моего лица, и я дрожу от его прикосновения. — Ты справилась очень хорошо. Ты чувствуешь себя лучше, ma petit poupée (франц. моя маленькая куколка)?

Моя маленькая куколка. Я наклоняюсь навстречу его ласкам, хотя знаю, что не должна, все еще дрожа. Я хочу умолять его прикоснуться ко мне снова, но он встает, убирает руку и тянется за полотенцем.

— Я говорил тебе, что горячая ванна приведет тебя в порядок. — Затем он тянется ко мне, поднимает меня со своей обычной деловой эффективностью, сажает на табурет и начинает вытирать меня, оборачивая полотенцем, когда тянется за расческой. — Еще чая, и ты хорошо выспишься. Утром все будет хорошо, малыш.

Даже без чая я чувствую, как сон начинает возвращаться, мои веки тяжелеют после горячей ванны и оргазма. Расческа, проводящая по моим влажным волосам, успокаивает, его руки одинаково ласкают мою голову и шею, и к тому времени, как он заплетает мои волосы в косу и снова облачает меня в пижаму, я чувствую, что уже наполовину засыпаю.

Я все равно пью чай, который он мне приносит, хотя знаю, что в нем опять должно быть успокоительное. Эта мысль не пугает меня так, как раньше, и, кроме того, я знаю, что обойти это невозможно. Александр садится на край кровати, наблюдая, как я выпиваю каждую каплю, забирает у меня фарфоровую чашку с зазубринами и укладывает меня обратно в постель, его пальцы задерживаются на моей щеке, когда он улыбается мне.

— Приятного сна, малыш, — мягко говорит он, вставая, чтобы уйти. На полпути к двери он останавливается, вырисовываясь силуэтом в темноте, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание, наполовину надеясь, что он планирует вернуться ко мне. Скользнуть в постель рядом со мной и закончить то, что я начала.

— Я слышал об этом из уст в уста, — начинает он, затем делает паузу. — Егоров. Алексей. Ты хочешь знать, что с ним случилось?

Мое сердце почти останавливается в груди. Алексей. Это имя вызывает дрожь страха во мне, вытесняя все мысли о желании на задворки моего разума.

— Он мертв? — Тихо спрашиваю я, мой голос доносится сквозь темноту.

Наступает минутное молчание, и мне интересно, ответит ли Александр вообще.

— Да, — наконец говорит он, и меня охватывает чувство, которое я не могу описать. Это не облегчение или счастье, это что-то другое, что-то близкое к восторгу. Счастье за гранью счастья, чувство свободы, хотя я все еще такая же пленница Александра, как и прежде.

Из всех мужчин, которые причинили мне боль, двое однозначно не смогут. Больше никогда.

— Ты хочешь знать, как это произошло? — Спрашивает Александр, все еще стоя ко мне спиной, и я позволяю еще одной паузе молчания пройти, обдумывая.

Какая-то часть меня хочет. Но в то же время я не знаю, хочу ли я, чтобы еще больше насилия преследовало меня в кошмарах, которые у меня уже есть. Может быть, достаточно, просто знать, что он мертв.

— Пока нет, — шепчу я, мое горло сжимается от этих слов. — Может быть, позже.

— Тогда я пока оставлю это при себе, малыш, — говорит Александр. Затем он делает шаг вперед, к двери только для того, чтобы снова остановиться, положив руку на ручку. — Я скажу тебе вот что, малышка, чтобы это могло облегчить твои страдания…

Тишина между этими словами и следующими кажется наполненной смыслом, и я чувствую, как у меня перехватывает дыхание в горле, ожидая, что он скажет.

— Он умирал медленно, куколка. Кричал.

А затем Александр открывает дверь и, не сказав больше ни слова, выскальзывает в коридор, оставляя меня одну в темноте.

ЛИАМ

Как раз перед тем, как я собираюсь допить свой последний виски и подняться к себе в комнату, начинает жужжать мой мобильный телефон. Я беру трубку, уверенный, что, если кто-то звонит мне в это время ночи, это не может быть чем-то хорошим.

Это Найл, и после нашего последнего разговора я еще больше убеждаюсь, что это так. Особенно после первых слов, слетевших с его губ.

— Тебе следует вернуться в Бостон.

— И тебе привет. — Я хмурюсь, откидываясь на спинку стула. — Ты же знаешь, я не собираюсь этого делать.

— До Грэма О'Салливана дошли кое-какие слухи, циркулирующие вокруг. Ходят слухи, что ты и пара людей Виктора отправились на поиски женщины, женщины по имени Анастасия Иванова.

— И ты сделал все возможное, чтобы убедить его, что эти слухи были именно слухами?

Найл вздыхает на другом конце провода, когда он потрескивает на другом конце света.

— Ты знаешь, что я сделал это, Лиам. Я бы солгал самому дьяволу, если бы это уберегло твои яйца от тисков. Но О'Салливан не дурак. И он уже в курсе того, как ты еле волочил ноги в отношении его дочери. Если он узнает причину, по которой ты мог бы это делать, он вряд ли отмахнется от нее сразу.

— Это твоя работа, заставить его отказаться от этого, — жестко говорю я. — Ты моя правая рука, Найл. Твоя работа, разбираться с этими вещами, пока меня не будет, так что справляйся.

— Я делаю все, что могу, Лиам. — Голос Найла более резкий, чем обычно. — Это настоящее дерьмовое шоу, и все потому, что ты не здесь, чтобы держать этих людей в узде.

— Они не были в узде, когда я был там. Ты был на последней встрече. Им не терпится найти причину заменить меня.

— И ты даешь им одну. — Найл издает еще один раздраженный вздох. — Возвращайся в Бостон, Лиам. Пусть Левин и священник ищут девушку, если ты так беспокоишься. Но, черт возьми, вернись сюда и выполни свой долг. — Он делает паузу, на линии повисает тяжелое молчание. — Иначе я не уверен, к чему тебе еще возвращаться.

— Я приму это к сведению.

— Я знаю, что это значит. — Найл хмыкает, в трубке снова раздается треск. — Я позвоню тебе, если узнаю больше.

— Сделай это. Я скоро выйду на связь.

Я вешаю трубку, прежде чем Найл успевает сказать что-нибудь еще, чувствуя, как напрягается каждый мускул в моем теле. Я, конечно, ожидал, что в мое отсутствие возникнут трудности, но не так скоро. На краткий момент я вынужден рассмотреть возможность возвращения в Бостон. Я мог бы оставить сообщение Левину и Максу, вернуться коммерческим рейсом и оставить им самолет. Я не сомневаюсь, что Левин, по крайней мере, продолжил бы поездку в Грецию и поддерживал бы со мной контакт. Я мог бы сделать то, о чем Найл явно просит меня, и наладить отношения дома. Мне даже не нужно принимать участие в планировании свадьбы с Сиршей. Все, что мне нужно сделать, это прийти в назначенный день. А что касается Аны, то,