– Сюда, придурки! – после чего тихо перебежал в другое место.

Тесак беспокойно дернул головой и подал знак караульным. Те опасливо поглядывали на темные недра склада. Однако Тесак был у них старшим, и оба, выхватив мечи, двинулись к тому месту, откуда раздался крик. В это время из другого угла снова послышался голос Чарльза, теперь уже совсем тихий:

– Ко мне!

Караульные глотали слюну и нервно переглядывались. Глаза Тесака обшаривали темноту. Чувствовалось, он тоже испуган и вдобавок раздосадован тем, что его садистское развлечение было прервано. Я почти чувствовал, как лихорадочно работал его ум, соображая, насколько реальна угроза. Шутка кого-то из своих? Шалости глупых подростков?

Нет. Ответные действия противника.

– Что за чертовщина? – прорычал один из караульных.

Оба вытягивали шею, стремясь хоть что-то разглядеть в дальних углах склада.

– Добудь факел, – велел первый второму.

Тот осторожно поднял одну из жаровен и, кряхтя от ее тяжести, попытался передвинуть.

Из темноты вдруг послышался вопль, и теперь уже Тесак заорал:

– Что там? Что, черт возьми, происходит?!

Караульный поставил жаровню на пол и опять вперился в темноту.

– Это Грег! – крикнул он, обернувшись через плечо. – Хозяин, его там уже нет.

Ответ лишь разъярил Тесака.

– Ты чего городишь? Что значит «его там нет»? До этого же он был на месте.

– Грег! – позвал второй караульный. – Грег!

Ответа не было.

– Говорю вам, хозяин, его там нет.

В этот момент, словно подтверждая слова караульного, из темноты вылетел меч и с лязгом запрыгал по полу, остановившись у ног Тесака.

Лезвие меча было красным от свежей крови.

– Это меч Грега! – Первый караульный был не на шутку напуган. – Сцапали они его.

– Кто его сцапал? – сорвался Тесак.

– Не знаю. Но они точно его сцапали.

– Эй, кто вы там! А ну, покажитесь! – потребовал Тесак.

Он мельком взглянул на Черча. Колесики в мозгу Тесака снова завертелись. Я почти угадал, к какому выводу он пришел: друзья доктора атаковали склад, чтобы спасти Бенджамина. Первый громила не рискнул ни на шаг отойти от жаровни, возле которой он чувствовал себя в относительной безопасности. Света было достаточно, чтобы увидеть, как подрагивает острие его меча. Чарльз не торопился выходить из темноты, наводя на бандитов страх. Тесаку и караульному он явно казался демоном мщения: молчаливым и неумолимым, как сама смерть.

– Вылезайте по-хорошему, пока я не прикончил вашего дружка! – хрипло пригрозил Тесак.

Он приблизился к Бенджамину, намереваясь приставить нож к горлу доктора. Тесак стоял ко мне спиной. Воспользовавшись моментом, я выбрался из своего укрытия, подбираясь к Тесаку. Но в этот момент меня заметил первый караульный.

– Хозяин, сзади! – крикнул он.

Тесак стремительно повернулся ко мне.

Я прыгнул ему навстречу, выдвинув скрытый клинок. Тесак запаниковал. Его рука, сжимавшая нож, напряглась. Еще немного, и он полоснет Бенджамину по горлу. Я потянулся вперед и сумел оттолкнуть его руку. Тесак потерял равновесие и отлетел в сторону. Но я и сам едва устоял на ногах. Эти несколько секунд позволили Тесаку выхватить свой меч и встретить меня, что называется, во всеоружии.

Взглянув на Чарльза, я увидел, что парень зря времени не теряет. Он атаковал первого караульного. Зазвенела сталь их мечей. Следом начался наш поединок с Тесаком, однако вскоре мне стало ясно: сражаться этот подонок не умеет. Одно дело – забавляться ножом, издеваясь над беспомощными жертвами, и совсем другое – противостоять тому, кто способен дать сдачи. Тесак был умелым истязателем, но никудышным воином. Хотя он безостановочно махал руками, пытаясь испугать меня блеском своих лезвий, все его маневры были не более чем дешевыми трюками, фокусами, способными испугать человека, привязанного к стулу, но не меня. Передо мной был струсивший садист. Садист гнусен и жалок сам по себе, но садист, охваченный страхом, отвратителен вдвойне.

Он и понятия не имел об упредительных маневрах. Его ноги двигались как придется. Навыки защиты находились в зачаточном состоянии. К этому времени Чарльз разделался с первым караульным. Тот со стоном рухнул на колени. Чарльз ногой наступил ему на грудь и выдернул меч. Умирающий растянулся на полу.

Тесак это видел. Я нарочно сделал паузу и дал ему посмотреть, как умирает последний из его защитников. В передние двери отчаянно барабанили. Наверное, шум заставил караульного слезть с бочки и обнаружить пропажу ключей. Теперь он колотил в дверь, думая, что ему откроют изнутри. Глаза Тесака повернулись к закрытой двери – последней надежде на спасение. Он понимал: умолять нас о пощаде бесполезно. Видя его перепуганный взгляд, я улыбнулся и стал надвигаться на него. Я мог бы убить его одним ударом, но решил заставить его хотя бы ненадолго превратиться из садиста в его жертву. Мне это не доставляло никакого удовольствия. Под конец, когда Тесак оседал на пол, безуспешно пытаясь зажать располосованное горло, откуда хлестала кровь, я не испытал ничего, кроме холодного чувства удовлетворения. Правосудие свершилось. Больше его нож не тронет никого.

Я перестал обращать внимание на стук в дверь, пока тот вдруг не прекратился. Стало тихо. Мы с Чарльзом переглянулись и поняли: караульный отправился за подмогой. Я подошел к стонавшему Бенджамину, мгновенно перерезал его веревки и подхватил доктора, не дав ему рухнуть со стула.

Мои руки стали липкими от его крови. Я прислушался к его дыханию. Ровное. Глаза, которые он закрывал, вздрагивая от боли, теперь открылись. Я понял: жить он будет. Его раны, хотя и болезненные, оказались неглубокими.

– Кто… кто вы? – с заметным усилием спросил Бенджамин.

– Хэйтем Кенуэй, к вашим услугам, – ответил я, приподнимая шляпу.

На лице доктора появилась улыбка.

– Благодарю вас, сэр. Но… я не понимаю, почему вы вдруг оказались здесь?

– Если не ошибаюсь, вы – рыцарь ордена тамплиеров? – спросил я.

Он кивнул.

– Я тоже. У нас нет привычки оставлять собратьев на произвол судьбы и позволять умалишенным издеваться над ними. К тому же мне требуется ваша помощь.

– Вы ее получите, – ответил доктор. – Только скажите, что именно вам необходимо…

Я помог ему встать и подозвал Чарльза. Вместе мы вывели Бенджамина через боковую дверь. После затхлого склада, где теперь пахло кровью и смертью, ноздри с наслаждением вдыхали прохладный свежий воздух.

Мы повели доктора на Юнион-стрит, в наше убежище на втором этаже «Зеленого дракона». По пути я рассказал доктору Бенджамину Черчу о своем списке.

Эту комнату на втором этаже «Зеленого дракона», в самом конце коридора, мы теперь называли своей. Помещение с низкими потолочными балками едва ли можно было считать уютным, но приходилось довольствоваться тем, что есть. Теперь, когда нас стало пятеро, мы уже с трудом помещались там. Первое время Чарльз морщил нос, поглядывая на пыльные балки, но потом привык. Томас, если только он не сидел с кружкой эля или не отправлялся на поиски очередной порции, предпочитал занимать горизонтальное положение. Уильям безотрывно сидел над картами, которыми был завален стол. Иногда он вставал и подходил к конторке, чтобы сделать пометки в своей тетради. По-моему, за это время у него прибавилось морщин на лице. Карты оставались главной его драгоценностью. Если Томас приближался к столу с кружкой в руках, угрожая плеснуть элем на сокровища Уильяма, он ворчал и отгонял Хики, как назойливую муху. Когда я находился в комнате, Чарльз – моя правая рука – непременно старался сесть рядом. Его преданность порой становилась мне в тягость, но чаще служила источником вдохновения. Как я уже говорил, в наш круг вошел доктор Черч. Пару дней он врачевал свои раны, оставаясь в кровати, которую весьма неохотно предоставил ему Корнелиус. В нашей помощи Бенджамин не нуждался. Он лучше знал, чем смазывать и как перевязывать раны. Когда же он наконец встал с постели, то заверил нас, что шрамов на лице у него не останется.