– Всю центурию сюда дернули? – торопливо спросил Крис. – Как в прошлый раз?

– Точно, – ответил Граната, прижимая пакет рукой. – Нашу вигию первой с орбиты спустили, остальные еще там. Тебя тоже сюда из-за этого?

– Из-за чего?

– Из-за тех горных колобродов?

– Задачу уже поставили? – задал новый вопрос Габлер, проигнорировав вопрос Мхитаряна.

– Пока нет. Ты же знаешь, как у нас принято… Кстати, «сильваны» опять свой хайв на орбите повесили, так что дело будет. – Граната говорил о «Гулливере» – спейсматке местного легиона «Сильван», на борту которой им обоим уже довелось побывать. – А почему такие вопросы? Можно подумать, Твинс не в курсе. Я-то понял так, что у тебя что-то особенное…

– Я уже не в Твинсе, и к грэндам отношения не имею, – огорошил Гранату Крис. – Я теперь сам по себе. Так вот, слушай: вас подписали жрецов этих раздолбать, уничтожить их полностью. Босс обещал им независимость, но обманул, и они пригрозили устроить ему веселую жизнь. И есть подозрение, что они на это способны! Вас под такой выхлоп бросают, что мало не покажется… Я с ними дело имел, они такие штучки умеют вытворять, что нам и не снилось… И на этот раз они очень серьезно подготовились. Если верить их словам – а у меня нет оснований им не верить, – они теперь могут напрочь вырубать аппаратуру противника в окрестностях храма. Информеры сдохнут, имей в виду. Так что шкуры берегите, а то и не откачают…

– Стоп, Гладик! – Граната выставил перед собой правую руку, левой продолжая прижимать к телу бутылки. – Быстро грузишь, у меня мозги не успевают за тобой. Ты что, против попер? С какого перепугу?

– Я с врунами никаких дел иметь не хочу, – объяснил Крис. – Не знаю, что там дальше будет, но сегодня же предупрежу этих подгорных, что Босс пошел напролом. Имей это в виду, Гамлет, и парням передай… Без ссылки на источник. Берегите себя, Босс и слезинки не прольет, если вы все там ляжете…

Расширившиеся глаза Мхитаряна, казалось, вот-вот упадут ему под ноги.

– Что-то я не пойму… – пробормотал он. – Ты что, Гладик, теперь играешь за этих отшельников? В бога беллизонского уверовал, что ли?

– Ни в кого я не уверовал, – поморщился Крис. – И ни за кого не играю. Точнее, я против грэндов играю, понимаешь? Не могу я с обманщиками…

– Понимаю… – после долгой паузы медленно произнес Граната и как-то странно взглянул на Габлера. Словно открыл в нем что-то новое и неожиданное. – Такие дела хорошо бы не здесь, а где-нибудь за бутылкой обсудить…

– Так идем, обсудим, – быстро предложил Крис. – В том же кабаке, в «Сильване», тут недалеко. Переночуешь у меня, в отеле. Потом, после всего, появишься, скажешь, что я тебя силой увел, оружием угрожал. Выпытывал планы. Не знаю, поможет ли, но все равно лучше срок получить, чем навсегда за черту уйти. Там же подземелья, камни. Раздавит – никакие медики не воскресят…

Мхитарян осторожно потер правой рукой свой знаменитый нос, исподлобья взглянул на Габлера:

– Ты что, всерьез на такое рассчитываешь? Думаешь, что соглашусь?

– Нет, – мотнул головой Крис. – Это я на всякий случай.

Граната подпихнул повыше пакет под комбинезоном и молча постукал пальцем по золотому орлу-аквиле на эмблеме.

– Понял, – кивнул Габлер. – Но я тебя предупредил.

– Ты забыл, как они тебя убить хотели, и Портика, и Ару? – спросил Мхитарян.

– Помню, – ответил Крис. – И о том, кто нас выручил тогда, тоже помню. Не сомневайся.

– А теперь намереваешься предупредить жрецов, чтобы они убили того, кто тебя выручил.

Габлер прищурился:

– Ты сейчас в аквилу тыкал, и я тоже могу себя потыкать. В грудь, там, где мотор. Но так только в объемках делают, поэтому не буду. Как у меня дальше сложится – понятия не имею, но предупредить их я обязан. По велению сердца, блип! Так ведь вы, поэты, выражаетесь?

– По велению сердца… – повторил Граната. – Не потому стакан налит, что голова с утра болит, а потому стакан налит, что это сердце так велит…

– Вот именно, – усмехнулся Крис.

– Ладно, Гладиатор ты наш без страха и упрека. – Граната вновь поправил пакет. – Как говаривали мудрецы, «не суди и не судим будешь». И что-то там еще было о том, чем кончаются хорошие намерения. Стартуй к своим отшельникам, а я к себе. Как выражаемся мы, поэты, грядущее покажет.

Он не пожал Габлеру на прощание руку и не хлопнул по плечу. Просто развернулся и направился к воротам. Но, сделав несколько шагов, остановился и оглянулся:

– Тут слушок ходит, что кто-то Босса завалить попытался. Не в курсе?

– Нет, – ответил Крис. – А когда, как?

– Не знаю. Вроде кому-то из командиров сообщили, а кто-то случайно услышал… А может, не так понял… Короче, есть такая байка.

«Не получилось у веронцев?» – подумал Габлер.

Он провожал взглядом Гамлета Мхитаряна до тех пор, пока тот не вошел в дверь КПП. А потом зашагал назад вдоль забора, чувствуя себя путником, заблудившимся в снежной мгле. Достал из кармана унидеск, еще раз без особой надежды набрал номер Гелисинийры. Связь по-прежнему отсутствовала.

По словам Гранаты, двадцать третья вигия пришла сюда раньше других. Значит, до атаки на горный храм время еще было. Но сколько его оставалось?

«Веронцы, – вновь подумал Крис. – Провалились веронцы… Лили…»

Он представил ее с простреленной излучателем головой и тут же отогнал видение. Может, действительно кто-то просто неправильно понял услышанное. Или же это была выдумка. Но чья и зачем? Не верилось ему в выдумку.

«Забираю вещи – и в храм», – сказал себе Габлер и вызвал такси.

Через несколько минут он уже был возле отеля «Золотая рыба». В вечернюю пору отель полностью оправдывал свое название. По форме он и впрямь был тридцатиметровой рыбой, вставшей на хвост, и бока этой рыбы золотисто светились. По обеим сторонам ведущей к отелю дорожки тянулись фигурно подстриженные кусты. В нишах, образованных зеленой растительностью, стояли скамейки. Они пустовали, и только на той, что была ближе других в дверям отеля, расположился крупный мужчина в пестрой майке и темных шортах. Он сидел, упираясь локтями в колени и пристроив подбородок в ладонях, и чуть заметно покачивался из стороны в сторону. Рядом с ним лежал на скамейке пакет со знакомым изображением Карадага, а возле ног поблескивала широкобокая бутылка. Она стояла на дорожке и была уже полупустой. Или еще наполовину полной. Глаза у подуставшего от алкоголя отдыхающего были закрыты, однако он не спал. Проходя мимо, Габлер услышал, что мужчина тихонько, с паузами, напевает какую-то песню. Ну что ж, каждый был волен проводить время у моря так, как ему хочется. Но, разумеется, в рамках закона. Дальше дорожка превращалась в полукруглую площадку, которая охватывала полукруглое же крыльцо отеля. На крыльце, сбоку от дверей, посмеиваясь, болтали о чем-то две женщины средних лет. Тоже вроде не очень трезвые.