Дорогу в Кеджан.

Зачем? Об этом долго гадать нужды не было. Ясное дело: если Мендельн еще каким-либо образом не перенесся в столицу, то вот-вот будет там.

Вопрос только, что нужно от младшего из братьев ангелу, коему Мендельн, похоже, служит теперь?

Так ли, иначе, а способ выяснить это существовал лишь один. Еще раз окинув взглядом поле боя, Ратма тоже отправился в Кеджан.

* * *

Потянувшись мыслью к Серентии с Мендельном, Ульдиссиан снова наткнулся на какую-то туманную преграду. В глубине души старший из сыновей Диомеда корил себя за то, что не вернулся к ним без промедления, однако ни на минуту не забывал, сколько добра принесет и эдиремам, и всему роду людскому, добившись успеха в великом городе.

Вскоре выяснилось, что надежды его не лишены оснований. Заглянув к нему под конец дня, принц Эхмад сообщил:

– Времени у нас мало. Совет магов согласен на встречу с тобой, но встреча должна состояться сразу же после заката. Не позже.

– С чего вдруг такая спешка?

– Я всего-навсего принц, – с усмешкой пожав плечами, ответил гостеприимный хозяин, – и мало что понимаю в делах чародеев.

Ульдиссиан заподозрил, что Эхмаду известно куда больше, однако не стал настаивать на ответе. Принцу он доверял.

– А гильдии что?

– Тоже будут. Должен сказать тебе, асцениец, столь быстрая договоренность меж обеими сторонами свидетельствует о немалом интересе к твоей особе.

Вдруг голова Ульдиссиана отчаянно заныла, но, стоило ему поднести руку к виску, пульсирующая боль унялась.

– Уж не захворал ли ты, друг мой? – встревожился принц Эхмад.

– Нет… все в порядке.

Однако в пережитом ощущении чувствовалось нечто знакомое: казалось, порождено оно не самим Ульдиссианом, а кем-то еще, причем кем-то, прекрасно ему известным. Мендельн? Серентия? Может, это кто-то из них пытается до него достучаться?

Но, не успев поразмыслить об этом, Ульдиссиан почуял, что в комнате вот-вот появится некто третий.

В самом деле, прямо перед ними возник маг по имени Кетхуус.

– Зорун Цин мертв.

Поначалу Ульдиссиан не понял, о ком ведет речь темный, как ночь, кеджани: о его ли пленителе, или о Малике в обличье Зоруна. Однако Кетхуус живо внес в сей вопрос ясность:

– След Зоруна Цина вел в подземелья столицы. Там обнаружились кое-какие остатки его магической силы, но в некоем месте след оборвался. Означать это может только одно: на свете его действительно более нет.

– А Малик? С Маликом что?

– А духа, о котором ты говорил, отыскать доступными нам методами не удается. Следует полагать, твой Малик погиб одновременно с телом Зоруна.

Однако Ульдиссиану в это что-то не верилось.

– Но есть же какой-нибудь способ убедиться в том наверняка!

– Нами были использованы все способы поиска, имеющиеся в распоряжении совета магов. Все они подтвердили гибель Зоруна в том самом месте, но следов существа, каким ты описываешь верховного жреца, не обнаружили, – с улыбкой, сверкнув ослепительно-белыми на фоне темной кожи зубами, заверил его Кетхуус. – Быть может, ты справишься лучше?

То был, скорее, вызов, чем предложение, и отказаться Ульдиссиан, лучше любого другого знавший, насколько Малик опасен, не мог.

– А ты отведешь меня туда, где обрывается след Зоруна Цина? Тебе это разрешено?

– Разумеется.

– До заката всего три часа, – напомнил Диомедову сыну принц Эхмад. – Я бы советовал не опаздывать.

– Не бойся. Я позабочусь, чтоб асцениец вернулся назад вовремя и невредимым, – с усмешкой откликнулся Кетхуус. – Переговоры с советом и гильдиями станут для него делом куда мудренее этого Малика, уж ты мне поверь.

– С Маликом нужно покончить, во что бы то ни стало, – сказал Ульдиссиан хозяину дома. – В прошлый раз я не сумел убедиться, что он действительно мертв, и теперь чувствую за собою немалую долю вины во всех злодеяниях, какие бы Малик ни учинил, охотясь за мной.

– Что ж, если так, да хранят тебя предки, – с поклоном ответил Эхмад.

Кетхуус вновь пренебрежительно усмехнулся. Похоже, в возможности предков он верил куда меньше юного аристократа.

– Так мы отправляемся, или тебе угодно еще малость языком почесать?

Весьма впечатленный познаниями Кетхууса, за самого мага Ульдиссиан бы не дал даже ломаного гроша. Сам маг являл собой образец той самой спеси, какой Диомедов сын ожидал от ему подобных, и для предстоящих переговоров это не предвещало ничего хорошего.

Ладно. Чем скорее они вернутся, тем лучше.

– Веди же.

Кетхуус, коснувшись груди, повиновался.

Перемещение оказалось почти мгновенным. Ульдиссиан и глазом моргнуть не успел, как оба они очутились посреди переулка в самом сердце столичного града. Вокруг теснились друг к другу высокие, но в то же время неухоженные дома.

– Я думал, мы прямо туда, в подземелья, и перенесемся, – заметил сын Диомеда, повернувшись к спутнику.

Кетхуус опустил руку. Тут Ульдиссиан впервые обратил внимание на его медальон. Вязь рун, окружавшая синий самоцвет посредине, на глазах меркла, точно превращаясь из чистого золота в потускневшую бронзу. «Штука сродни посоху Зоруна Цина», – понял Ульдиссиан.

– Под землю, очертя голову, переноситься не стоит, – откровенно насмехаясь над невежеством Ульдиссиана, пояснил Кетхуус. – Подземелья эти – старейшая часть Кеджана. Некоторые утверждают, будто построены они были для прежнего города, возведенного в те времена, когда еще и людей на свете не существовало.

– А кто же тогда его строил?

Натянув капюшон поглубже, маг топнул сапогом по небольшому символу посреди каменной плиты мостовой. К немалому изумлению Ульдиссиана, плита отодвинулась в сторону, открывая дыру с чередой ржавых железных ступеней, тянувшихся книзу вдоль стенки.

– Говорят, будто ангелы с демонами.

Вдаваться в подробности Кетхуус не стал, просто спустился в дыру да устремился вниз, быстро скрывшись во мраке. Сын Диомеда поспешил следом.

Стоило ему миновать уровень мостовой, каменная плита скользнула на место. Все старания выбросить из головы мысли о том, что Ульдиссиан сам сунулся в ловушку, оказались напрасными.

Одолев спуск, Кетхуус сотворил над собой небольшой светящийся шар. Ульдиссиан подражать ему не стал: пусть чародей до времени думает, будто намного превосходит чужака, не принадлежащего к кланам, в могуществе. Он уже видел, что маги – по крайней мере, Кетхуус со товарищи – полагают его, Ульдиссианову силу, штукой весьма и весьма сомнительной, несмотря на недавние попытки Амолии взять его в плен.

Отбросив прочь предрассудки по поводу возможных союзников, Ульдиссиан с нарастающим нетерпением следовал за Кетхуусом, ведущим его вдоль кромки воды, в глубину необъятного лабиринта сточных туннелей. Он ожидал, что под землю они сойдут где-то неподалеку от нужного места, однако Кетхуус все петлял и петлял вдоль каналов, сворачивая из одного коридора в другой.