Сведения о местонахождении доктора я неожиданно получил у глашатая, который стоял на площади, выкрикивая сегодняшние новости.

– Вы видели этого человека? – спросил я.

– Трудно сказать, – покачал головой глашатай. – На площади всегда столько народу, всех не…

Я сунул в его ладонь несколько монет, освеживших ему память. Глашатай наклонился ко мне и заговорщическим тоном прошептал:

– Его повели к портовым складам, к востоку отсюда.

– Спасибо большое за вашу помощь, – сказал я.

– Советую поторопиться. Это были люди Сайласа. Встречи с ними всегда плохо кончаются.

Чтобы не привлекать лишнего внимания, мы с Чарльзом двинулись пешком. «Сайлас, – думал я. – Кто же он такой, этот Сайлас?»

Чем ближе мы подходили к портовым складам, тем меньше народу попадалось нам навстречу. Это место находилось вдали от главных городских улиц. В воздухе слегка пахло рыбой. Похоже, запах этот присутствовал здесь днем и ночью. Склады представляли собой ряд однотипных построек. Некогда крепкие и внушительные, они успели обветшать, однако никто и не думал их чинить. Я бы наверняка прошел мимо нужного нам склада, если бы не караульный, расположившийся у главного входа. Он полулежал на двух бочках и что-то жевал. Чувствовалось, бдительность у этого малого стояла далеко не на первом месте. Мы с Чарльзом без труда сумели незаметно свернуть к боковой стене склада.

В этой стене тоже имелась дверь, которую, однако, никто не охранял. Я подергал ручку. Заперта. Изнутри доносились звуки борьбы и пронзительные крики. Меня никогда не привлекали азартные игры, но сейчас я был готов держать пари, что кричал не кто иной, как Бенджамин Черч. Мы с Чарльзом переглянулись. Каждый понимал: нужно проникнуть внутрь и как можно скорее. Крадучись я добрался до угла, высунул голову и еще раз взглянул на караульного. У него на поясе поблескивало кольцо с ключами. Оно и подсказало мне, как пробраться внутрь.

Мимо шел человек, катящий тачку. Дав ему отойти на достаточное расстояние, я шепотом велел Чарльзу оставаться возле двери, а сам выбрался на дорогу и двинулся в сторону караульного, изображая пьяного.

Часовому на бочке могло показаться, что я намереваюсь войти на склад. Косо посмотрев на меня, он скривил губы и потянул меч из ножен, показывая мне полоску блестящего лезвия. Я попытался выпрямиться и поднял руку, давая понять, что до меня дошло: сюда нельзя. Но меня качнуло в сторону, и я, чтобы не упасть, схватился за караульного.

– Пьяная скотина! – рявкнул он и с силой оттолкнул меня.

Естественно, я упал, потом кое-как поднялся, пробормотал извинения и, шатаясь, побрел прочь. Караульный тут же потерял ко мне интерес.

Он даже не заметил, что лишился кольца с ключами. Я торопливо вернулся к Чарльзу. Третий ключ из связки, к великому нашему облегчению, легко повернулся в замке. Замирая от каждого скрипа (возможно, они нам только чудились), мы открыли дверь и на цыпочках вошли внутрь.

Здесь пахло затхлостью и сыростью. Мы притаились возле двери, давая глазам привыкнуть к темноте. Склад пустовал. Его пространство казалось бесконечным. Каждый шорох сразу же отзывался здесь гулким эхом. Вскоре наши глаза привыкли к темноте, и она перестала казаться кромешной. Единственный свет исходил от трех угольных жаровен, поставленных посередине. Наконец мы увидели Черча. Я понял, что его портрет писался совсем недавно. Но если на портрете доктор стоял, сейчас он сидел, привязанный к стулу. По обе стороны от него переминались с ноги на ногу караульные. Под глазом доктора темнел синяк. Щеки были в ссадинах. Он сидел запрокинув голову. Кровь из разбитой губы капала на некогда белый шарф.

Перед доктором стоял худощавый, щегольски одетый человек. Наверняка это и был Сайлас. Его помощник точил нож. Лезвие скользило по бруску с легким свистом. Звук этот производил гипнотическое действие, особенно в тишине пустого склада.

– Бенджамин, ну почему вы всегда норовите усложнить себе жизнь? – театрально спросил Сайлас. Судя по манере говорить, родился он в Англии, в аристократической семье. – Оплатите мне оказанные услуги, и я все вам прощу.

Жестокое обращение не сломило бунтарского духа Черча.

– Я не стану платить за защиту, в которой не нуждаюсь, – решительно ответил Бенджамин.

Сайлас улыбнулся и небрежным жестом указал на затхлый, сырой и грязный склад.

– Нет, милейший доктор, вы очень даже нуждаетесь в защите, иначе мы бы сейчас не находились в этой дыре.

Бенджамин повернул голову, сплюнув на каменный пол окровавленную слюну, затем снова посмотрел на Сайласа. Тот стоял, наморщив нос, словно доктор позволил себе во время обеда испортить воздух.

– Смело, очень смело, – с театральной укоризной произнес он. – Ну и как же нам следует поступить с нашим гостем?

Вопрос был обращен к точившему нож. Настала его очередь.

– Могу ему руки оттяпать, – хриплым голосом предложил он. – Чтоб перестал людей кромсать. Или язык, чтоб зря не трепался. Или его член, чтоб не трахал нас…

Последнее слово снова заставило Сайласа и его людей поморщиться.

– Столько вариантов. Даже не знаю, на каком остановиться. – Сайлас посмотрел на своего подручного, изобразив глубокое раздумье и нерешительность. – Пожалуй, сгодятся все три.

– Погодите! – встрепенулся Черч. – Возможно, я поспешил с отказом от вашего предложения.

– Мне бесконечно жаль, Бенджамин, но та дверь уже закрылась, – со знакомой театральной печалью в голосе ответил Сайлас.

– Проявите благоразумие… – начал было доктор.

Теперь в его голосе слышалась мольба.

Сайлас склонил голову набок и сдвинул брови. Очередной жест фальшивой озабоченности.

– Я склонен думать, что уже проявлял благоразумие. Однако вы злоупотребили моим великодушием. Но вторично одурачить меня вам не удастся.

Истязатель шагнул вперед, поднес острие ножа вплотную к глазам, которые затем выпучил. У него была улыбка маньяка.

– Боюсь, моя тонкая душевная организация не позволяет мне быть свидетелем такого варварства, – заявил Сайлас тоном капризной старухи. – А ты, Тесак, разыщи меня, когда все закончишь.

Сайлас повернулся, собираясь уйти.

– Вы пожалеете об этом, Сайлас! – закричал Черч. – Слышите? Ваша голова станет моим трофеем!

Сайлас прошел к двери и только тогда обернулся.

– Нет, Бенджамин, – сказал он, злорадно хихикнув. – Не станет.

Темное пространство склада огласилось криками Бенджамина. Посмеиваясь, Тесак принялся за дело. Нож он держал так, как художник держит кисть, делая первые мазки грандиозной картины. Роль холста досталась бедняге доктору Черчу. Тесак намеревался сотворить шедевр.

Я шепотом отдал Чарльзу необходимые распоряжения. Он неслышно переместился в заднюю часть склада. Там, сложив ладони рупором, он крикнул: