла пойти на такое. – Бандитам никакого труда не составило бы любого из сотрудников запугать, заставить засов открыть…

– Так-то оно так, – со вздохом заметил Копылов, привычно что-то черкая авторучкой в ученической тетради, которая со дня приезда у него была уже четвертой по счету. – Только вот остальные сотрудники сберкассы на работу на другой день вышли, а уборщица пропала. Или эта простушка действительно напугалась до смерти, или… ее убрали как соучастницу и свидетельницу. Такие вот мысли у меня. Вначале надо допросить всех сотрудников, кто в тот день имел доступ к черному ходу. Я лично проверял все ходы и выходы и могу с полной уверенностью сказать, что все двери были на запоре. Да и Журавлев это подтвердит, не даст соврать.

– Были на запоре, – утвердительно кивнул Илья. – Тут никаких вопросов.

– Одно мы точно знаем, – вновь взял слово Орлов, – несмотря на то, что засов был открыт, у бандитов что-то не задалось. Мне думается, что изначально через заднюю дверь должны были скрытно пробраться налетчики из первой группы, а потом уже вторая группа под командой Симыча устроить нападение. И все это бандиты собирались провернуть по-тихому, да вот только ничего у них не получилось. Не-ет, товарищи, кровь из носа, а надо нам разыскать эту девку живой или мертвой. Нутром чую, что ключик к разгадке у нее… К бабке не надо ходить. Федоров, Журавлев! – Орлов остановился напротив Ильи, который, как всегда, сидел на подоконнике и курил в окно. Сощурив глаза до крошечных щелочек, Клим как никогда серьезно сказал: – Поручаю вам вплотную заняться уборщицей, и чтобы к завтрашнему вечеру вся ее подноготная была мне известна: с кем проживала, с кем проживает и даже с кем будет проживать. И выяснить, связана ли она каким-то боком с бандитами? Или мы просто тянем пустышку.

– А Мачехин с Семеновым займутся опросом кассиров, – подал голос Копылов, потом аккуратно закрыл тетрадь и сунул ее в портфель. Застегивая металлический плоский замок, сказал, обращаясь к Орлову: – У меня тут есть кое-какие наметки по одной очень интересной версии, надо нам с тобой их обсудить…

Не успел Копылов закончить, как дверь с грохотом распахнулась, и в отдел ввалился перепуганный Соколов. Он обвел сизое от дыма помещение широко раскрытыми глазами и, слегка заикаясь, крикнул:

– Ор-рлов, на выезд! На Дачных Двориках двойное убийство! Генерал уже в курсе и даже шею успел нам с Кравцовым намылить! Да не задерживайтесь! Не то и вам достанется!

Глова Соколова так же внезапно исчезла, как и появилась, дверь с прежним грохотом захлопнулась. Слышно было, как в коридоре громко простучали быстро удаляющиеся шаги, и вскоре наступила гулкая тишина.

– Снова здорово! – воскликнул несдержанно Орлов. – Уже с утра день не заладился! Пошли, ребята.

Проходя в вестибюле мимо приземистой, на резных ножках тумбы, они, не сговариваясь, остановились. Перед ними стоял прислоненный к зеленой стене портрет младшего лейтенанта Петра Шишкина в новенькой