Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Наконец из крепости сообщили, что обыск подходит к концу. Отряд двинулся к воротам.
Возле хозяйственных построек скучился замковый люд. Убитых солдат сложили в кучу посреди двора. Воин, выпустивший стрелу переговорщику в спину, лежал отдельно. Им оказался рыцарь — ещё одно подтверждение слов Киарана.
— Слуги все здесь, — доложил командир Выродков и указал на солдат, сидящих на земле. — Одного не хватает. Подполье в постройках обыскали. Заканчиваем обыск подвала господской башни. Возможно, он там.
— Или разделся, смешался с крестьянами и сбежал, — предположил Рэн и слез с коня. — Воду проверили?
— Да. Вода в колодце мутная. Секретарь-нотарий сообщил, что туда высыпали известь. Я уже распорядился доставить воду из деревни.
— Секретарь-нотарий? — удивился Рэн.
— Он и лорд Мэрит в гостевой башне. Под стражей. Сэра Ардия отвели на кухню. Вдова герцога в кузнице.
— Почему в кузнице?
— Она захотела быть рядом с отцом.
Рэн обратился к дворовым работникам:
— Среди вас есть лекарь или коновал?
Вперёд выступил бровастый мужик:
— Я конюх и коновал. Меня зовут Халик.
— Обработай стражникам раны, — велел Рэн и кивнул двум бабам. — Помогите ему.
Сыны Стаи вытащили из господской башни солдата и бросили к ногам Рэна.
— Еле нашли, — сказал один.
— Там настоящий лабиринт, — добавил другой.
— Что ты там делал? — спросил Рэн, глядя на перепуганного до смерти человека. Одет как мечник — в кирасу, а перевязи с мечом нет.
Эта деталь натолкнула на мысль, что мечник выполнял в подвале какую-то работу, и ножны ему мешали. Мелькнула ещё одна мысль: с мечом в руке или ножнами на поясе неудобно ползти. Неужели воин прятался, вместо того чтобы защищать замок?
Солдат словно не слышал вопроса. Приподнимаясь на локтях, изумлённо смотрел на Рэна. Складывалось впечатление, что он вообще не знал о сдаче крепости.
Выродок заехал ногой ему в бок:
— Отвечай герцогу Хилду!
Прикрыв рукой голову, солдат протараторил:
— Я заблудился. Мне приказали охранять в подвале склад, а я заблудился.
— Где твой меч? — спросил Рэн.
— Там узкие лазы. Он цеплялся за стены.
— Под стражу его, — велел Рэн и забегал глазами по постройкам. — Где кузница?
— Ваша светлость, — отозвался Киаран. — Надо бы допросить лорда Мэрита.
Рэн и сам знал, что необходимо сделать в первую очередь. Однако голос души теперь звучал громче голоса разума.
— Идите к нему. Я скоро присоединюсь к вам, — произнёс Рэн и последовал за командиром к каменному строению, возле которого у открытой двери стояли караульные.
Большое помещение с холодным очагом освещала масляная лампа. Либо работы здесь никогда не велись, либо сыны Стаи предусмотрительно вынесли всё, что представляло опасность: цепи, молоты, заготовки оружия. На полу лежало накрытое тряпкой тело. Рядом меч, вложенный в ножны. Вдова герцога сидела на скамье, уронив руки на колени и опустив голову. Что-то подсказало ей о присутствии постороннего человека: может, Рэн шаркнул подошвой сапога или под его ладонью скрипнула дверная балка. Вдова выпрямила спину и вжалась в стену.
— Не бойтесь, миледи, — проговорил Рэн и подошёл к скамье.
Вдова подняла голову. На лице следы копоти. Волосы непонятного цвета, утратившие яркость голубые глаза.
— Ваш человек жив?
— Какой человек? — не понял Рэн.
— Который разговаривал с моим отцом.
— Сэр Ардий. Командир моего отряда. Да, жив.
— Это хорошо, — сказала вдова и уставилась на труп.
— Как вас зовут?
— Янара. Можно мне взять телегу и забрать лошадь отца?
— Конечно. Вы здесь хозяйка.
— Я никогда не была здесь хозяйкой. Я не имела права сдавать крепость, но всех обманула и сдала. Я лгунья. Ложь — большой грех. Так говорили в монастыре. Но мне уже всё равно.
— Смеркается, — вымолвил Рэн. — Не лучшее время, чтобы отправляться в дорогу. Поедете утром.
— Я хочу уехать сейчас. Я больше не могу здесь находиться.
Рэн вернулся к двери, приказал запрячь лошадь в повозку. Янара продолжала неотрывно смотреть на тряпку, повторяющую изгибы тела покойника. Рэн хотел уйти, не мешать её горю — но как оставить её с горем наедине?
Скинув с себя меховую накидку, он сел на скамью:
— Помогите мне снять доспехи.
Янара посмотрела на него отстранённо:
— Я не умею. Я никогда этого не делала.
Рэн приподнял руку:
— Видите на боку ремешки?
— Да, вижу.
— Их надо развязать.
Янара сбросила с плеч грязное лоскутное одеяло:
— Как это делается?
— Начните снизу.
Она подёргала ремешки, поморщилась от досады. Опустилась перед Рэном на колени и принялась развязывать узлы зубами.
— Мой отец умер, когда мне исполнилось пять лет, — проговорил он.
Янара подняла голову и, бросив на него безразличный взгляд, вновь вонзила зубы в узел.
— Простите… Я не хотел сравнивать ваше горе с моим. Горя не было. Я не понимал, что произошло. Мать сказала мне: «Рэн, у тебя больше нет отца». Мне стало грустно, и всё. Моя мать держалась, как вы. Не кричала, не плакала, разговаривала со мной и со слугами, словно ничего страшного не случилось. И только потом, в постоялом дворе, я понял, как ей больно. Наши комнаты находились рядом, и я услышал какой-то странный звук. Вошёл к ней комнату. Мама рыдала, уткнувшись лицом в подушку. Это случилось один раз, больше она никогда не плакала. Во всяком случае, при мне. Знаю, вы хотите казаться сильной. Когда выедете из крепости — поплачьте. Вам станет легче. Так говорят.
В кузню заглянул эсквайр:
— Ваша светлость! — Заметив стоящую на коленях Янару, пробормотал: — Простите. — И попятился.
Рэну хотелось, чтобы он ушёл, однако вдова оказалась в щекотливой ситуации.
— Сними с меня латы, Амма.
Эсквайр приблизился, покосился на Янару и расплылся в улыбке:
— Это делается
