И спасибо, что даже своим уходом ты дал нам, вечно куда-то спешащим, урок любви и верности. Ты сильно болел, и с каждым днём тебе становилось всё труднее есть, двигаться, идти на выгул. По ночам, думая, что мы крепко спим, ты стонал и метался по дому. Ты потерял аппетит. Но, превозмогая свой чудовищный недуг, до последнего часа продолжал служить своим хозяевам — ел из уважения к нам через силу, шаткой походкой, едва не падая, но выходил по своим обязательным делам на улицу. Как-то ты всё-таки не выдержал и упал. Упал при входе в подъезд, прямо под ноги стоящим здесь соседям. Но во взгляде твоём, обращённом ко мне, читалась не страшная физическая боль, а страдание виновного: «Эх, хозяин, подвёл я тебя, не тяну уже службы…». Ты, едва не умерев, думал не о себе, а о тех, кого любил больше жизни. Часто ли среди людей, сильных и умных существ, встретишь такую беззаветность?

Белая вата… Нет, белая кисея… Но уже не белая, а голубоватая, пронизанная едва уловимыми линиями. Вот линии становятся отчётливее, превращаются в рисунок, какой бывает на обоях. В знакомый с младенчества рисунок обоев в маминой комнате…

Славик лежит на кровати в родительской спальне лицом к стене, его ничто не беспокоит, только откуда-то из забытья, из ещё не окончившегося сна нарастает ощущение страдания. Отчего ему так плохо и тоскливо — пытается понять. И внезапно, окончательно очнувшись, вспоминает про бандитов, кровь на полу, про погибшую Жульку.

Славик резко садится на кровати и сразу же упирается взглядом в заплаканную маму и понурившуюся Тамару Ивановну. Женщины, видимо, давно сидят, ожидая его пробуждения.

— Что, почему я здесь?

— У тебя, сынок, обморок случился, ты сначала долго… там… пролежал, а потом, когда мы с врачом приехали, перенесли тебя сюда вот… — как бы оправдываясь, шепчет мама.

— Доктор что сказал? Я в порядке?

— В порядке, в порядке, только испугался очень и перенервничал. Теперь тебе полежать надо, лекарства…

Не дослушав мамы, мальчик резко повернулся к соседке:

— Тётя Тома, с Жулькой что?

— Не знаю, Славик, её увезли в клинику, там что врачи скажут.

— Она жива?

— Папе твоему сказали, что пока везли, пульс и сердце прослушивались, а что дальше — Бог весть.

— А… эти?

— Их тоже «скорая» забрала. Слав, там участковый и ещё какие-то полицейские хотят с тобой поговорить. Ты как, сможешь? — опять испуганный мамин шёпот.

— Попробую…

На самом деле Славику сейчас так отвратительно, что он предпочел бы опять провалиться в обморочную вату. Говорить ни с кем, даже с мамой, нет ни желания, ни сил. Но он всё же тяжело поднимается, через силу натягивает заботливо снятые кем-то джинсы со свитерком и идет в зал на чужие громкие голоса. Дом накрыла беда, и ему, как взрослому, придётся отвечать за то, что случилось

Приехавшие после папиного сигнала участковый и оперативники из области начали обстоятельно и строго расспрашивать Славика обо всём, что произошло в их квартире. Из этого вопросо-допроса Славик и узнал, что на самом деле случилось.

…Люди, проникшие в дом, были недавно освободившимися из заключения уголовниками, хорошо известными полиции, которые взялись за старое и решили провести свой воровской рейд по пригородам. Шли не наобум, а туда, где можно неплохо поживиться.

Выбор пал на квартиру Славиковой семьи не случайно. Дурную службу, как это часто бывает, сослужила простодушная болтливость местных мужичков, распространённая в «междусобойных» кругах лесхоза и усиливающаяся за баночкой пивка. По этим безобидным с виду каналам налётчики разузнали, что глава семейства собрался на днях менять машину. Новость навела бандюг на мысль, что деньги на покупку, или хотя бы часть их, могут храниться в доме. Из тех же источников удалось выяснить, что в квартире днём бывает только подросток, который большей частью бегает на улице с соседским псом. Оружие у хозяев имеется — охотничий карабин, но он, как и полагается, хранится под замком в сейфе, а животных из-за мамашиной аллергии в семье не держат. Славикова с Жулькой конспирация сработала: никто из «осведомителей» и не заикнулся, что собака частенько гостит у мальчика. Грабители, готовя своё гадкое дело, пребывали в уверенности, что доступ к не ими нажитым деньгам практически открыт.

По подсчётам воров, до предполагаемой покупки авто оставалось не более двух дней, нужно было торопиться. Начать операцию они намеревались поутру, когда мальчик наверняка будет в школе. Но как назло в ранние часы во дворе дома крутился с метлой дворник, производя дополнительную весеннюю приборку. Попадаться ему на глаза было опасно, и поэтому пришлось дожидаться, когда путь к добыче будет свободен.

Поначалу собирались отомкнуть двери, но передумали: уж больно внушительно выглядела эта стальная преграда, да и лишняя возня в подъезде была нежелательна. Зато майское солнышко без ключей отворяло окошки, форточки стояли нараспашку с раннего утра до позднего вечера.

И они без опаски влезли в квартиру через открытую форточку кухонного окна. Длинномерный «кожан» подсадил субтильного «волка», и тот привычно и ловко змеёй скользнул в проём фрамуги, изнутри бесшумно открыл подельнику входную дверь.

Дело, вроде, шло по плану, ни во дворе, ни в квартире в момент их проникновения, казалось, не было ни души. неожиданно вышедшего из недр квартиры им навстречу пацанёнка нейтрализовали культурно, даже оглушать не стали — зачем домушникам лишний грех на себя брать? Тот, видно, дара речи со страху лишился и помалкивал за подпёртой шваброй дверью. Быстренько обшарили зал, прибрав найденное хозяйкино золотишко да старинные ложки, с виду серебряные. Не найдя денег, двинулись в другие комнаты, где тоже стояла тишина. Пока в поисках капиталов переворачивали дом вверх дном, мальчишка в кухне зашевелился. Ну да ничего, покуда скребётся, они уже далече будут.

Когда, ни о чём не подозревая, распахнули дверь в дальнюю детскую, навстречу им без звука метнулась огромная светло-рыжая собака.

Здесь-то в полной мере и раскрылся весь букет великолепных Жулькиных качеств, как врождённых, так и благоприобретённых! Будто знал, чувствовал будто Володя, каким добром отплатит собака его семье за вложенные в неё старания. Ведь Славик, выходя из комнаты, никаких команд своей четвероногой подружке не давал и молчать специально не велел. И всё же Жулька мигом прочувствовала всю ситуацию, поняла, что коли хозяин (который жив и не в опасности — тоже поняла) не кричит и её не зовет, то единственно верно до времени будет тихо оставаться на месте и поджидать чужаков, приготовившись к контр-удару. В том, что чужие в Славикову комнату обязательно войдут, Жулька, послушная своей интуиции, не сомневалась.

Впереди идущий верзила даже нож выхватить не успел, как собака в прыжке вцепилась в горло, перекусив артерии. Его тело кулём повалилось на Жульку, которой пришлось отпрыгнуть назад. В это время на неё с криком и бранью стал наступать другой бандит, тоже вооружённый. Предплечье руки с ножом она перекусила, но враг выхватил из-за голенища сапога второе лезвие и начал отбиваться от неё, приближавшейся к горлу.