— А почему он сидит на Петровке? Это так необходимо?

— У нас нет питания, плохие условия содержания. У нас тут одни-двое суток только можно продержать, максимум — трое. Поэтому и направляем их в ИВС.

Все это было очень странно!

— Хорошо, — сказал я, — поскольку вы ведете дело, дайте мне разрешение на встречу с моим клиентом.

— Пожалуйста! — сказал Сергеев и сел за компьютер печатать разрешение.

Вскоре я уже был на Петровке, 38, и через дежурного оформил допуск на встречу с Александром.

ИВС находится внутри двора громадного здания на Петровке, 38, где располагаются и Главное управление внутренних дел, и несколько подразделений, в том числе и уголовный розыск Управления по борьбе с экономическими преступлениями, бывшего ОБХСС.

Я протянул в окошко пропусков свое удостоверение и попросил, чтобы мне выписали пропуск в изолятор временного содержания. Но женщина, сидящая за окном, сказала:

— Вам необходимо было прежде сюда позвонить, узнать, содержится ли тут ваш подопечный. Вдруг его там нет?

— Нет, — сказал я, — мне в отделении в Крылатском сказали, что его сюда вывезли.

— Но вы все равно проверьте!

Я подошел к телефону-автомату внутренней связи, набрал номер изолятора временного содержания. Назвав себя, попросил узнать у дежурного, содержится ли у них подследственный Циборовский Александр.

— Как вы говорите? — переспросил дежурный. — Циборовский? Сейчас проверю… Нет такого.

— Как это нет? — удивился я. — Его же вчера привезли!

— Не знаю. По книге у нас он не проходит.

— А могут его просто без книги…

— Нет, такое исключено, — ответил дежурный.

— Как мне узнать, где мой клиент?

— Обращайтесь к начальнику следственного отдела в отделении.

Я вышел на улицу. Получалось что-то совсем непонятное. Вроде Александра вывезли. И в то же время его тут нет. А может, его и в самом деле убрали по дороге? Ведь не случайно же он говорил о возможном покушении на него! Могла быть инсценирована попытка к бегству… Надо срочно звонить Сергееву.

Дойдя до ближайшего телефона-автомата, я набрал номер начальника следственного отдела.

— Слушаю! — раздался голос.

Я коротко изложил суть дела.

— Вообще-то я этого делать не обязан, но, учитывая то, что вы пошли мне навстречу, когда я вас просил, я постараюсь все узнать через оперативников, которые забирали вашего подопечного, где он. Перезвоните мне минут через десять.

Десять минут показались мне несколькими часами. Я ходил по Петровке взад и вперед. Наконец я снова набрал номер Сергеева.

— Я все узнал! Ваш подопечный там. Просто его зарегистрировать не успели.

— Ну что ж, — сказал я, — спасибо. Сейчас я уточню. Надеюсь, что меня никто не обманул.

— Как можно! — ответил Сергеев.

Набрав номер ИВС, я задал дежурному тот же вопрос.

— Да, да, только что доставили! — ответил на этот раз дежурный.

«Странно, — подумал я, — где же он был все это время?»

Выписав документы, я подошел к ограде. Еще при прежнем начальнике ГУВД была издана инструкция, что все лица, посещающие Петровку, 38, должны непременно сопровождаться сотрудником, который их вызывает или которого они посещают, кроме, конечно, сотрудников милиции, работающих в системе МВД. Поэтому я ждал человека, который должен был проводить меня в ИВС. Скоро этот человек — сержант — появился. Мы молча шли по дворику Петровки, 38. Двор достаточно большой. Вокруг буквой П стоят здания, посередине большая ухоженная цветочная клумба. С левой стороны от желтого здания — большая арка. Пройдя под нее, мы оказались во внутреннем дворе. Здесь уже стояли более скромные здания — с одной стороны гараж, а посередине — четырехэтажное квадратное здание. Это и был ИВС.

Я подошел к дежурному и предъявил свои документы — разрешение, подписанное начальником следственного отдела Сергеевым, и удостоверение. Дежурный выдал металлический жетон и сказал:

— Поднимайтесь на второй этаж. Сейчас вашего подопечного доставят.

Я поднялся на второй этаж, заполнил карточку вызова заключенного и стал ждать.

Вскоре ввели Александра. Он был спокоен. Ничто в нем не напоминало о вчерашнем его поведении в отделении милиции. Лицо чистое, но глаза все же были красными — вероятно, всю ночь Александр не спал.

— Как ты? — спросил я.

— Более-менее нормально, — ответил Александр.

— Тебя не били?

— Нет, не били.

— А почему тебя вывезли сюда?

— Как только вы уехали, приехали опера с Петровки. Сначала допрашивали у Сергеева в кабинете. Затем посадили в машину и вывезли сюда. Всю ночь допрашивали. Записывали…

— Записывали на что?

— На магнитофон и на видео.

— И что, ты в чем-нибудь признался?

— Нет. В чем же мне признаваться? — удивился Александр. — Только какие-то странные все эти допросы…

— В каком смысле странные?

— Они совершенно не касаются меня и того, почему я попал в это отделение милиции, стрелял я или нет. Их это не интересовало.

— А что же их интересовало?

— Тот, кого я охранял.

— Что же они спрашивали?

— Много вопросов задавали, быстро не расскажешь…

— Слушай, — сказал я, — вчера я, может быть, твоих рассказов наслушался и около своего подъезда заметил стоящую черную «БМВ». Как ты думаешь, это не могли быть люди из той же компании?

— А какой номер? — насторожился Александр.

— Да номера я не разглядел…

— Они могут и сменить номера. А дальше что было?

— Да ничего особенного не было…

— Знаете, — продолжил Александр, — тут тоже очень много странного. Камеры все переполнены, но я сижу в одиночке. Понимаете?

— Что же в этом странного?

— Меня же могут повесить или как-то по-другому убить и инсценировать самоубийство!

— Прекрати говорить такие вещи! — прикрикнул на него я. — Чтобы как-то обезопасить тебя, давай-ка пиши заявление на мое имя.

— Какое?

— О том, что ты кончать жизнь самоубийством не собираешься.

Прошло два дня, как Александра задержали после злополучного покушения на него на проспекте, задержания и суток, проведенных в 138-м отделении милиции. Уже вторые сутки он находился в ИВС на Петрах.

Первая встреча с адвокатом вселила в него уверенность. Это была связь с внешним миром. Сидя в камере-одиночке, Александр пытался думать о последних событиях, которые произошли в его жизни.