Особенно от принцесс.

Ивэнлин проснулась внезапно; ей казалось, что она куда-то проваливается. Она так и не поняла, что неожиданно для себя заснула, лежа на канате. Но она поняла, что ее разбудило. Палуба под ней внезапно заходила ходуном, когда «Волчий клык» выбрался из гавани в открытое море. Сейчас она могла слышать скрип и глухое постукивание весел в уключинах, и, охваченная страхом и неуемным ужасом, девушка поняла, что она оказалась в капкане на борту этого судна.

«Волчий клык» быстро шел по морю, а у Ивэнлин не было никакой возможности узнать, куда они направляются.

Разделившись и действуя порознь, Холт и Уилл нашли сотню рабов, которые утверждали, что имеют некоторые навыки в стрельбе из лука. Однако уговорить их оказать помощь в защите Холлашолма было непростым делом.

Как сказал двум рейнджерам тучный теутландтерский лесничий, по-видимому назначивший себя на должность информатора:

– Чего ради нам следует помогать скандианцам? Ведь они ничего не сделали для нас, хотя нет, они превратили нас в рабов, били нас и давали нам слишком мало еды.

Холт внимательно посмотрел на неохватную талию этого человека. Если кто из рабов и страдал от недоедания, то вряд ли этот мужчина. Однако Холт решил не обсуждать сейчас этот вопрос.

– Вы наверняка скорее согласитесь быть рабами скандианцев, чем попасть в руки темуджаев, – резко сказал он, обращаясь к рабам.

Заговорил какой-то человек из собравшейся здесь группы рабов, громко и отчетливо произнося слова. Он был южным галликанином, и его странный акцент делал его речь практически не поддающейся расшифровке. В конце концов Уиллу удалось собрать воедино произносимые им звуки и понять, что этот человек спросил:

– Что делают темуджаи со своими рабами?

Холт сурово посмотрел на галла.

– Они не держат рабов, – равнодушно произнес он, и рабы ответили неразборчивым бормотанием, в котором послышалась надежда.

Тучный теутландтер выступил вперед, улыбаясь:

– Так почему вы рассчитываете, что мы будем с ними сражаться? Ведь если они разобьют скандианцев, то освободят нас.

Стоящие позади рабы поддержали эту речь согласным гудением. Холт, подняв руку, терпеливо ждал тишины. Внезапно гам затих, и рабы выжидающе смотрели на старого рейнджера, гадая, какой следующий побуждающий мотив он может предложить им, что, по его мнению, будет для рабов более привлекательным, чем перспектива оказаться свободными.

– Я сказал, – произнес Холт очень медленно, так чтобы каждый мог слышать его, – они не держат рабов. Я не сказал, что они отпускают их на свободу. – Он сделал паузу, после которой добавил, слегка пожав плечами: – Возможно, религиозные люди среди вас могут считать смерть полной свободой.

На этот раз тревожное гудение среди рабов стало еще сильнее. Наконец самозваный информатор снова выступил вперед и с некоторой неуверенностью в голосе спросил:

– Что ты имеешь в виду, аралуинец? Смерть?

Холт равнодушно посмотрел на обеспокоенного теутландтера:

– Обычно я называю это так: внезапное прекращение жизни. Конец всего. Отбытие к более счастливому месту. Или забвение, в зависимости от того, во что лично вы веруете.

И снова в толпе рабов послышалось гудение. Теутландтер внимательно наблюдал за Холтом, пытаясь отыскать хоть что-то, указывающее, что старый рейнджер блефует.

– Но … – Он заколебался, не чувствуя уверенности в том, что следует задать еще вопрос, а также и уверенности в том, что он хочет знать ответ. Но затем, подстрекаемый своими товарищами, он все-таки продолжил: – А с какой стати эти темуджаи захотят нас убить? Ведь мы ничего им не сделали.

– Истинность вашего положения заключается в том, – произнес Холт, обращаясь ко всем, – что вы ничего для них не значите. Темуджаи считают себя высшей расой. Они, не раздумывая, убьют вас потому, что вы не можете сделать для них абсолютно ничего, но если они оставят вас в живых у себя за спиной, то вы сможете представить для них угрозу.

Теперь в толпе воцарилось молчание.

Холт дал рабам возможность осмыслить сказанное им, а затем заговорил снова:

– Поверьте мне, я знаю, что представляют собой эти люди. – Он пристально вгляделся в лица окружающих его людей. – Как я вижу, среди вас есть несколько аралуинцев. Я могу дать вам слово рейнджера, что я не блефую. Единственный для вас шанс уцелеть – это сражаться вместе со скандианцами против темуджаев. Я на полчаса оставлю вас одних, чтобы вы обсудили то, что я вам сказал. А вы, аралуинцы, можете рассказать своим товарищам, что значит слово рейнджера, – добавил он, а затем, подав Уиллу знак следовать за ним, повернулся на каблуках и отошел на некоторое расстояние, с которого невозможно было услышать голоса рабов.

– Мы собираемся предоставить им кое-что еще, – сказал он, когда рабы не могли его услышать. – Новые лучники, с неохотой согласившиеся бороться с темуджаями, практически бесполезны для нас. Человек должен видеть перед собой цель, и только тогда он будет выкладываться по полной. Именно это нам и нужно.

– И как ты собираешься этого добиться? – спросил Уилл, почти перейдя на бег трусцой, чтобы идти вровень со своим широко шагающим учителем.

– Надо повидаться с Рагнаком, – сказал ему Холт. – Надо, чтобы он дал обещание освободить всех рабов, которые будут сражаться за Холлашолм.

Уилл с сомнением покачал головой:

– Вряд ли ему это понравится.

Холт повернул голову и посмотрел на своего ученика, углы его рта искривились в еле заметной улыбке.

– Да он взбесится, услышав об этом, – согласился Холт.

* * *

– Свободу? – разбушевался Рагнак, выходя из себя. – Дать им свободу? Сотне рабов?

Холт пожал плечами:

– Вероятно, их количество будет около трехсот. У многих из них есть женщины и дети, и они захотят взять их с собой.

Обер-ярл разразился каким-то безумным фырканьем вперемешку с раскатами оглушительного смеха.

– Ты что, рехнулся? – спросил он старого рейнджера. – Да если я трем сотням рабов дам свободу, у нас вообще не останется рабов. И что ты мне прикажешь тогда делать?

– Если ты этого не сделаешь, то у тебя не останется страны, – ответил Холт, с полным равнодушием воспринявший саркастическую реплику обер-ярла. – А что касается того, что тебе делать дальше, отвечу: постарайся платить людям. Преврати их в слуг, вместо того чтобы считать рабами.

– Платить им? За ту работу, что они делают сейчас? – негодующе забормотал Рагнак – он почти лишился дара речи.

– А почему нет? Богам известно, что ты довольно легко можешь это сделать. И может оказаться, что люди работают лучше, если получают за работу что-то еще, кроме побоев, которые уготованы им в конце дня.